Состоявшиеся 4 декабря президентские выборы в Узбекистане не принесли сенсации: на них победил исполняющий обязанности главы государства Шавкат Мирзиёев, изначально являвшийся фаворитом предвыборной гонки за счет имевшегося у него в наличии административного ресурса. По информации ЦИК страны, он набрал 88,61% голосов избирателей. Все остальные претенденты явно не могли составить ему конкуренцию и лишь играли роль спойлеров, обеспечивающих победу лидеру и делающих его избрание абсолютно легитимным.
Граждане страны проявили большую активность, очереди перед избирательными участками стали формироваться еще до их открытия
Сейчас аналитики задаются вопросом относительно того, каким курсом Ш. Мирзиёев поведет свою страну. Необходимо заметить, что он фактически провозгласил перезагрузку отношений с соседями и другими странами мира, демонстрируя готовность отказаться от достаточно жесткого курса своего предшественника Ислама Каримова (например, в отношении тех же Киргизии и Таджикистана).
С ними у Узбекистана имеется целый ряд до сих пор неурегулированных проблем, включая положение узбекского этнического меньшинства, разграничение спорных пограничных участков, а также перемещение рабочей силы и товаров через границу и водный вопрос.
В особенности это касается отношений с Таджикистаном, который на фоне президентских выборов в Узбекистане демонстративно перешел к практическому этапу по возведению амбициозной Рогунской ГЭС на реке Вахш, питающей главную водную артерию на территории последнего РУз – Амударью, от которой критически зависят её население, промышленность и особенно сельское хозяйство.
Ранее эти намерения встречали жесткие предупреждения со стороны официального Ташкента, причем многие аналитики не исключали в связи с этим самого серьезного обострения между двумя странами. Ведь уже сейчас, а по мере дальнейшего увеличения населения тем более он будет испытывать все большую нехватку воды. А в случае запуска Рогунской ГЭС Узбекистан может лишиться не менее 20% поступающего на его территорию из Таджикистана водного объема. Тем не менее новый «хозяин» Узбекистана демонстрирует готовность закрыть на это глаза и решить проблему миром.
Не менее оптимистичные сигналы Ш. Мирзиёев посылает и Казахстану, «естественному» конкуренту его страны за региональное влияние еще с советского времени. Это негласное соперничество автоматически продолжилось и в постсоветскую эпоху. В частности, новый президент Узбекистана демонстрирует готовность в гораздо большей степени взаимодействовать с Нурсултаном Назарбаевым не только в экономическом, но и политическом плане, выражая намерение по максимуму улучшить двусторонние отношения.
В свою очередь, официальная Астана также демонстрирует встречное движение. Правда, пока трудно ожидать от него каких-то глобальных прорывов. Однако у этих двух важнейших игроков в регионе есть шанс заметно развить отношения в будущем.
Очень важное значение имеет избрание нового президента и для налаживания отношений с Западом, которому он фактически намекает на готовность стать лидером «самой демократичной страны региона». Это выражается не только в небезуспешной попытке установления в стране «плюрализма мнений», но и в демонстрации готовности вообще либерализовать жизнь в стране.
Что же касается России и Китая, то Ш. Мирзиёев также готов к активному и всестороннему взаимодействию с ними. В частности, для Москвы одним из чувствительных вопросов стало его желание пересмотреть прежнюю ограничительную политику в отношении экспорта рабочей силы из Узбекистана. По мнению Ш. Мирзиёева, это должно способствовать решению усугубляющейся проблемы трудоустройства растущего (пусть и не в столько заметном масштабе, как раньше) населения страны.
Необходимо напомнить, что прежний лидер Узбекистана И. Каримов пытался искусственно сдерживать трудовую миграцию, мотивируя это тем, что во время длительных заграничных отлучек многие гастарбайтеры проникаются радикальными исламистскими идеями и зачастую возвращаются на родину уже религиозными радикалами, «заряженными» на борьбу против светского режима.
Также следует ожидать активизации попыток взаимодействия между двумя странами в промышленной сфере (особенно в сырьевом секторе). По имеющейся информации, соответствующие консультации уже ведутся с Ш. Мирзиёевым через российского олигарха узбекистанского происхождения Алишера Усманова.
Что же касается КНР, то новый глава Узбекистана демонстрирует ей не только готовность сохранить имеющиеся достижения каримовской эпохи (в том числе и фактическую переориентацию сырьевого сектора страны на Пекин), но и еще больше развивать двусторонние связи через такую структуру, как Шанхайская организация сотрудничества.
Избирателей, голосовавших впервые, встречали цветами и дарили им брошюры с текстом Конституции
Впрочем, теперь период обещаний закончился. Наступает время для воплощения намерений в жизнь, что означает начало реальной трудной и кропотливой работы по ревизии оставленного каримовского «наследства». И вот здесь, как представляется, произойдет определенная коррекция, традиционно отличающая политические обещания от практики. Причем успешность практической реализации «миротворчества» Ш. Мирзиёева в международной политике может создать определенные проблемы для российского влияния в регионе.
В частности, это может сузить Москве пространство для маневра. Ведь ее влияние во многом строится на предоставлении посреднических услуг в преодолении тех или иных острых моментов в отношениях между странами региона. И в том случае, если Узбекистан, один из главных носителей региональных проблем, искусственно снизит их «градус» (например, договорившись с Казахстаном без привлечения РФ), это фактически оставит России лишь экономические рычаги.
Однако все это чисто гипотетически. Реальные проблемы в регионе продолжают нарастать, что лишь повысит привлекательность в будущем интеграционного проекта ЕАЭС. Если, к примеру, проблему демаркации границы можно решить без серьезных проблем за счет взаимоуступок, то сделать это в отношении все более острой водной проблемы становится все сложнее. Не случайно сам «миротворец» назвал ее «конфликтной» и пока безрезультатно предлагал Таджикистану в качестве компромисса строительство малых и средних ГЭС.
Предложения же некоторых экспертов руководству Узбекистана вложиться в строительство Рогунской ГЭС и получать от этого дивиденды совместно с руководством Таджикистана всерьез не может рассматриваться Ташкентом, поскольку это будет означать, что он своими же руками лишит себя воды. Между тем президент Таджикистана Эмомали Рахмон умело использовал период «миротворчества» узбекистанской политической элиты для дальнейшей реализации данного проекта.
Что же касается Киргизии, то в случае, если Ш. Мирзиёев ради сохранения теплых отношений между Бишкеком и Ташкентом будет закрывать глаза на факты ущемления там интересов узбекского меньшинства, то он рискует получить очень неприятные вопросы внутри собственной страны. Впрочем, пока он явно не намерен этого делать. Показательно, что при нем продолжается взятый при Каримове курс на поддержку узбекских национальных меньшинств в соседних странах, включая Афганистан.
Думается, что пока не следует возлагать на Ш. Мирзиёева и чрезмерных ожиданий в плане либерализации страны, которая вряд ли будет носить структурный характер, поскольку любое ослабление контроля над ней спецслужб рискует привести ситуацию если не к взрыву, то к серьезной дестабилизации (особенно в традиционно проблемной Фергане). Напротив, речь, скорее, идет о «фасадном ремонте», не затрагивающем созданные Каримовым управленческие основы.
Также вряд ли следует ожидать серьезного передела экономического влияния в стране в силу того, что система дележа доходов от золота, хлопка, углеводородов, ритейла уже сложилась и в значительной степени она контролируется силовиками, которые, особенно представители спецслужб, продолжают сохранять доминирующее влияние в управлении страной.
В любом случае ответа на вопрос, можно ли возлагать завышенные надежды на «узбекскую перестройку», ждать недолго.
_________________________
Фото – ria.ru
