Специальная комиссия по конституционным реформам Республики Армения 15 июля с. г. обнародовала доработанный проект первых семи глав Основного закона, предусматривающий переход к парламентской форме правления. Насколько остро стоит вопрос конституционных реформ в этой кавказской стране, способен ли предложенный проект Конституции в случае его принятия обеспечить необходимый баланс власти и социально-политическую стабильность в обществе?
На эти вопросы по просьбе «Ритма Евразии» ответил н. с. Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН политолог Андрей Арешев.
– Вопрос, насколько остро в Армении стоит вопрос конституционных реформ, достаточно долго дискутировался в последние полтора года – с тех пор, как проект конституционных реформ получил «путёвку в жизнь» и заработала соответствующая профильная комиссия. Оппоненты конституционных реформ указывали на их несколько искусственный характер в ситуации, когда перед страной стоят гораздо более важные проблемы и задачи. Также они напоминали о том, что один конституционный референдум в стране уже состоялся. Это было в 2005 году, незадолго до парламентских выборов 2007 года, заключительных в период пребывания Роберта Кочаряна на посту президента.
Сейчас внутриполитический цикл в Армении приближается к аналогичной фазе: действующий глава государства не может выдвигаться на очередной срок. Все эти совпадения дают скептикам поводы для различного рода подозрений относительно того, что власти страны ищут пути к собственному воспроизводству. В свою очередь, инициаторы и сторонники преобразований данные обвинения отвергают, делая упор на большем соответствии предлагаемой схемы с точки зрения современных демократических норм.
– В чем, по-вашему, цель этих реформ, и достаточно ли убедительно выглядит аргументация в их пользу именно сейчас?
– Формально в качестве цели провозглашается повышение эффективности управления страной и приближение к соответствующим западным стандартам. По мнению члена экспертной комиссии по конституционным реформам доктора юридических наук Геворга Даниеляна, «парламентарная система может считаться единственно приемлемой, если экспертная комиссия предложит разумную процедуру назначения верховного главнокомандующего, круг его обоснованных полномочий и в целом бесперебойную и предсказуемую систему военных структур. Всё это было сделано и получило одобрение… Парламентарную систему правления выбрали и такие страны, которые тоже находятся в военном состоянии. Их опыт тоже был подробно изучен и учтен. Кстати, проект предусматривает, что во время войны командующим является премьер-министр. В то же время правительство может назначить на эту должность другое соответствующее лицо».
Как мне представляется, на практике не совсем понятно, как всё это будет работать и не приведёт ли к элементам управленческого хаоса, тем более опасного для государства, вовлечённого в неурегулированный этнополитический конфликт. «Претворение этой Конституции в жизнь приведет к очень плохим последствиям – к хаосу в стране. Эта Конституция является концом Армении. Если проект не пройдет, власти обязаны уйти», – полагает председатель партии «Национальное государство» Гарник Исагулян. Процедура парламентских выборов, включая возможный второй тур, выглядит достаточно замысловато; многое зависит от механизма подсчёта голосов, который неоднократно критиковался представителями оппозиционных партий и общественных организаций. Отрицать возможное задействование административного ресурса вряд ли возможно, и чем меньше будет уверенности у правящей партии в прочности своих позиций, тем сильнее может оказаться нужда в его использовании.
Не всё ясно и с властью исполнительной. Некоторые армянские эксперты обращают внимание на необходимость в связи с предстоящей реформой кардинального реформирования не только имеющейся законодательной базы, но также и подзаконных актов министерств и ведомств. Ещё только предстоит внести ясность в вопрос о том, какое все-таки лицо обладает полномочиями верховного главнокомандующего в мирное время; некоторые новеллы, такие как второй тур голосования в ходе парламентских выборов, выглядят довольно экзотично. Всё это порождает вопросы о соответствии заявленных благих целей реформ тем реальным результатам, которые они могут принести уже в среднесрочной перспективе.
В том, конечно, случае, если проект реформ будет поддержан гражданами в ходе референдума, проведённого в соответствии с общепринятыми демократическими нормами, без нарушений и фальсификаций. По словам вице-спикера Национального собрания Эдуарда Шармазанова, «в конце концов, никто не намерен навязать этот вариант Конституции, будет ли он принят, или отклонен, решит общество». Между тем, согласно некоторым сведениям, десятки тысяч «доверенных лиц» уже готовятся властями с целью охвата всех избирательных участков и обеспечения нужных властям итогов предстоящего референдума (называются и его сроки – например, конец ноября текущего года).
– В какой мере справедливо говорить о внешнем информационном сопровождении конституционных реформ в Армении?
– Здесь нельзя не обратить внимания на тесное сотрудничество профильной экспертной группы, сформированной в сентябре 2013 года, с Венецианской комиссией Совета Европы. Некоторые ключевые эксперты, как, например, Вардан Погосян, имеют долгий опыт сотрудничества с западными структурами, в том числе в странах, которые ранее не без доли пренебрежения именовали «странами третьего мира».
Искусственное ускорение процесса подготовки и проведения референдума, как представляется, может быть обусловлено в том числе лояльной позицией ведущих политических и торгово-экономических партнёров Армении, таких как Россия, США и Европейский союз. Во всяком случае, в ходе своего недавнего визита в Ереван председатель Совета Европы Дональд Туск с удовлетворением оценил начало конституционных преобразований в Армении. Но ещё раньше, в минувшем марте, глава Конституционного суда Армении Гагик Арутюнян представил процесс конституционных реформ только что назначенному послу США в Ереване Ричарду Миллсу.
Насколько я могу понять, в российской экспертной среде существуют разные мнения относительно подоплёки и перспектив инициированного армянской властью конституционного процесса, при полном, разумеется, понимании того обстоятельства, что Армения является независимым государством.
– К каким изменениям могут привести эти реформы в политической жизни республики? Всё ли здесь можно просчитать?
– Как говорят в таких случаях, будущее покажет. На мой взгляд, основные проблемы, которые стоят перед Арменией, не связаны прямо с конкретной формой конституционного устройства страны. Между тем пока не очевидно, как предлагаемая схема способна позитивно отразиться на социально-экономическом благополучии граждан. Повышение роли партий и их лидеров вполне понятно при наличии устойчивого и стабильного политического поля, но кто даст такую гарантию для постсоветских стран? Вспомним Украину, где, казалось бы, крепкая и успешная Партия регионов едва ли не в одночасье развалилась под натиском поддержанных Западом путчистов, либо же Грузию, где «Единое национальное движение» неожиданно уступило «Грузинской мечте».
Сторонники реформ подчеркивают ключевую роль в Национальном собрании парламентского большинства, в том числе с точки зрения принятия ключевых внешнеполитических решений, таких как ратификация армяно-турецких протоколов, вступление в Евразийский экономический союз либо урегулирование нагорно-карабахской проблемы. В свою очередь, оппоненты усматривают в упоре на ведущую роль парламентских партий стремление увековечить существующий статус-кво. Конечно, если социально-экономическая ситуация в стране будет улучшаться, то это даст дополнительные аргументы правящей Республиканской партии, но пока это вовсе не очевидно. К тому же наличие разных «крыльев» и «групп по интересам» внутри любой партии – далеко не новость, и ухудшение социально-экономической ситуации в стране может спровоцировать нежелательные процессы, усугубить существующие разногласия.
Учитывая, например, опосредованное участие западных структур в продвижении проекта «Гражданский договор», можно ли исключать ситуацию, при которой во второй тур парламентских выборов пройдут республиканцы и этот самый «договор», за который избиратели проголосуют как за оппозиционную силу? И не послужит ли это сигналом к более серьёзному переформатированию политического поля страны, что в перспективе может оказать непосредственное влияние, в том числе на внешнеполитический курс? На эти вопросы вряд ли кто-то возьмется ответить вразумительно, но, как представляется, задавать их надо уже сейчас.
Таким образом, любые сценарные прогнозы, если они, конечно, имели место, могут и не сбыться, а страна, вполне возможно, окажется перед новыми вызовами.
