Руководитель канцелярии премьера Венгрии Янош Лазар 19 июля прямо заявил об обеспокоенности Будапешта положением закарпатских венгров. Он пообещал им поддержку и не исключил, что в дальнейшем венгры могут претендовать на некоторые ныне относящиеся к Украине территории (намекая на Закарпатье).
Это лишь самое свежее сообщение о реакции в соседних с Украиной странах на притеснение соотечественников со стороны правящего в ней режима. Недостатка в подобного рода информации нет, особенно после нацистско-олигархического переворота на Украине.
На ее территории традиционно проживает несколько крупных национальных общин: польская, румынская, словацкая, венгерская, русинская, болгарская. Это следствие процесса той эклектичной сборки, в результате которого появилось украинское государство.
Присоединение Галичины в 1939 г., Буковины в 1940 г. и Закарпатья в 1944 г. превратило в жителей Украины 160 тыс. венгров, около 7 тыс. словаков, 145 тыс. поляков, 150 тыс. румын. Это данные переписи 2001 г. Изначальная численность перечисленных нацменьшинств на момент присоединения была в разы больше: значительная их часть ассимилировалась и чаще всего не естественным путем, а под катком жесткой украинизации, которым Киев давит все, что отклоняется от нормативного образа «пересічного українця».
В данном контексте не так важно, что Галичина, Буковина и Закарпатье соответственно Польше, Румынии и Венгрии искони не принадлежали, потому как, будучи частью древнерусских земель (Галицкая Русь, Буковинская Русь, Угорская, она же Карпатская Русь), они не принадлежали и тому типу государственного устройства, который присущ Украине. Этот строй отрицает древнерусскую составляющую этих регионов и насильственно переименовывает галицких, буковинских, закарпатских русинов в украинцев. В Галичине и Буковине сделать это удалось. В Закарпатье русины еще сопротивляются.
А их подавляют всеми силами. Последний пример из ряда аналогичных: 19 июля в Тячевском районе Закарпатской области боевики из огнестрельного оружия обстреляли дома главы Всемирного совета подкарпатских русинов и дом его заместителя. Сообщивший об этом координатор сетевого русинского движения Петр Гецко обращает внимание общественности на то, что украинские СМИ о происшедшем молчат, а власти не расследуют преступления, называя русинов сепаратистами. Сами русины связывают обстрел с активизацией деятельности украинских неонацистов в Закарпатье после мукачевских событий. «Если так будет продолжаться дальше, то мы должны будем защищать свои семьи с оружием в руках», – сказал координатор русинского движения.
П. Гецко также напомнил, что у лидеров Всемирного совета подкарпатских русинов прошли обыски. Силовики досмотрели дома, ничего противозаконного там не нашли, но до сих пор даже не объяснили, по какой причине производились обыски.
Невзирая ни на какое давление со стороны властей, русины сопротивляются насильственной украинизации
Исторически русинский вопрос – это вопрос не только Украины, но и Венгрии, которая владела Закарпатьем десять веков. Древняя венгерская история знает «мадьяр орос» (мадьярских русских, т.е. русинов), но не знает украинцев, импортированных на Закарпатье из соседней Галичины, где процесс лишения русинов их изначальной идентичности шел успешнее.
Естественно, что за тысячу лет венгерского владычества в Закарпатье сложилась многочисленная венгерская ирредента с четко выраженным национальным самосознанием. Против истории, что называется, не попрешь и в интересах Киева было бы признать право этих людей на их язык и культуру. Вместо этого история закарпатских венгров в независимой Украине – это история беспрерывных препирательств с Киевом из-за нежелания последнего удовлетворять культурные запросы венгерского меньшинства в полной мере.
Если этого не будет делать Киев, это сделает Будапешт. Венгерские власти выделяют деньги на поддержку учеников в венгроязычных школах, а также венгерским детсадам, церквям и творческим коллективам в размере 652 млн. форинтов.
Что делает в такой ситуации Киев? Облагает эту помощь 1,5-процентным налогом на войну! Притом что закарпатские венгры всегда протестовали против массовой мобилизации в венгерских селах. По их мнению, доля мобилизованных венгров в процентном отношении очень высока по сравнению с другими группами населения. По словам венгерских политиков из партии «Йоббик», таким образом Киев забирает у закарпатских венгров 60-70 млн. форинтов, которые тратит на уничтожение Донбасса – еще одного непокорного региона.
Румыния пока занимает выжидательную позицию. Вопрос румынского меньшинства на Буковине неразрывно увязан с проектом Великой Румынии (Romania Mare), который выходит далеко за рамки Украины. Бухарест мечтает присоединить не только Буковину, но и Молдавию, Приднестровье и часть Одесской области.
Курс на это Бухарест взял задолго до евромайдана. Масштабность великорумынского проекта не позволяет чересчур активно «светиться» в буковинском вопросе. К тому же Бухарест смотрит на Киев, как на «полезного идиота», поддерживая все его проевропейские припадки. Румыния понимает, что если куски украинской территории и войдут в состав Великой Румынии, то только при прозападном правительстве в Киеве. Пример: покорная сдача «оранжевым» президентом Ющенко Румынии шельфа у о. Змеиный в 2009 г.
В двояком положении оказалась Польша, которая напрямую причастна к ренессансу идеологии украинского национализма. Варшава запросто шла на сделку с украинскими ультраправыми в надежде использовать их в играх против России, невзирая на возмущения польской общественности, призывающей руководство страны объяснить, как можно брать в союзники тех, для кого каратели ОУН-УПА и дивизии СС «Галичина», учинившие Волынскую резню 1943 г., – герои и образец патриотизма.
В Галичине учеников польских школ заставляют ходить на поклонение памятникам Шухевичу и Бандере, но Варшава делает вид, будто ничего не происходит. На официальном уровне Варшава не выказывает Киеву претензий по поводу притеснения польского меньшинства. Налицо попытки Варшавы в своих интересах использовать украинский национализм и попытки Киева (уже в своих интересах) эксплуатировать традиционную русофобию галицийских поляков, не забывая при этом «прививать» им украинский национализм.
Варшава содержит печатные издания и целый ряд польских организаций на Западной Украине (через Фонд помощи полякам на Востоке), но суть ее диаспоральной политики сводится к попыткам скоординировать разрушительный потенциал украинского национализма и польской русофобии в единое русло, по возможности нивелируя исторические и политические противоречия между этими двумя течениями.
Наименее заметно ведет себя Словакия. Словацкая ирредента на Украине малочисленна, пассивна и не так влиятельна, как венгерская или польская. В 1920-1930-х русинское население словацкого порубежья называло свои земли Пряшевской Русью (Прешов был их культурной столицей). В процессе украинизации часть словацких русинов приняла украинскую идентичность, но с интересным нюансом: между словацкими украинцами и словацкими русинами нет конфликтов, и обе идентичности уживаются мирно. Иногда один и тот же человек называет себя русином и украинцем, подразумевая под первым свою региональную идентичность, а под вторым – гражданско-политическую, т.е. принадлежность к украинскому государству не по месту проживания, а по факту проживания на территории Украины большинства русинов, частью которых считают себя русины Словакии.
Братислава не хочет радикализации словацких украинцев/русинов и потому старается выпасть из фокуса внимания радикалов в самой Украине, не касаясь ни русинского, ни украинского вопросов. Украинские националисты считают, что Словакия обязана вернуть часть украинских этнических земель. Радикализация этих требований не в интересах Братиславы.
Киев умудрился настроить против себя практически все национальные меньшинства. Недалеким украинским чинушам почудилось, будто национальная политика заключается лишь в угрозах и оскорблениях. Своим чванливым невежеством и агрессивностью они поставили страну на грань развала.
________________
Фото – eadaily.com
