Генеральный штаб Вооруженных сил РФ выступил 24 ноября с официальным заявлением: «Сегодня в 10.24 мск при выполнении боевого вылета над территорией Сирийской Арабской Республики истребителем турецких ВВС F-16 был сбит фронтовой бомбардировщик Су-24м российских ВКС. Предположительно поражение было нанесено ракетой ближнего радиуса действия с тепловой головкой самонаведения.
Никаких попыток со стороны турецкого самолета связаться или установить визуальный контакт с нашим экипажем средствами объективного контроля не зафиксировано.
Попадание ракеты в самолет Су-24м произошло над территорией Сирии. Место падения самолета находится на сирийской территории в четырех километрах от границы. Экипаж самолета катапультировался. По предварительным данным один пилот погиб в воздухе от огня с земли.
По точным данным объективного контроля, наш самолет границу с Турцией не пересекал. Это же подтверждается данными сирийской ПВО».
Россией «этот факт расценивается как грубейшее нарушение норм международного права с самыми тяжелыми последствиями и прямое нарушение Меморандума о предотвращении инцидентов и обеспечения безопасности полетов в Сирийской Арабской Республике, заключенного с США и распространяющегося на все страны коалиции, включая Турцию».
Бизнес на крови
Анкара и Москва имеют противоположные взгляды на решение сирийской проблемы. Турция настаивает на отстранении Б. Асада от власти, не исключая возможности его свержения путём прямой военной интервенции в страну. «Вопрос не в том, как или на какой срок Асад сможет остаться у власти. Вопрос в том, как и когда Асад уйдёт», – очертил линию Турции её премьер-министр страны Ахмет Давутоглу. У России диаметрально противоположная точка зрения. В Москве считают, что судьба сирийского президента и государства должна решаться исключительно самими сирийцами. Москва последовательно выступает за политическое урегулирование конфликта посредством переговоров законной сирийской власти и вменяемой части оппозиции.
В сирийском вопросе у Анкары и Москвы ярко выраженный конфликт интересов, сколько бы ни утверждали обратное дипломаты. Руководство Турции реализует политику неоосманизма и стремится включить Сирию в свою сферу влияния. Основным препятствием на пути осуществления этого плана является сирийский правящий режим – светский, да к тому же дружественный Ирану и России. Анкара видит в Тегеране и Москве конкурентов в борьбе за региональное лидерство и заинтересована в ослаблении их позиций на Ближнем Востоке. Для этого туркам необходимо вывести из строя ключевого союзника иранцев и русских – президента Асада.
В Анкаре мечтают, что после его свержения через территорию Сирии и Турции протянут трубопроводы в Европу – нефтяной из Саудовской Аравии и газовый из Катара. Это вплотную приблизило бы Турцию к её заветной цели – превращению в ключевой энергораспределительный узел между Ближним Востоком и Европой.
В турецких стратегических замыслах боевикам ИГ отведена роль инструмента демонтажа законной сирийской власти. Попутно Турция видит в них орудие борьбы с курдами, которых считает главной угрозой собственной национальной безопасности. Военные и политические успехи курдских общин в Сирии и Ираке расцениваются Анкарой как приводной ремень для активизации курдских сепаратистов на своей территории.
В более широком контексте существование «террористического халифата» на Ближнем Востоке, спровоцировав наплыв беженцев в Европу, даёт Турции возможность манипулировать Евросоюзом. Она может предложить Брюсселю уменьшить потоки беженцев, запросив что-то взамен.
Немалые материальные выгоды приносит туркам торговля с джихадистами. Не секрет, что турецкие компании приобретают у боевиков нефть и исторические артефакты.
Этот «бизнес» беспрепятственно развивался, пока Россия не начала военно-воздушную операцию в Сирии. В отличие от США с их коалицией, скорее имитирующей борьбу с ИГ, Россия занялась реальной ликвидацией террористов. В том числе и тех, кого Турция (и не только она) целенаправленно взращивала и вскармливала. Общеизвестно, что турецкие спецслужбы (совместно с саудовскими, катарскими и американскими) стоят у истоков создания ИГ и оказывают боевикам широкую поддержку. В Турции джихадисты тренируются в специальных лагерях и лечатся в военных госпиталях после ранений, из Турции идёт их снабжение оружием и военной техникой. Вот почему Анкара так болезненно реагирует на российские авиаудары по объектам боевиков.
Москва старается помочь законно избранному президенту Сирии устоять под напором исламистских изуверов и стоящих за ними внешних сил. В идеале она заинтересована в сохранении САР в прежних государственных границах, а Асада – у руля власти. Москву не устраивает, чтобы Сирию постигла участь Ливии или там воцарилось недружественное России правительство. На сегодняшний день Сирия под руководством Асада остаётся самым надёжным союзником России на Ближнем Востоке, и отдать её на растерзание – значит утратить ключевую точку опоры в регионе. Тем более если учитывать, что в сирийском Тартусе находится единственный зарубежный пункт материально-технического обеспечения российского ВМФ.
Со своей стороны, Турция пытается защитить опекаемых ею террористов от авиаударов России и усилить их боевую мощь. Для этого она продвигает идею создания буферной бесполётной зоны над сирийской территорией, примыкающей к турецкой границе. В ней «умеренные» боевики могли бы укрываться от российских авиаударов и копить силы.
Угрозы Эрдогана и газовая зависимость Турции
С началом операции российских Воздушно-космических сил против сирийских террористов Турция стала позволять себе резкие высказывания в отношении России. В начале октября Р. Эрдоган предостерёг, что авиаудары российских ВКС в Сирии являются «роковой ошибкой» и приведут к международной изоляции РФ. Спустя месяц он «по-дружески» предупредил Москву, что подливающие масло в огонь конфликта скоро сами могут оказаться в огне. В антироссийском ключе раскручивался инцидент с беспилотником, сбитым 16 октября на турецко-сирийской границе. Негодовали турки и в связи с визитом Б. Асада в Москву.
К подобным турецким демаршам России не привыкать, но один эпизод заслуживает отдельного рассмотрения. 3 октября российский военный самолёт Су-30 в силу плохих погодных условий совершил кратковременный заход в турецкое воздушное пространство, тем самым нарушив его. В Министерстве обороны РФ инцидент признали и принесли извинения турецкой стороне, но Анкара решила раздуть скандал. Р. Эрдоган предупредил, что если Россия лишится такого друга, как Турция, то она многое потеряет. Спустя несколько дней турецкий лидер заявил, что «атака на Турцию означает атаку на НАТО» и пригрозил, что нарушение воздушных рубежей страны не останется без ответа. И вот 6 и 7 октября турецкие военные вертолёты вторгались в воздушное пространство Армении – союзницы России по ОДКБ.
Но самое главное во всей этой истории с российским самолётом заключается в том, что Анкара впервые поставила под удар практику разделения экономики и политики в отношениях с Россией. Инцидент с Cу-30 был увязан с сотрудничеством в сфере энергетики, пусть и на словах. В частности, Р. Эрдоган пригрозил отказаться от закупок российского газа и строительства АЭС «Аккую» по российскому проекту. По его словам, в обоих случаях Россию сможет заменить кто-то другой.
Кремль отреагировал примирительно. Однако, если кто-то воспринял это как проявление слабости, он заблуждается. На самом деле в России исходят из того, что внешнеполитические декларации и реальные действия турецкого истеблишмента зачастую очень сильно расходятся между собой, и потому надеются, что Турция не даст политическим соображениям взять верх над экономическими резонами.
Подтверждениями тому служат заявления турецких чиновников, которые фактически дезавуировали резонансные слова их шефа. Так, министр энергетики и природных ресурсов Турции Али Риза Алабоюн говорил, что у страны нет проблем с Россией в энергетическом секторе, а слова Эрдогана были неверно истолкованы. Буквально на днях он же высказался о необходимости ускорения строительства АЭС «Аккую».
Но если в случае с «Аккую» подыскать альтернативу российскому предложению в принципе можно, то всерьёз говорить о полноценной замене российскому газу нельзя. Турция критически зависит от российских энергоносителей: около 60% газового импорта приходится на Россию (27 млрд кубометров из 45). Так или иначе, обе стороны продолжают декларировать свою заинтересованность в проекте.
Спектакль, торг и бессильная злоба
Провокационное поведение турецкого руководства по отношению к России имеет свои объяснения. Во-первых, угрозы Эрдогана и жёсткая переговорная позиция Анкары по энергетическому сотрудничеству являются частью торга, цель которого – склонить Москву к уступкам в вопросе цен на газ и статуса Турции в новом транзитно-энергетическом проекте.
Во-вторых, разыгрывается своеобразный спектакль, рассчитанный на внутреннюю и внешнюю аудиторию. Неслучайно риторика турецкого президента в адрес России приобрела особенно негативный оттенок в преддверии досрочных парламентских выборов, состоявшихся 1 ноября. Для реванша эрдогановской Партии справедливости и развития было крайне необходимо завоевать симпатии электората турецких националистов (Партии национального действия). Суть представления для внешней публики состояла в том, чтобы сбить недовольство США и ЕС интенсивным торгово-экономическим сотрудничеством Турции с Россией, идущим вопреки санкциям. Эрдогану нужно убедить западных партнёров, что он вместе с ними гнёт антироссийскую линию.
В-третьих, эксперты обращают внимание на психологический подтекст поведения турецкого президента: он привык «сыпать» угрозами и ультиматумами, за фасадом которых скрывается ощущение беспомощности. Анкара в ярости, что Запад в авангарде с США ведёт диалог по Сирии с Россией без учёта амбиций Турции и как бы поверх её «головы». Беда в том, что такая ярость способна затмить разум.
* * *
Турция не вступила в санкционную войну против России, заняла умеренную позицию в украинском кризисе, не поддалась призывам из Вашингтона и Киева закрыть Черноморские проливы для российских кораблей. В Москве это видят и по достоинству оценивают.
Но все эти обстоятельства не делают Турцию нашей союзницей. Она входит в блок НАТО, соперничает с Россией за влияние на Чёрном море, Южном Кавказе и Ближнем Востоке. Эскалация событий в Сирии и принципиально различный взгляд России и Турции на средства разрешения сирийского кризиса чреваты ростом взаимной напряжённости. Крушение российского Су-24м от ракеты с турецкого истребителя – не просто подтверждение сказанного, но и серьезнейшее испытание для отношений двух стран.
Москва, по крайней мере, настроена предельно серьезно. «Это событие выходит за рамки обычной борьбы с терроризмом… Сегодняшняя потеря связана с ударом, который нам нанесли в спину пособники терроризма. По-другому я не могу квалифицировать то, что сегодня случилось, – заявил В. Путин в ходе вчерашней встречи с королем Иордании Абдаллой II. – Мы внимательно проанализируем всё, что случилось, и сегодняшнее трагическое событие будет иметь серьёзные последствия для российско-турецких отношений».
