Сердце Донбасса, который вот уже полтора года пытаются полностью заблокировать захватившие власть в Киеве укронацисты, продолжает ритмично биться. Шахтерский край, который, по словам донецкого поэта Павла Беспощадного, «никто не ставил на колени и никому поставить не дано», живет вопреки всем усилиям врага. Отражая его наскоки, дончане и луганчане не только ликвидируют последствия грохочущего ежедневными минометными и артобстрелами «перемирия», но и по мере возможности возвращают к жизни промышленность.
Недавно в Макеевке на шахте имени Кирова – одной из ведущих в регионе – ввели в действие лаву с планируемой суточной добычей до 1000 тонн угля в сутки. Выбирать такими темпами его можно будет почти два года – запасы пласта мощностью до одного метра составляют до 600 тысяч тонн. Новая лава оснащена механизированным комплексом КД-80, комбайном и лавным конвейером, прошедшими капитальный ремонт на Макеевском и Красногвардейском ремонтно-механических заводах. А первая лава-тысячница была запущена еще в марте на шахте «Холодная балка», что позволило предприятию уже к середине ноября выполнить намеченный на год план угледобычи.
Три новые лавы в нынешнем году введены в строй на трех шахтах в еще недавно бывших прифронтовыми городах Торезе и Снежном. В Донецке идет восстановление поврежденного минометными обстрелами кузнечно-прессового цеха объединения «Донецкгормаш», специализирующегося на изготовлении и ремонте горнодобывающей техники.
Но главное внимание руководства ДНР и ЛНР сейчас приковано к дорогам, ставшим фактически кровеносными системами непокорившихся республик.
Дороги жизни
Автомобильные трассы, ведущие из Донецка и Луганска в направлении контролируемого ДНР и ЛНР участка границы с Российской Федерацией, в Донбассе сегодня справедливо называют «дорогами жизни». В первую очередь, 100-километровый участок, по которому через пограничный пропускной пункт «Успенка» следуют из Ростова-на-Дону в Донецк гуманитарные конвои МЧС России. Помню, как первые из этих караванов двигались с большой осторожностью, переваливаясь на малой скорости и объезжая сотни выбоин на асфальте, оставленных снарядами и минами. Молчаливыми свидетелями еще недавно гремевшего сражения за Иловайск были остовы сгоревших украинских КамАЗов, оттесненных танками ополчения на обочины да сожженные танки и бэтээры, застывшие на окрестных полях.
Их давно нет, на полях селяне Амвросиевского района даже собрали урожай. А дорогу, по которой в Донецк уже проследовали 45 конвоев, доставивших более 50 тысяч тонн гуманитарных грузов – еды, медикаментов, учебников и письменных принадлежностей, электрогенераторов для населенных пунктов, оставленных «украинскими освободителями» без энергоснабжения, продолжают беречь и холить.
Мы удалились от границы по ночной дороге уже на довольно приличное расстояние, когда наш водитель Роман предупредил: «Держитесь крепче!» И начал «слалом на асфальте», направляя машину в объезд ям, темнеющих в свете фар. Но, приглядевшись, замечаю: все они прямоугольной или квадратной формы. «Здесь, у станции Кутейниково, шоссе больше всего пострадало, – поясняет Роман. – Но ремонт не останавливается». И, словно иллюстрируя сказанное им, впереди начинает мелькать оранжевый огонек. По мере приближения становится ясно, что это проблесковый маячок асфальтоукладчика, заравнивающего язвы и шрамы войны на донецкой «дороге жизни», благодаря которой Донбасс не чувствует себя брошенным и одиноким. По ней следуют в Россию и из России не только большегрузы с гуманитаркой. Терпеливо выстояв в очередях с обеих сторон и пройдя через пограничные и таможенные процедуры, пересекают границу сотни автомобилей и десятки автобусов.
Буквально через несколько дней после нас по этой же трассе в ДНР проследовали депутаты Бундестага ФРГ от Левой партии Андрей Хунко и Вольфганг Герке, доставившие несколько тонн медикаментов для детской больницы Горловки, вот уже длительное время подвергающейся массированным артиллерийским обстрелам. Немецким парламентариям пришлось въезжать в ДНР со стороны России после того, как Украина категорически запретила им проезд в ДНР по своей территории, отказав к тому же в гарантиях безопасности. Но, несмотря на препоны и на последовавшую затем истерику украинских властей, растиражированную укроСМИ, депутаты бундестага смогли не только передать доставленные препараты.
Они своими глазами увидели и оценили результаты т.н. антитеррористической операции, побывав на развалинах аэропорта, уже уничтоженного артиллерией украинских вояк, которые тем не менее продолжают вести огонь по этим руинам. Они побывали в примыкающем к аэропорту монастыре, в районах Донецка, куда, кошмаря местное население, методично посылают снаряды украинские артиллеристы и минометчики. И, конечно же, в Горловке – городе, где не осталось практически ни одного уцелевшего квартала.
«Подобных картин перед моими глазами еще не было. После посещения этих мест я едва ли смогу спать спокойно», — признался А. Хунко. «По возвращении домой мы будем настаивать на содействии Германии в прекращении этой войны и продолжению отношений с Россией», – сказал его коллега В. Герке.
Дороги унижения и боли
Но ведут в Донбасс и другие дороги, забитые «тромбами» блокпостов, над каждым из которых полощутся на степном ветру по нескольку жовто-блакитных флагов. Украина, устроив экономическую и финансовую блокаду мятежных республик, вынудила тысячи не желающих покидать места постоянного проживания людей следовать по этим трассам, чтобы, если удастся, получить пенсии, заблокированные для Донбасса всеми остающимися под хунтой банками.
Каждая такая поездка – это в лучшем случае унижение, через которое проходит каждый. В лучшем – потому что опасность быть избитым, ограбленным и даже арестованным и брошенным в застенки подстерегает здесь любого. В том числе и тех, кто живет на оставшейся под Украиной территории. «Укропы» не позволяют пассажирам следовать через блокпост в салоне автобуса, заставляя людей после проверки проделывать пешком по нескольку километров в направлении поста ДНР.
При этом дежурство на блокпосту – это «заработок» для тех, кто там стоит. Украина ввела запрет на ввоз молока и мяса на территорию Новороссии. В мегаполисах индустриального региона коров и свиней, естественно, не разводят. «Возим только по выходным, – рассказывает молочница Тамара. – Добраться до Донецка можно, только заплатив на блокпосту. Сегодня, например, прицепились, не разрешили встать в очередь. Перестроились в другую – там проверял или более добрый, или скорее более жадный контролер. А что делать: нам тоже жить нужно, да и товар уничтожать рука не поднимется – сколько труда вложено. Но главное – людям в Донецке помогаем».
Дороги в сторону Украины вынудили жить практически двойной жизнью также десятки тысяч горожан, второе лето кряду старающихся в условиях безденежья выживать с помощью своих дачных участков, оставшихся на оккупированной ВСУ территории. Дачникам пришлось оформляться в тамошних администрациях чуть ли не беженцами. И это, чтобы попасть на свои же собственные дачи. И с весны до осени, если нет боев, кочевать из городов ДНР и ЛНР на свои огороды, предъявляя «освободителям» документы, подтверждающие, что они не «шпионы».
Дороги на фронт
Если быть до конца точным, то все дороги, идущие в сторону Украины, уже на выезде из ДНР или ЛНР можно смело называть фронтовыми. Разбитые снарядами, изувеченные гусеницами танков и бэтээров, колесами тяжелых военных грузовиков, они уже через несколько километров от прифронтовых городов своими покореженными дорожными указателями и знаками, зияющими черными провалами оконных проемов разрушенных или выгоревших домов ясно дают понять – вокруг идет война. И сюда без особой нужды лучше не ездить.
И все-таки как можно ближе к линии фронта стараются добираться те, кому совесть не позволяет спокойно отсиживаться в относительной безопасности, пока другие живут фактически под огнем. Игнорируя предупреждения об опасности, волонтеры с риском для жизни доставляют сюда хлеб и консервы, крупы и макаронные изделия, собираемую для дончан и луганчан теплую и детскую одежду, при возможности – даже питьевую воду. Но все-таки наиболее часто по этим дорогам следуют те, кто сдерживает на линии фронта натиск настоящих убийц, мародеров и насильников, определенных хунтой в «освободители» Донбасса от «ватников», «сепаров» и «террористов».
Донецк. Остановка «Институт неотложной и восстановительной хирургии». В переднюю дверь маршрутки как-то с трудом, неуклюже втискивается худощавый парень и занимает своей огромной сумкой проход. Хорошо, что пассажиров немного. Из полусогнутого положения он тянет к водителю руку, чтоб заплатить за проезд. Не дотягивается и бросает довольно ловко монетку, а потом плюхается на соседнее со мной сиденье. И только тут я замечаю, что левая рука у него на перевязи, а на подбородке – веточка широких, но уже подживших шрамов.
– На «Южном» останавливается? – спрашивает он меня.
С «Южного» автовокзала идут автобусы в сторону захваченного «укропами» Мариуполя, на подъезде к которому находятся позиции ополченцев. Ясно: мой сосед – тоже ополченец, который после ранения возвращается на позицию. В осеннюю слякоть и промозглость. Туда, где он уже был ранен. И где его и его сослуживцев-земляков, остановивших наползающий на Донбасс фашизм, могут покалечить или убить в любую минуту. И стало жалко его до боли.
– «Южный» через одну остановку, – отвечаю я. И добавляю: – Может вам вещи подать, ведь с одной рукой неудобно?
– Не нужно, – говорит парень, – я сумку – на плечо, пакет понесу в руке. А больную руку еще разрабатывать придется.
Как человек, имеющий опыт, даю ему несколько советов. Но его интересует лишь одно: сколько это займет времени? Мой ответ догнал его уже возле двери:
– Несколько месяцев…
Не знаю: услышал его или нет защитник Новороссии, шагнувший из теплого автобуса под проливной дождь, но это и не важно – он уже шел к намеченной и так ясно видимой ему цели…
