В Санкт-Петербурге 26 ноября состоялось заседание Парламентской ассамблеи ОДКБ по проблеме терроризма. Присутствующие стороны (Россия, Белоруссия, Киргизия, Казахстан, Таджикистан, Армения) обсудили вопросы противодействия экстремизму и терроризму и почтили минутой молчания память жертв террористических актов во всем мире.
ОДКБ – не просто «клуб по интересам», а военно-политическая организация, участники которой обязуются, согласно уставу, сообща противодействовать вызовам в сфере региональной безопасности. Тут ритуальной скорбью по жертвам терроризма не обойтись. Тогда почему же делегации отделались красноречивым молчанием по поводу уничтожения Турцией российского Су-24м и попыток исламистов, опекаемых Анкарой, сбить российский вертолет, осуществлявший спасательную операцию в районе падения самолета? В результате этих действий погибли двое военнослужащих ВС РФ.
После трагедии ни один президент страны-члена ОДКБ (кроме, разумеется, России) по этому поводу не высказался. Вместо них это сделали чиновники рангом пониже.
Министр обороны Армении Сейран Оганян назвал действия Анкары «ударом по борьбе с терроризмом». Пресс-секретарь белорусского МИД Дмитрий Мирончик заявил, что «подобные трагические и очень опасные инциденты вызывают глубокое сожаление и крайнюю обеспокоенность». При этом назвал Россию братской страной, а Турцию – дружественной. Замглавы аппарата президента Киргизии Сапар Исаков рассказал о тревоге, с которой Бишкек воспринял известие об уничтожении российского самолёта, и призвал стороны «воздержаться от крайностей». По его мнению, это будет лучше для обеих сторон. Таджикский МИД выразил соболезнования семьям погибших российских военнослужащих, напомнив о важности «солидарности, единства и взаимной поддержки в борьбе с терроризмом на международном уровне и консолидированного ответа нашему общему врагу – глобальному терроризму». Казахстанские парламентарии выразили сожаление в связи с инцидентом и призвали Турцию и Россию к сдержанности. И сочли, что сказали достаточно, притом, что погибший лётчик Олег Пешков и его жена – уроженцы Казахстана.
Ряд центральноазиатских изданий тут же принялись муссировать тему «Должны ли союзники России по ОДКБ участвовать в операции в Сирии?». И пришли к категоричному выводу, что не должны. А всех, кто считает иначе, обвинили в опасном стремлении расширить сирийский конфликт, втянув в него другие страны. Вот так и получается: дружба дружбой, а табачок – врозь.
Такая дипломатическая пассивность мало сочетается с союзническими обязательствами, предусмотренными уставом ОДКБ (согласованные действия в борьбе с международным терроризмом, организованной преступностью, оборотом наркотиков, обеспечение безопасности и стабильности государств-членов организации). Если наши партнёры отделались такими формальностями по поводу гибели двух российских военнослужащих, можно догадаться, какую бы крепкую печать они наложили на свои уста, произойди нечто более серьезное.
Ничто так не подрывает сплочённость ОДКБ, как боязнь некоторых его членов не понравиться Западу и его союзникам. Все это обрамляется тезисами о «многовекторной политике», альтернативы которой-де нет и быть не может.
В переводе с дипломатического языка «многовекторная политика» – это политическая проституция, когда сегодня дружим с одним, а завтра вредим тому, с кем вчера дружили. Не будем забывать, что своё участие в откровенно антироссийских проектах Запада тот же Киев два с лишним десятилетия объяснял верностью принципам многовекторности. Украина – хрестоматийный пример того, к чему на практике может довести такая «многовекторность».
Военные союзы на евразийском пространстве – необходимый элемент системы коллективной безопасности постсоветских государств. Такие организации создаются не для того, чтобы их участники в ответственный момент боялись выступить с осуждением попыток внешних сил помешать осуществлению странами-участницами целей, заложенных в уставе таких союзов. А действия Турции против России в Сирии, поддержку ею боевиков ИГИЛ следует рассматривать именно как такую попытку. И попытка эта может иметь далеко идущие последствия для всех партнеров России по ОДКБ.
Сами партнеры это понимают. Президент Армении Серж Саргсян, сообщив, что сирийская война, от которой в Армению бежали 16 тыс. сирийских армян, пылает всего в 400-500 км от Еревана, отметил, что «предметная вовлечённость России» в этот конфликт «принесёт пользу не только сирийским армянам, но и всему народу Сирии». Глава МИД Белоруссии Владимир Макей заявил о полном соответствии действий ВКС России в Сирии нормам международного права. Президент Киргизии Алмазбек Атамбаев подчеркнул, что Россия в Сирии действует в т.ч. в интересах Киргизии. МВД Таджикистана передало российским коллегам список граждан республики, которые могут находиться в Сирии в рядах ИГИЛ. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, выразив поддержку действиям ВКС РФ в Сирии, назвал происходящее на Ближнем Востоке общей угрозой для всех, «особенно для Центрально-Азиатского региона». И упомянул о попытках исламистов дестабилизировать обстановку в Таджикистане и Туркмении. Итак, партнеры понимают, но «многовекторность» тем не менее торжествует.
Очевидно, что Россия – единственная страна бывшего СССР, способная самостоятельно осуществлять глобальные задачи в сфере безопасности. Инициируя создание коллективных механизмов решения проблем военно-политического характера (ОДКБ – один из них), она стремится повысить эффективность своих действий, в которых заинтересована не только она, но и все региональные игроки.
Но вот последние нередко ведут себя не по-союзнически. Понятно, что в силу своего ограниченного военно-политического, экономического и идеологического потенциала они никогда не выступали авторами глобальных проектов, способных преобразовать постсоветское пространство в более консолидированную систему безопасности и экономического сотрудничества. Но свою-то роль они должны играть честно, коль подписали договор. Если представить, что России на карте мира не существует, легко догадаться, насколько обмельчала бы политическая жизнь стран евразийского пространства: они бы копошились в сетях своего регионализма без перспективы вырваться на широкий геополитический простор, были бы смяты международными тяжеловесами из числа приверженцев однополярного мироустройства (США, ЕС).
Трамплин, выводящий их из региональных резерваций – это Россия. Геополитические неудачи России одновременно станут неудачами собравшихся вокруг неё партнеров. Шансы отсидеться в региональных резервациях у них будут невелики. Запущенный Западом проект радикального ислама трансграничен и угрожает всем участникам ОДКБ.
В т.ч. европейской Белоруссии. Достаточно посмотреть, что происходит у её соседей: в Венгрии прошли аресты предполагаемых исламских террористов; Чехия, по данным чешских спецслужб, – транзитный пункт для переправки исламистов в другие страны Европы; в Польше, по словам главы польского МИД Витольда Войцеховского, спецслужбы не готовы к предотвращению атак исламистов. На этом фоне молчание официального Минска по поводу сбитого российского Су выглядит ещё более маловразумительным.
Итак, первый серьёзный инцидент на поле борьбы с террористическим интернационалом показал, что иные члены ОДКБ склонны больше к коллективной индифферентности, чем к коллективной ответственности. И здесь сказывается не только гипертрофированная политическая осторожность (как бы чего не «ляпнуть»!), но и местечковый эгоизм политических элит государств-«молчунов». Эти элиты предпочитают игнорировать потенциальную угрозу, исходящую от спонсоров радикального ислама, ради тщеславной возможности поиграть в независимых князьков, не согласных поступиться ради коллективной безопасности ни граммом своей власти.
Прискорбно, что для её сохранения они готовы учитывать мнение геополитических оппонентов России и игнорировать мнение самой России.
