Обострение ситуации на армяно-азербайджанской границе и линии соприкосновения конфликтующих сторон в Нагорном Карабахе, вероятно, осталось бы вне внимания международной прессы, если бы не одно важное обстоятельство: в пиковый период боестолкновений, пришедшийся на 28 июля – 3 августа, согласно официальным армянским источникам, азербайджанская сторона потеряла 25 военнослужащих убитыми и 30 ранеными, армянская сторона – 5 военнослужащих убитыми и 7 ранеными. Дипломаты, аккредитованные в Ереване, подтверждают эту информацию со ссылкой на своих коллег в Азербайджане.
С момента заключения трехстороннего соглашения «О прекращении огня в зоне нагорно-карабахского конфликта» (Азербайджан, Армения и Нагорный Карабах) при посредничестве России прошло чуть больше 20 лет, и в течение всего этого периода соглашение нарушается постоянно. Отметим, что после заключения соглашения на линии соприкосновения сторон и армяно-азербайджанской границе, согласно неофициальной статистике, с обеих сторон погибли свыше 4 тысяч военнослужащих. Однако за столь короткий временной промежуток таких потерь, как этим летом, ранее не было.
Между тем эскалация напражённости на восточных рубежах для общественного мнения в Армении – вовсе не новость. В частности, в начале июня имела место вспышка напряженности на границе Армении и Нахичеванской автономии, которая также привела к жертвам со стороны конфликтующих сторон. По итогам этих боестолкновений армянские подразделения заняли ряд господствующих высот в нейтральной зоне и значительно расширили контролируемые сектора вглубь территории Нахичеванской автономии. Особенность обострения ситуации на данном участке границы заключается в том, что он считался наиболее спокойным, т.к. еще в первой половине 1990-х годов в бытность Гейдара Алиева лидером Нахичевана он и тогдашний президент Армении Левон Тер-Петросян заключили своеобразное «джентльменское соглашение» о прекращении огня на линии границ Республики Армения с Нахичеванской автономией. Данное соглашение соблюдалось свыше 20 лет, но, как видим, и оно оказалось нарушенным.
В чем причина обострения ситуации на армяно-азербайджанской границе и на линии соприкосновения сторон в зоне нагорно-карабахского конфликта? Согласно нашей оценке, происходящее имеет самое прямое отношение к кризису вокруг Украины.
На постсоветском пространстве развернулась нешуточная борьба за влияние, и фактически столкнулись два геоэкономических и геополитических проекта: с одной стороны, «Восточное партнерство» / DCFTA, а с другой – Таможенный союз (ТС) / Евразийский экономический союз (ЕАЭС).
Используя в качестве предлога спровоцированное ими самими кровавое противостояние на Украине, Вашингтон и Брюссель ввели против Москвы в обход международных структур так называемые поэтапные санкции (последние секторальные санкции были введены в конце июля). Это было сделано в целях достижения более выгодной конфигурации для Запада в вопросе урегулирования украинского кризиса. Другой целью санкций является тотальное ослабление влияния России по всем направлениям, но прежде всего – на постсоветском пространстве.
В ответ на эти действия Россия предприняла контрходы, ограничив доступ на свой рынок ряда групп товаров из стран ЕС и США, а также других стран, которые присоединились к так называемым санкциям.
Незаконные торговые ограничения являются лишь частью более широкого инструментария Вашингтона и Брюсселя, пытающихся активно влиять на складывающуюся вокруг Украины ситуацию. И в качестве такого «внесанкционного» инструментария США и их партнерами, похоже, выбрана линия на усиление напряжённости по периметру российских границ, инициирование напряжения в зонах региональных конфликтов, включая замороженные.
Для Запада наиболее перспективными с точки зрения дестабилизации ситуации на постсоветском пространстве действиями являются:
- обострение политической, а в перспективе и финансово-экономической, дипломатической и даже военно-политической ситуации вокруг Приднестровья. Делается это руками Киева и Кишинева. Их заметно скоординированная политика заключается, с одной стороны, в усиливающемся давлении на ПМР, а с другой - препятствует полноценному проведению Россией миротворческой операции в зоне конфликта;
- поддержание нестабильности на границе Кыргызстана и Таджикистана. Периодически здесь тоже случаются перестрелки и гибель пограничников. При том, что президенты обеих стран демонстрируют незаинтересованность в дестабилизации ситуации, реально купировать вспышки насилия удаётся не всегда. Примечательно, что обе страны являются военно-политическими союзниками Москвы по ОДКБ;
- и наконец размораживание нагорно-карабахского конфликта.
Отметим, что по логике действий западных центров силы в проведении этой политики полная разморозка конфликтов, либо необратимая их эскалация конфликтов не планируется. С точки зрения западных стратегов, достаточно удерживать на должном уровне напряжение, которое будет отвлекать военно-политические, разведывательные, экономические и иные ресурсы России. Это должно хотя бы в некоторой степени ослабить потенциал сдерживания Москвой западных санкций и политической линии Вашингтона и Брюсселя.
Отметим также то обстоятельство, что две из вышеупомянутых трех точек напряженности напрямую связаны со странами (Армения, Кыргызстан), официально объявившими о своем намерении стать членами ТС/ЕАЭС.
Обращает на себя внимание также мощная информационно-политическая кампания и системное давление западных центров силы на президента С. Саргсяна по вопросу подписания «Мадридских принципов» (1) и «невозможности поддерживать статус-кво в зоне конфликта». Характерно, что это давление сопровождается формированием (или попыткой формирования) общественно-политического «тренда» о том, что, поскольку Москва продает / поставляет оружие противоборствующим сторонам, то она, дескать, и заинтересована в возобновлении боевых действий/поддержании напряженности. При этом умалчивается о том, что, поставляя оружие Баку, российская сторона старается делать это так, чтобы военно-политический баланс в регионе не был нарушен.
Со стороны проамериканских НПО и их функционеров активно распространяется тезис о явной выгодности для Москвы боестолкновений на армяно-азербайджанской границе и на линии соприкосновения сторон в Нагорном Карабахе. Между тем обострение на указанных участках удивительным образом совпало по времени с введением против Москвы вышеупомянутых западных «санкций».
Поначалу азербайджанские СМИ и официальные лица пытались представить дело так, что инциденты были якобы спровоцированы действиями армянской стороны. Однако те, кто обвиняют Ереван и Степанакерт, не учитывают, что армянская сторона не заинтересована в напряженности уже хотя бы потому, что Ереван не имеет достаточно экономических и финансовых ресурсов для эскалации конфликта (бюджет страны меньше военного бюджета Азербайджана). У Армении хватает ресурсов, прежде всего военных, для проведения политики обороны и сдерживания, но не более того.
Призывы сопредседателей Минской группы ОБСЕ в этой ситуации к сторонам конфликта следовать соглашению «О прекращении огня» стали гласом вопиющего в пустыне и фактически были проигнорированы.
Вполне естественно, что реакция официальной Москвы на происходящее была молниеносной. 8-9 августа в Сочи прошел своеобразный трехсторонний мини-саммит с участием президентов Азербайджана, Армении и России. Разговор был непростым. На первом этапе В. Путин встретился с С. Саргсяном и И. Алиевым по отдельности, а на втором этапе переговоры прошли в трехстороннем формате. Результатом встречи стало падение уровня огневой активности на армяно-азербайджанской границе, минимизация числа боестолкновений и падение уровня напряженности.
Эффективность миротворческой инициативы президента РФ В. Путина, проявленной к тому же на фоне резко обострившегося кризиса на Украине, произвела на многих геополитических конкурентов и на западные центры силы несомненное впечатление. Оперативность действий главы Российского государства важна также и в контексте обвинений со стороны Запада в агрессивности и возрождении так называемой «имперской политики Кремля».
Неприязненное отношение к миротворческой инициативе президента В. Путина выразила такая достаточно знаковая фигура, как научный советник по трансатлантическим связям Атлантического совета США Сабина Фрейзер (2). В её статье на сайте «Атлантического совета» читаем: «Новый виток насилия демонстрирует тотальную опасность войны. При этом он позволяет России, стремящейся к активизации своей роли на Кавказе, выступать в качестве посредника. Президент Путин использовал ситуацию, чтобы представить себя миротворцем, призвав глав Азербайджана и Армении встретиться в Сочи. Однако Москва вряд ли хочет действительно решить конфликт, который является угрозой безопасному транзиту нефти, газа и продвижению других западных интересов».
Стремясь создать проблемы для России, западные дипломаты и эксперты волей-неволей способствуют эскалации напряжённости вокруг Нагорного Карабаха
Вышеприведенная цитата достаточно ясно отражает незаинтересованность западных центров силы в миротворческой активности руководства России; одновременно Москву упрекают в том, что она якобы не стремится урегулировать конфликт. При этом достаточно четко обозначены геополитические и геоэкономические интересы западных центров силы как в отношении нагорно-карабахского конфликта, так и в отношении Закавказья в целом.
Весьма показательно, что обвинения в нежелании «разрешить конфликт» звучат именно в адрес России, при посредничестве которой 20 лет назад были прекращены широкомасштабные боевые действия и которая сделала все возможное для купирования недавнего обострения. Парадокс, но обвинения выдвигают как раз те силы, которые сами подталкивают ситуацию в зоне нагорно-карабахского конфликта и на армяно-азербайджанской границе к обострению.
____________________________
На фото: Нагорный Карабах, жаркое лето 2014 года
Примечания
(1) Основные принципы урегулирования конфликта в Нагорном Карабахе, выработанные представителями Армении и Азербайджане в ноябре 2007 г. в Мадриде при участии международных посредников из США, Франции и России.
(2) Эта дама была среди экспертов International Crisis Group, которые в 2005 г. подготовили два больших доклада по Нагорному Карабаху: «Взгляд на конфликт с места событий» и «План установления мира».
