Разразившийся в разгар президентских выборов в Киргизии пограничный кризис с Казахстаном выявил один неприятный факт. Республика оказалась одним из главных каналов поставки на внутренний рынок ЕАЭС контрабандных китайских товаров, что вызывает растущее недоумение, да и раздражение тоже со стороны других участников Союза.
Напомним, что 10 октября Казахстан неожиданно ввел пограничный контроль на границе с Киргизией. Аналитики связывают этот шаг с публичным конфликтом президента Киргизии А. Атамбаева с его казахстанским коллегой Н. Назарбаевым, которого он обвинил в поддержке основного оппозиционного кандидата на пост президента республики – О. Бабанова. Незадолго до выборов Н. Назарбаев открыто встретился с О. Бабановым, шансы на победу у которого были достаточно высоки. И Бишкек расценил этот шаг как вмешательство Астаны во внутренние дела республики накануне выборов, что и вызвало ответную реакцию.
Но данные таможенной статистики показывают, что для введения пограничного контроля у Астаны были веские причины совсем не политического свойства. С 1 октября Казахстан запустил подсистему таможенного контроля «Транзит», которая позволила выявить факты масштабной контрабанды на киргизско-казахстанской границе. По словам председателя комитета государственных доходов Министерства финансов Казахстана Ардака Тенгебаева, часть идущих через границу товаров не была задекларирована. Их общая стоимость оценивается в 49 млрд. тенге, что нанесло казахстанскому бюджету ущерб в размере 5 млрд. тенге. Нарушения выявляются в каждой четвертой машине, идущей с товарами через границу. Часть из них пересекает границу вообще без товарных накладных.
Анализ экспортно-импортных операций Кыргызстана, проведенный онлайн-изданием Kaktus.media, позволил прийти к схожим выводам. За последние годы Китай превратился в крупнейшего внешнеторгового партнера КР. На долю КНР приходится почти треть всей внешней торговли Киргизии – почти столько же, сколько составляет доля всех государств ЕАЭС. По данным Государственной таможенной службы Кыргызстана, за прошлый год импорт китайских товаров составил 1,48 млрд. долл., увеличившись по сравнению с предыдущим годом на 500 млн. долл. Проблема в том, что, согласно китайской статистике, объемы поставок из КНР на самом деле примерно в 4 раза больше и составляют не 1,5 млрд., а около 5 млрд. долл.
Расхождения такого рода прослеживаются на протяжении как минимум четырех-пяти лет. Так, в 2012 г. импорт из КНР, по киргизским данным, составил 1,2 млрд., а по китайским – 5 млрд., в 2013 г. – 1,4 и 5 млрд., в 2014 г. – 1,2 и 5,2 млрд., в 2015 г. – 1,05 и 4,3 млрд. долл. Киргизская сторона объясняет столь значительную разницу в подсчетах различиями в методике. Данные по двухстороннему товарообороту у разных стран действительно могут отличаться, что, как правило, связано с особенностями учета разных категорий товаров. Тем не менее конечные цифры никак не могут различаться в несколько раз. Подозрительно и то, что в случае с экспортом товаров из Кыргызстана в КНР эта закономерность почему-то не работает, и данные киргизской и китайской таможенной статистики различаются отнюдь не в четыре раза, а всего на треть.
Особую тревогу складывающаяся ситуация вызывает у Казахстана, который имеет с Киргизией общую границу и наиболее сильно ощущает на себе последствия китайского реэкспорта. «Сопоставление данных по взаимной торговле между КНР и Кыргызстаном за 2015-2017 годы выявило по направлению экспорт в Китай и импорт в Кыргызстан существенное расхождение по показателям таможенной статистики этих стран, – сообщил на последнем заседании Межправительственного совета ЕАЭС премьер-министр Казахстана Бакытжан Сагинтаев. – …За 8 месяцев этого года, по данным Китая, экспорт составил 2,6 миллиарда долларов, а по данным КР – 900 миллионов долларов. В целом за 2017 год экспорт из Китая в КР составит 3,9 млрд. долларов. Соответственно, отклонение составляет 2,5 млрд. долларов».
Бишкек, что называется, в долгу не остался. По мнению киргизской стороны, ситуация с разницей в показателях двухстороннего товарооборота отнюдь не уникальна. «Если посмотреть сопоставимые данные статистики Казахстана, там точно такая же ситуация, – отметил министр экономики Кыргызстана Артем Новиков. – Китай показывает объем экспорта в РК по итогам 2015 года на уровне 8,5 миллиарда долларов, а Казахстан показывал импорт около 5 млрд. долларов».
Однако столь больших расхождений все же нет ни у РФ, ни у Казахстана. Российские данные по торговле в КНР за 2012, 2013 и 2015 г. вообще совпадают с китайскими, а за 2014 г. отличаются всего на 12% в меньшую сторону. Казахские таможенники фиксируют в своей отчетности товара на 30-40% меньше, чем их китайские коллеги.
Начиная с 2014 года, как отмечает Евразийская экономическая комиссия, наблюдается сокращение экспорта китайских товаров в Россию, Казахстан и одновременный рост их поставок в Киргизию. При этом экспорт из КНР в Казахстан упал вдвое, а в Россию – на четверть. Более того, импорт китайских товаров Киргизией значительно превышает ее внутренние потребности. Так, импорт обуви в КР за последние годы составил 15 пар на душу населения, включая женщин и детей. Одежды в Киргизию было ввезено по 1,3 кг на душу населения, тогда как в Россию – всего 0,03 кг, а в Казахстан – 0,02 кг. Получается, что Киргизия импортирует одежды примерно в 65 раз больше, чем Казахстан, и в 43 раза – чем Россия. Вопрос о том, зачем жителям Кыргызстана такое количество одежды, остается открытым.
Во многом «миграция» китайского импорта в КР связана с тем, что растаможка товаров на киргизской границе в несколько раз дешевле. Причем разница в ее стоимости может достигать 6-7 раз. Так, растаможка женских сапог в Казахстане стоит 28,85 долл., а в Киргизии – 2,74 долл., полусапог мужских – 25,42 и 4,99, мужских рубашек – 5,45 и 0,94, пледов и одеял – 7 и 1 долл. и т.д. Но даже при столь низкой стоимости таможенной очистки импортируемых товаров большая часть из них, судя по всему, вообще не оформляется на таможне и нелегально экспортируется в страны ЕАЭС, что дает возможность «экономить» на таможенных платежах.
Союзники же Киргизии по ЕАЭС несут экономические потери. За последние три года по таможенным пошлинам и НДС они недополучили 2688,7 млн. долл., в том числе Казахстан – 212,1 млн., Россия – 2532,7 млн., а Белоруссия – 123,8 млн.
Попытки решить эту проблему на уровне ЕАЭС предпринимались неоднократно. Так, в прошлом году Евразийской экономической комиссией по поручению Совета ЕАЭС была создана рабочая группа по мониторингу таможенного декларирования ввозимых из КНР товаров. Унифицировать контроль за таможенной стоимостью импортируемых товаров поручала Объединенная коллегия таможенных служб ЕАЭС. 5 июня этого года Государственная таможенная служба при правительстве КР и Комитет государственных доходов Министерства финансов Казахстана подписали план совместных действий по проведению оперативно-профилактических мероприятий в сфере таможенного контроля. Ключевым направлением сотрудничества должен был стать обмен данными таможенного контроля по нарушителям. Но если казахстанская сторона начала предоставление требуемых данных, то киргизская – почему-то нет.
18 октября правительственная делегация Киргизии во главе с премьером Сапаром Исаковым посетила Астану и провела переговоры по ситуации на границе. Однако полностью урегулировать ее так и не удалось. Между тем сложившаяся ситуация ставит под угрозу единство ЕАЭС, где действует единое таможенное пространство. Разрешение кризиса требует принятия кардинальных мер в сфере контроля над нелегальным импортом, который не только наносит всем участниками Союза большой финансовый ущерб, но и мешает развитию легкой промышленности, испытывающей сильное давление со стороны контрафактной продукции.
Решению возникших проблем могло бы способствовать введение механизма прослеживаемости товаров, который уже успешно опробован на рынке меховых изделий. В результате с августа 2016 по июль 2017 г. продажи изделий из меха в России выросли в 6 раз. Об этом варианте в ходе II Международного форума евразийского партнерства, который состоялся 5-7 октября в Ереване, говорил министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров. Но внедрение таких инструментов требует не только времени, но и политической воли сторон, которым предстоит договориться о способах и путях выхода из кризиса. И результатом этих переговоров должны стать четкие и понятные правила экспортно-импортных операций, а также таможенного учета и контроля товаров для всех государств ЕАЭС.
