Ситуация в регионе нагорно-карабахского конфликта вновь серьёзно обострилась, дав повод для многочисленных тревожных прогнозов. 12 ноября примерно в 13:45 в воздушном пространстве восточной линии соприкосновения войск Нагорно-Карабахской республики (НКР) и Азербайджана во время учебно-тренировочного полета азербайджанской стороной был подбит вертолет Ми-24 армейской авиации Армии обороны НКР. Интересно, что в сообщении Минобороны Азербайджана присутствовали два противоречащих друг другу утверждения: «...сегодня более явно выйдя на боевой курс, попыталась с воздуха открыть огонь по позициям азербайджанский ВС...» и «...вертолет Ми-24, выйдя на боевой курс, атаковал позиции азербайджанской армии. Ответным огнем наших войск вражеский вертолет был уничтожен». Сразу возникает вопросы: так пытался открыть огонь или атаковал?
Позже из видеосюжета в YouTube, снятого, видимо, с азербайджанских позиций видеокамерой телефона, становится ясно, что вертолеты (они были в паре) не пытались и не атаковали азербайджанских позиций, не открывали огня (поэтому тезис об ответном огне здесь просто не к месту). Более того, вертолет не мог открыть огонь, так как не был снаряжен оружием и боеприпасами, совершая лишь учебно-тренировочный полет.
13 ноября в Управлении международного военного сотрудничества МО Азербайджана состоялось мероприятие с участием аккредитованных в стране военных атташе посольств 13 стран. В ходе него начальник управления генерал-майор Гусейн Махмудов и начальник пресс-службы полковник Вагиф Дергяхлы «подробно проинформировали участников об уничтожении вражеского вертолета в воздушном пространстве над линией соприкосновения азербайджанских и армянских войск». Из чего следует, что вертолет как минимум линии соприкосновения сторон не пересекал.
В настоящее время, согласно заявлению Минобороны Азербайджана, сбитый вертолет и останки пилотов находятся на простреливаемой азербайджанскими подразделениями территории, приблизительно в 500 м от их позиций.
13 ноября государственная комиссия НКР по вопросам военнопленных, заложников и без вести пропавших обратилась в миссию Международного Комитета Красного Креста (МККК) в Степанакерте в связи с происшедшим. В заявлении отмечается, что азербайджанская сторона продолжает обстреливать место падения вертолета, не давая выяснить судьбу троих членов экипажа. У МККК запрашивается содействие в вопросе уточнения местонахождения членов экипажа вертолета и их возвращения.
Заметим, что полеты летательных аппаратов вдоль линии фронта / линии соприкосновения конфликтующих сторон не являются сенсацией. Правда, средства ПВО применяются только в тех случаях, если летательный аппарат пересекает линию соприкосновения. Однако случай с вертолетом, сбитом 12 ноября, выбивается из этого ряда, так как летательный аппарат – даже по азербайджанским официальным военным источникам – не пересекал линии соприкосновения сторон и был сбит на стороне, подконтрольной армянским подразделениям.
Таким образом, налицо первое подобного рода нарушение соглашения о прекращении огня, подписанного в мае 1994 года в Москве при посредничестве России. По нашей оценке, это один из самых серьезных случаев нарушений режима прекращения огня. Такого мнения придерживается, например, известный британский журналист Том де Ваал, автор нашумевшей книги о карабахском конфликте, а в настоящее время – старший научный сотрудник Фонда Карнеги. Он полагает, что «это самый худший военный инцидент за последние 20 лет с момента прекращения огня».
Заметим, что пресс-секретарь МО Армении Арцрун Ованнисян назвал историю со сбитым Ми-24 беспрецедентной эскалацией. По мнению министра обороны НКР генерал-лейтенанта Мовсеса Акопяна, «Азербайджан хочет войны».
Попытаемся понять, на каком фоне произошло поражение вертолета. Тут очень важно, что он был сбит в момент проведения совместных военных учений ВС Армении и АО НКР «Единство-2014», которые проходят на территориях, подконтрольных непризнанной международным сообществом НКР, в том числе в прифронтовой полосе, и в самой Армении. В этих беспрецедентных по своим масштабам учениях принимают участие 47 тысяч военнослужащих, то есть до трёх четвертей, 70-75%, от общего количества личного состава обеих армий и значительное количество тяжелой и иной техники.
Любые крупные войсковые учения, тем более проводимые в прифронтовой полосе, используются для приведения армии в высокую степень боеготовности, вывода войск в районы сосредоточения и отработки вариантов нанесения ударов по потенциальному противнику. В таких случаях по другую сторону границы воинские подразделения также приводятся в состояние повышенной боевой готовности. Естественно, что подобное состояние сопровождается определенным уровнем стресса у всего личного состава. Оно знакомо всем тем, кто надевал военную форму, участвовал в крупных учениях и тем более находился в зоне боевых действий.
Есть основание говорить об инициденте с вертолетом как возможном следствии такого стресса. Если бы вертолет был сбит системами «Печора» или «Оса», то можно было бы предположить, что санкция на пуск дана в дивизионном / батальонном или в полковом / бригадном звене. Однако Ми-24 был сбит из ПЗРК «Игла», то есть решение мог принять и командир зенитного отделения. Так что пуск мог быть и не санкционированным вышестоящим начальником.
Реакция международного сообщества на произошедший инцидент последовала незамедлительно. Естественно, первыми высказались сопредседатели Минской группы ОБСЕ, которые в очередной раз продемонстрировали, что, несмотря на все сложности геополитической обстановки, они по-прежнему являются противниками применения силы и настаивают на соблюдении режима прекращения огня. Все центры силы и значимые международные организации через своих официальных лиц дали ясно понять, что не приемлют силового сценария развития событий и призвали все стороны конфликта к сдержанности.
В сложившейся ситуации весьма важным было заявление официального представителя МИД России Александра Лукашевича «Об инциденте в зоне нагорно-карабахского конфликта», напомнившего руководству конфликтующих сторон об их ответственности в части выполнения обязательств по поиску мирного решения конфликта, взятых на себя на встречах в Сочи, Ньюпорте и Париже. Было также подчеркнуто, что Москва совместно с США и Францией продолжит целенаправленные усилия по оказанию содействия в урегулировании нагорно-карабахского конфликта.
Чрезвычайно важным, в связи с очередным нарушением режима прекращения огня в зоне нагорно-карабахского конфликта, был комментарий генерального секретаря ОДКБ Николая Бордюжи. В комментарии отмечается, что азербайджанской стороной был сбит вертолет, совершавший учебно-тренировочный полет, возникла угроза нового витка эскалации конфликта, в результате чего «ситуация на Южном Кавказе становится все более острой». В этой обстановке, по мнению генерального секретаря ОДКБ, необходимо не допустить угрожающего развития событий, отказавшись от применения силы, неукоснительно соблюдать договоренности о прекращении огня и не допускать провокационных действий.
Несмотря на всю остроту ситуации, мы прогнозируем, что эскалации конфликта не произойдет, так как свою роль должен сыграть фактор сдерживания. Начать войну, итог которой невозможно спрогнозировать даже на 50%, не решится ни одна из сторон конфликта. Внешнее давление на Баку и Ереван, которое также является частью сдерживания, остается достаточно сильным.
Россия как один из посредников могла бы предложить партнерам-сопредседателям Минской группы ОБСЕ обратиться к следующему политическому инструментарию:
- вернуться к инициированному российским сопредседателем Минской группы ОБСЕ Владимиром Казимировым «Соглашению об укреплении режима прекращения огня в зоне нагорно-карабахского конфликта от 6 февраля 1995 года». Можно также попытаться начать переговоры об имплементации, может быть, в несколько иной форме, чем это указано в соглашении, положений о расследовании инцидентов. Пока не будут выполняться все условия по соблюдению прекращения огня, т.е. неприменению силы / угрозы ее применения, разговоры о подписании «Мадридских принципов» и тем более «Соглашения о прекращении вооруженного конфликта» останутся только разговорами;
- попытаться вернуться к практике встреч министров обороны Азербайджана и Армении. Последний раз такие встречи состоялись при содействии России «на полях» встречи глав оборонных ведомств стран СНГ в 2008 году в Бишкеке, а также по инициативе личного представителя действующего председателя ОБСЕ Анджея Каспшика в 2006 году – на участке Газах – Иджеван. В обоих случаях речь шла о мерах по соблюдению режима прекращения огня.
Интересно, что в 1990-е и в начале 2000-х годов подобные встречи сенсацией отнюдь не были. Может быть, сопредседателям пора предложить президентам Армении и Азербайджана возобновить практику диалога между руководителями военных ведомств, призванного способствовать снижению напряжённости?
