С момента падения СССР прошло 25 лет. Из бывших постсоветских республик страны Балтии позиционируют себя в качестве «образца успеха» – ведь они вступили в ЕС и в НАТО. Но действительно ли эти государства можно назвать примером процветания?
Латвия. Царство олигархии
Латвия вышла «на старт» в 1991 году с неплохим начальным капиталом – в позднем СССР она, как и прочие республики Прибалтики, считалась своеобразной «выставкой достижений», витриной «развитого социализма». В книге ныне покойного экономиста Эрнеста Буйвида «Латвийский путь: к новому кризису» приводятся данные о ситуации на конец 80-х. Вот сравнительная информация по ВВП: Латвия – 6265 долларов на душу населения, ФРГ – 10709 долларов, Италия – 7425, Ирландия – 5225. Местная промышленность в то время производила в год: радиоприёмников – 1567 тысяч, автобусов – 17 тысяч, магнитофонов – 100 тысяч, доильных установок – 22 тысячи, стиральных машин – 570 тысяч, бумаги – 107 тысяч тонн, мопедов – 175 тысяч, роялей и пианино – 2500, промышленных роботов – 2546, телефонов – 2,82 миллиона, пассажирских вагонов – 539, дизелей – 6200, полупроводниковых микросхем и приборов – 80 миллионов, целлюлозы – 35 тысяч тонн. На дотирование сельскохозяйственных цен и жилья государство из бюджета расходовало в год: 861 миллион рублей на с/х цены, и 148,2 миллиона рублей на жилье. К этому всему надо добавить, что естественный демографический прирост составлял 1,1 на 1000 жителей в год.
Однако уже спустя пару лет всё резко изменилось – заводы и фабрики за гроши были приватизированы, подвергались разграблению и уходили в небытие. Бывшие промышленные флагманы-гиганты Латвийской ССР, такие как рижские РАФ, ВЭФ, «Радиотехника», «Альфа», даугавпилсский завод химического волокна, приказали долго жить в течение 90-х, как и многие более скромные по размерам предприятия. Производство стремительно падало: к 1993 году от объёмов производства 1990 года осталось: в промышленном производстве – 35,2%, в сельском хозяйстве – 57,4%, рыболовстве – 38,2%, строительстве – 12,5%, а ВВП уменьшился наполовину. Закрылась масса предприятий, и работу потеряли 325 тысяч человек. Добыча торфа сократилась в 5,5 раза, производство мяса – в 7 раз, рыбы – в 6,7 раза, автобусов – в 4 раза, телефонных аппаратов – в 40 раз, радиоприёмников – в 75 раз, мопедов – в 62 раза... Одновременно росли расходы на содержание чиновничества – даже в «кризисном» 1998 году они составляли не менее 26,3% латвийского ВВП.
И – на контрасте – в течение всего этого времени деградировало и разрушалось латвийское образование. Как свидетельствует статистика министерства образования, только за последние 10 лет закрыты 197 школ. Соответственно, общее число школьников уменьшилось на 23%. Данные показатели закономерно связаны с общей убылью населения: если на исходе советской власти в стране проживало около 2,7 млн. человек, то сейчас, по официальным данным, осталось менее 2 млн. По неофициальным же – 1,5-1,6 млн. Точный подсчет осуществить невозможно в связи с тем, что после вступления страны в ЕС в 2004 году латвийцы получили возможность свободного перемещения по шенгенской зоне. При этом уезжающие зачастую не считали нужным ставить госорганы в известность о своем отъезде.
Наконец, экономический и демографический упадок совпал в Латвии с построением этнократического режима, при котором русскоговорящие жители страны (около 35% населения) были поставлены в положение людей фактически второго сорта. 700 тысяч человек в начале 90-х получили статус неграждан (даже сейчас их остается свыше 250 тысяч).
Сопредседатель Объединенного конгресса русских общин в Латвии, президент рижского Института европейских исследований Александр Гапоненко сказал «Ритму Евразии», что изменений к лучшему в стране ждать не приходится: «Все эти годы в стране остаётся неизменным крайне правый курс правительства, ведущий к обнищанию всех слоёв населения, независимо от их этнического происхождения, а также политика ограничения прав русскоязычных. Правда, правящей элите приходится время от времени создавать новые партии, когда избиратель устает от сотрясающих их коррупционных скандалов и откровенной антинародной политики. Несмотря на смену названий партий, персональный состав правящей элиты на протяжении всех двадцати пяти лет независимости остаётся почти неизменным. Каждая правящая партия объединяет в своём составе несколько сотен крупных чиновников, руководителей государственных предприятий и связанных с ними предпринимателей. Все попытки создать самостоятельные партии заканчиваются неудачей. Максимум, на что оказывается способной латвийская политическая система, это образование партий олигархов – крупных бизнесменов, тесно связанных с интересами чиновничества. Партии олигархов строятся как бизнес-проекты, держатся на централизованном финансировании избирательных компаний. Под них приобретаются средства массовой информации, ими финансируются люди в полиции, налоговой службе, прокуратуре…»
Литва. Депопуляция, суициды, алкоголизм
Депрессия, унылая безнадёга – это то, что характеризует жизнь значительной части населения Литвы. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с тремя важнейшими показателями.
Депопуляция. Так, лишь в прошлом 2015 году свой отъезд из республики задекларировали 46,5 тысячи человек. По сравнению с 2014 годом число эмигрантов увеличилось на 9,9 тысячи. В свою очередь, в 2015-м въехали в Литву на постоянное место жительства 23,6 тысячи человек – на 80% это оказались её же собственные граждане, решившие вернуться на родину. В прошлом году также отмечался отрицательный естественный прирост населения – умерло на 9,8 тысячи человек больше, чем родилось. Всего в начале этого года в Литве насчитывалось 2,89 миллиона постоянных жителей (на 32,7 тысяч человек меньше, чем год назад), притом что двадцать лет назад обитателей этой республики насчитывалось почти 3,7 млн.
Суициды. Долгие годы Литва занимает первое место в Евросоюзе и одно из первых мест в мире по числу самоубийств. В стране самая большая доля суицидов среди мужчин-европейцев – 71 на 100 тысяч и среди женщин – 14 на 100 тысяч. Таких показателей нет даже в самых отсталых странах мира – Бурунди, Конго, Либерии и прочих.
Алкоголизм. Прошлогоднее исследование международной Организации экономического сотрудничества и развития показало, что по употреблению алкоголя среди жителей старше пятнадцати лет Литва опережает все страны. Потребление алкоголя здесь составляет 14,3 литра на человека в год. Примечательно, что в динамике потребление алкоголя в стране с каждым годом растет. На днях Всемирная организация здравоохранения вновь объявила, что Литва остается в лидерах по количеству употребления алкоголя в Европе. В отчете ВОЗ сказано, что на одного жителя приходится 18 литров абсолютного алкоголя в год.
Зная это, уже воспринимаешь как должное, что, согласно данным опросов, лишь менее половины жителей страны (38%) считают, что все в стране меняется к лучшему, а большая часть (61%) придерживается мнения, что ситуация ухудшается. Депутат Вильнюсского горсовета (фракция «Избирательной акции поляков Литвы» и «Русского альянса») Ромуальда Пошевецкая рассказала автору этих строк, что после вступления Литвы в ЕС в поисках лучшей жизни в Европу устремились потоки граждан страны. «По данным Департамента статистики, в настоящее время за границей живет 620 тысяч литовцев. Конечно, наши власти ищут путь к изменению ситуации. В прошлом году лидеры политических партий Литвы подписали национальное соглашение по демографической политике, согласно которому в 2025 году народонаселение нужно увеличить до 3,5 млн. человек. Однако такую амбициозную цель многие считают невыполнимой. Ведь в таком случае нужно либо вернуть 700 тыс. эмигрантов, либо принять столько же иммигрантов. Вопрос принятия беженцев вызывает такие страсти, что вряд ли кто-то решится исправлять демографические проблемы подобным образом. А для того чтобы вернуть уехавших за границу литовцев, нужно приблизить уровень жизни в государстве к общеевропейскому, что невозможно за такой короткий срок. Конечно, нужно поднимать рождаемость. Но чтобы увеличить население страны до 3,5 миллиона человек, каждая женщина должна родить как минимум по пять детей. Захочет ли этого каждая семья?» – спрашивает Р. Пошевецкая.
Тут нужно указать, что совсем недавно правительство страны утвердило новую редакцию Трудового кодекса, предусматривающую либерализацию отношений работника и работодателя. Проще говоря, процедура увольнения работников, в том числе и беременных женщин, резко упростилась. «Понятно, что такие изменения не будут способствовать улучшению демографии, более того, как прогнозируют эксперты, могут вызвать новый всплеск эмиграции», – грустно резюмирует Р. Пошевецкая.
Впрочем, для властей Литвы это проблема второстепенная. «Литва для них (представителей правящего слоя. – Р.Х.) – это не более чем территориальная платформа, находясь на которой можно заниматься разными геополитическими прожектами. Быть «драйвером» «Восточного партнёрства» ЕС, «экспортировать» демократию на постсоветском пространстве, размещать у себя секретные тюрьмы ЦРУ, ссориться с Польшей из-за литовских поляков, с Беларусью из-за атомной станции, с Россией из-за всего на свете», – считает обозреватель портала RuBaltic.Ru Александр Носович.
Эстония. «Не люблю русофобию в моей стране»
Эстония из трех государств Прибалтики считается наиболее благополучной. Но так ли это? Вот что сказала «Ритму Евразии» известная местная правозащитница, член правления НКО «Русская школа Эстонии» Алиса Блинцова: «Эстония, получив независимость двадцать пять лет назад, начала стремительно меняться – все жители государства почувствовали это на себе. Некоторые изменения были приятными, но некоторые – отвратительными. Как известно, новое правительство Эстонии «украло» у тридцати процентов своих жителей гражданство, лишив тем самым треть населения своей страны гражданских и политических прав. Кроме того, началась активная кампания «национализации» предприятий. Причем не в привычном смысле этого слова, а в несколько другом: русских стали увольнять с рабочих мест, на их места начали ставить лиц «правильной национальности», часто не имеющих ни образования, ни элементарного представления о культуре. И сейчас в госучреждениях и в большинстве предприятий в Эстонии пропорция русских составляет около трёх процентов – причем эти люди находятся, как правило, на самых низких позициях. Причем, по закону, уборщица должна владеть эстонским языком «на среднем уровне», то есть свободно писать и говорить по-эстонски».
А. Блинцова не умолчала, что имели в Эстонии место и положительные изменения: «По сравнению с голодными 90-ми, в стране появилась деньги, их стало можно заработать. Уровень жизни начал расти, особенно, когда мы вступили в ЕС – потому что открылись ворота для работы за границей. Государство много сделало для развития информационных технологий и внедрения их в различные системы. Так, возможность цифровой подписи на документах, оформление предприятий, налогов, деклараций через интернет, электронная подача документов, ходатайств и прочих важных заявлений значительно улучшает нашу жизнь». А. Блинцова заключает: «Я люблю свою страну, но не люблю русофобию в моей стране».
Ко всему сказанному ей стоит добавить один немаловажный факт: недавно Европейский мониторинговый центр по наркотикам и наркомании выяснил, что среди стран ЕС самая острая ситуация в данной сфере сложилась именно в Эстонии. В частности, в Евросоюзе она на первом месте по смертности от наркотиков, в мире – на пятом. Также эстонцы держат первое место в ЕС по количеству наркоманов, использующих шприцы. Как следствие – первое место по проценту наркоманов, больных СПИДом, также принадлежит этой стране. Картина окажется неполной, если не сказать, что не менее 40% «нариков» – это молодые люди в возрасте до двадцати пяти лет.
Местное телевидение сообщает, что исторические районы Таллина, которые, по идее, должны привлекать, в первую очередь туристов, буквально заполонили наркозависимые. Помимо Таллина большое количество поражённых этим недугом проживает в северо-восточном регионе государства Ида-Вирумаа, населённом, кстати, главным образом русскоязычными. В результате тревогу бьют не только социальные службы, но и представители армии. Так, например, в ходе проверки призывников, прибывших год назад в пункт Таара, выявилось, что у 76 из 200 из них имеются признаки употребления наркотических веществ. Отмечено, что такое число призывников-наркоманов (38%) оказалось самым большим за пятнадцать лет проведения подобного контроля.
Наркомания, в первую очередь, болезнь социальная. Не секрет и то, что в целом русские в Эстонии находятся в худшем положении, нежели «титульное» население, – в условиях построенного режима этнической сегрегации у них меньше возможностей для самореализации. И именно пример Ида-Вирумаа иллюстрирует это лучше всего. Только в прошлом году в энергетическом секторе Эстонии, предприятия которого сосредоточены как раз на северо-востоке, были сокращены несколько сотен человек. В начале этого года в регионе последовала новая волна увольнений – местные предприятия закрываются в силу тяжелого экономического положения. В силу этого многие местные жители смотрят на перспективы страны весьма скептично…
