С конца августа СМИ дают противоречивую информацию о состоянии здоровья бессменного президента независимого Узбекистана Ислама Каримова. По одним данным, он скончался, по другим – находится в больнице после перенесенного инсульта. По крайней мере, правительство республики официально сообщило, что глава государства находится на стационарном лечении, которое потребует «определенного времени».
Как бы там ни было, но политику уже исполнилось 78 лет, и при любом раскладе неизбежны вопросы относительно того, кто придет Каримову на смену и как это отразится и на самом Узбекистане, и на его отношениях с другими государствами, включая РФ.
Степень важности Узбекистана для мировых игроков
Следует заметить, что для России фигура Каримова была противоречивой. Узбекистан периодически совершал «дрейфы» в сторону Запада, покидая лояльные Москве организации вроде ОДКБ и примыкая к недружественным структурам вроде ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдавия), но, с другой стороны, эти изменения носили временный и явно не «активный» характер, и Ташкент всякий раз возвращался. Впрочем, не сближаясь с Москвой близко и даже порой достаточно жестко критикуя ее за активность в Сирии и политику в отношении Турции. При этом, в отличие от соседнего Таджикистана, давление в Узбекистане на этнических русских было заметно мягче, что, впрочем, не отменяет наличие такового.
В любом случае Россия при всех раскладах максимально заинтересована в том, чтобы Узбекистан и далее оставался достаточно предсказуемым партнером и, во всяком случае, не пошел бы по украинскому сценарию. Запад и Китай также имеют на эту страну вполне определенные «виды» в плане усиления с ней политического и экономического сотрудничества.
Важность Узбекистана в данном случае определяется и его стратегически важным положением, при котором он граничит со всеми остальными государствами бывшей советской Средней Азии. Не случайно в открытое информационное пространство периодически просачивались данные о консультациях между Москвой и Ташкентом относительно возможного вступления последнего в ЕАЭС.
Серьезный интерес к Узбекистану отмечался и в экономическом плане. Многие иностранные сырьевые компании (и в том числе российские) пытались расширить здесь свое влияние, к настоящему времени Россия фактически уступила основную часть экспорта газа из Узбекистана Китаю.
Впрочем, газовый вопрос в экономических отношениях двух стран далеко не самый главный. Так, например, Москва после фактического разрыва соответствующих связей с Австралией и усиления конкуренции за казахстанский уран «присматривалась» к местным урановым богатствам, по размеру которых Узбекистан входит в число пяти крупнейших стран мира.
Ожидания от смены власти в стране
Соответственно, представители различных внешнеполитических сил надеются развернуть Узбекистан после смены там власти в свою сторону. Правда, если Россия и Китай не пытались непосредственно влиять на процесс смены руководства этой страны, то Запад не скрывает, что он имеет шанс наладить при новом президенте более прочные и продуктивные отношения. Правда, это потребует изменения существующего положения в отношении разграничения власти и проведения политических реформ, в том числе и предоставления политических свобод. В частности, к этому открыто призывают прозападные эксперты, утверждая, что только в этом случае страна получит шанс безболезненно пережить давно назревшие изменения.
Впрочем, они не договаривают, что как раз при таких радикальных «сломах» и происходят зачастую внутренние смуты и попытки подрывных сил воспользоваться сложившейся ситуацией для попытки передела или захвата власти. Тем более что страны, где отсутствуют устойчивые демократические традиции, особенно уязвимы в такие периоды.
Степень опасности со стороны исламских радикалов
Следует напомнить, что в России находятся миллионы гастарбайтеров из этого государства. Их использование в РФ в качестве рабочей силы было выгодно и Ташкенту тоже: до нынешнего кризиса денежные переводы из России давали стране до 12% ВВП. С другой стороны, при несомненной выгоде для российских компаний труда узбекистанских рабочих последние выводили из российской экономики ежегодно миллиарды долларов, и эти цифры составляли весьма заметный процент от общей суммы утечки капиталов из РФ за границу.
В 2014-2016 гг. после падения курса рубля по отношению к доллару работа в России стала для них менее привлекательной. Однако миллионы граждан из этой страны продолжают находиться на территории РФ. И в случае возможного обострения в будущем обстановки в самом Узбекистане их число в России может заметно увеличиться, что отразится на экономической и политической безопасности последней. Дело в том, что в последние годы усилилась опасность проникновения вместе с трудовыми мигрантами представителей радикальных группировок, особенно «Исламского государства».
Описывая сложившуюся ситуацию, многие журналисты явно нагнетают панику, делая упор в своих статьях на риски возможной дестабилизации. Но стоит ли так паниковать? Разумеется, недооценивать опасность со стороны исламских радикалов нельзя – в реалиях современного Узбекистана, исключающих свободную политическую деятельность, переход в число таковых остается едва ли не единственным способом выражения недовольства.
И сейчас у недовольных имеется все более явный фаворит – ИГ. Не случайно еще в 2014 г. примкнувшее к нему «Исламское движение Узбекистана» (ИДУ), имеющее по всей стране разветвленную сеть подпольных ячеек, периодически заявляет о своем существовании. Тем более что после ряда поражений, нанесенных ИДУ афганскими талибами, его руководство пытается восстановиться за счет активизации в более северных районах, где у него нет такой конкуренции.
Для России степень исходящей оттуда опасности прямо пропорциональна усилению влияния исламских радикалов среди граждан этой страны. Так, например, только в течение лета 2016 г. российские спецслужбы ликвидировали целый ряд подпольных ячеек ИДУ на территории РФ. Показательным в этом смысле было задержание группы ИДУ в Твери, успевшей привлечь к своей работе некоторых молодых женщин и девушек из числа местных.
Подобное положение представляется неслучайным: традиционно именно этнические узбеки являются самой пассионарной и активной частью среднеазиатского населения. Такая тенденция наблюдалась и в период гражданской войны в Средней Азии, когда их представители составляли одну из основ басмаческого движения, и на современном этапе, когда в 1990–2000-е гг. исламские радикалы попытались бросить вызов установившимся в регионе светским режимам.
Впрочем, до сих пор эту опасность местные спецслужбы успешно нейтрализовывали. Однако так происходило, когда обстановка в стране была более стабильной. А как будет дальше?
Достижения и упущения Ислама Каримова
Следует заметить, что перспектива смены высшей власти в стране встала перед ней в условиях заметного ухудшения экономического положения (снижения доходов от реализации на внешних рынках газа и нефти, уменьшения китайских инвестиций из-за наблюдаемых проявлений рецессии КНР, сокращения денежных переводов гастарбайтеров, а также объема сельскохозяйственной продукции – значительная ее часть поступает в Россию). А это, в свою очередь, ложится на нереализованные политические амбиции страны. Так, Узбекистану не удалось достичь «высот» Казахстана, ставшего на порядок более привлекательным государством как в отношении получения инвестиций, так и в плане авторитета во влиятельных международных организациях.
Более того – ему даже не удалось минимизировать степень опасности, исходящей от действий соседей-аутсайдеров вроде Афганистана и Таджикистана. Если в первом случае периодически имеющие место попытки прорыва хорошо охраняемой границы пока еще без серьезных проблем отражаются местными силовиками, то в последнем случае ситуация сложнее.
Речь идет о напряженных двусторонних отношениях, вызванных строительством в Таджикистане амбициозных гидротехнических проектов, в результате чего в будущем Узбекистан рискует остаться без объемов воды, которые необходимы ему для поддержания сельского хозяйства, удовлетворяющего многие продовольственные потребности. Следовательно, отсутствие серьезных внешнеполитических достижений также используется противниками нынешнего правящего режима.
Однако нельзя не отметить и достижения Ислама Каримова, среди которых особо следует выделить заметное снижение рождаемости в явно перенаселенной стране, что угрожало ее стабильности. По сути, кроме Узбекистана, таких успехов нет не только ни у одного из государств региона, но и у всего исламского мира (за исключением, пожалуй, Ирана). Впрочем, подобные достижения также не следует переоценивать – в этой стране по-прежнему наблюдается рост населения, хотя и не такой значительный, как у соседей.
В ранге президента Ислам Каримов руководит Узбекистаном с 1990 г.
Перспективы передела власти
Все это лишь дополнительно говорит в пользу того, что, вопреки ожиданиям Запада, более вероятным вариантом развития событий станут действия руководства страны, поставленного перед необходимостью «закручивать гайки», чтобы не утратить контроль над ситуацией. Вопрос лишь в том, как это будет происходить. Дело в том, что переход власти представители различных кланов попытаются использовать для укрепления собственного влияния. В частности, это явно неплохое время для тех же «ферганских», чтобы повысить свое ослабевшее еще в советское время влияние.
Это различие интересов могут использовать в целях манипуляции и внешние силы для осуществления разного рода многоходовых политических игр в регионе, целью которых может стать, с одной стороны, появление еще одной проблемной точки в стратегически важном для России регионе, а с другой стороны, создание угрозы бесперебойному снабжению Китая местными сырьевыми ресурсами, что вполне ложится в озвученные ранее планы его сдерживания со стороны США.
Что же касается фигуры вероятного преемника Каримова, то гадать относительно ее выбора – занятие явно неблагодарное ввиду особенности узбекской ситуации, при которой глава государства никогда не поднимал этот вопрос.
То, что на роль преемника выберут кого-то из дочерей нынешнего президента, говорить вряд ли приходится. По сути, спецслужбы (ими руководит весьма влиятельный начальник Службы национальной безопасности Рустам Иноятов) заблаговременно нейтрализовали их. Они умело провели соответствующий коррупционный «антипиар» и ликвидировали экономическое могущество дочерей Каримова (особенно Гульнары), причем сделали это еще тогда, когда их отец был в силах, что говорит о степени влияния силовиков.
Пока фаворитами в борьбе за президентское кресло, согласно узбекистанским источникам, считаются премьер-министр страны Шавкат Мирзияев, в пользу чего дополнительно говорит то, что он – выходец из недр спецслужб, и его заместитель Рустам Азимов, выпускник Оксфорда. Правда, не исключено, что подобные вбросы узбекистанские чекисты делают сознательно, чтобы отвести преждевременное и ненужное внимание сил, заинтересованных во влиянии на внутриполитическую ситуацию в стране. Так или иначе, учитывая степень влияния спецслужб, именно от голоса их руководства будет многое зависеть в дележе «наследства Каримова».
Не исключено, что при таком раскладе Вашингтон и Брюссель сделают выбор в пользу соответствующего воздействия на конкретных представителей силовых структур и прежде всего – руководства спецслужб. И, вероятно, они уже начали предпринять конкретные действия на данном направлении. Вопрос в том, смогут ли ответить на это (и как) Москва и Пекин?
Впрочем, ситуация постепенно меняется, и в условиях ухудшения экономического положения местные лидеры могут выбрать алжирский сценарий. Это означает, что реально управляющая страной группировка силовиков будет делать это от имени сугубо гражданского президента. Ради этого в случае необходимости они могут в среднесрочной перспективе даже пойти на проведение выборов по алжирскому же образцу с бессрочным продлением президентских сроков. При таком сценарии Р. Иноятов еще больше укрепит свое положение, уподобившись своему уже бывшему коллеге Мохаммеду Медьену, еще недавно именовавшемуся «алжирским Богом». Что же касается прямого «силового» правления, то оно возможно лишь в исключительном случае (например, при попытке захвата власти исламскими радикалами, как это наблюдалось в том же Алжире в начале 1990-х гг.).
В любом случае не только в столицах основных мировых игроков внимательно следят за развитием событий в Ташкенте. Узбекистан – слишком заметная страна, чтобы возможная там смена вектора развития прошла незаметно для Центральной Азии, да и для прилегающих регионов тоже.
