Министр иностранных дел Польши Витольд Ващиковский сообщил о формировании чёрного списка украинских политиков и активистов, которым запрещён въезд в Польшу. Первым в списке значится директор Украинского института национальной памяти Владимир Вятрович. Вторым может стать секретарь украинской государственной межведомственной комиссии по делам войн и политических репрессий Станислав Шеремета.
Пан Ващиковский предупредил: в список попадут не только известные лица, но и рядовые граждане Украины, если будут замечены в антипольской деятельности. С момента госпереворота на Украине 2014 г. Варшава и Киев неоднократно сходились в жёстком клинче, пытаясь выяснить, чья версия истории польско-украинских отношений самая правильная. Так что Ващиковский без труда найдёт кандидатов для чёрного списка.
Украинские политики сами рады дать повод для этого. На Украине сложилась такая внутриполитическая конъюнктура, при которой въехать во власть и закрепиться там надолго можно только на коньке ура-патриотизма. Только самый «украинистый» украинец имеет шанс завоевать симпатии населения, до предела взвинченного пропагандой в духе «кругом враги», и политики умело этим пользуются.
Депутат Верховной рады от праворадикальной партии «Свобода» Анатолий Витив пригрозил Польше четвёртым разделом. Каков патриот! Фюрер «Свободы» Олег Тягнибок обвинил поляков в имперских замашках, руководитель современной ОУН Богдан Червак напомнил полякам, как ОУН-УПА «приводила их в чувство», намекая, что может это сделать ещё раз. А руководитель украинской секции Польско-украинского форума партнёрства Виталий Портников назвал действия польского правительства детскими капризами и принялся убеждать сограждан, что это не Польша нужна Украине, а Украина – Польше. Потому как без евроинтеграции Украины Польша так и осталась бы окраиной Запада.
Портникову стоило бы продолжить мысль дальше: Польша Польшей, а функция окраины, причём и Запада в лице ЕС, и Востока в лице Евразийского союза, теперь отведена Украине. Украина так и не смогла полноценно интегрироваться ни в одну из этих структур. В ЕС она хочет, но её не берут. В ЕАЭС её берут, но она не хочет в надежде, что когда-то её возьмут в ЕС. Так и сидит Киев посередине, в «серой зоне».
Проблему польско-украинского противостояния вокруг общей истории решить так, чтобы всё всех устроило, не получится потому, что обе страны положили в основу своей государственной идеологии взаимоисключающие тезисы. Как соединить идею «Львов – это польский город» с идеей «Львов – это столица украинского национализма»? Или тоску поляков по Речи Посполитой от моря до моря с утверждением «Западная Украина – это колыбель украинской государственности»? Или спор вокруг вопроса «Кто виноват в Волынской резне: поляки, которых резали, или украинские националисты, которые резали»?
Поляки обвиняют украинцев в культе прогитлеровской ОУН-УПА, украинцы поляков – в культе Армии Крайовой. Украинцы ставят нелегальные памятники ОУН-УПА в восточных воеводствах Польши, поляки ставят памятники жертвам ОУН-УПА на западной Украине. Оба государства избрали в качестве государственной довольно радикальную идеологию. Отношения Варшавы и Киева в исторических вопросах можно описать кратко – это противостояние одной версии радикализма другой такой же версии.
Армия Крайова (АК), действительно, была националистическим формированием, расправлявшимся над теми, кто не разделял польско-шляхетского восторга от идеи Речи Посполитой от Силезии до Брянска и Киева. Но, в отличие от ОУН-УПА, АК не сотрудничала с нацистами.
ОУН-УПА тоже была националистическим формированием, расправлявшимся над теми, кто не восторгался идеей соборной Украины от Сана до Дона. Особенно над поляками, которые не видели свой Сан в составе соборной Украины, зато видели Львов в составе Речи Посполитой.
АК и ОУН-УПА несовместимы, как «волна и камень, лёд и пламень». Такое состояние вещей – закономерный итог объединения Киева и Варшавы на русофобской платформе. Раз Россию объявили врагом и Польша, и Украина, значит, оба государства должны вооружиться концентрированной русофобской идеей.
Для Польши такой идеей стала идеология АК. Армия Людова для этой цели совершенно не подходит: в отличие от АК, она сражалась плечом к плечу с советскими воинами против фашистов. Для Украины такой идеей стала идеология ОУН-УПА с её воинствующим национализмом. По иронии судьбы АК и ОУН-УПА ненавидели друг друга не меньше, чем ненавидели Россию. И теперь Польша и Украина имеют дело со своей собственной ненавистью, с которой неспособна справиться ни одна из них.
В Киеве уверовали, будто ради противостояния с Россией Польша поддержит любую Украину, даже националистическую. Отчасти это правда, но только отчасти. Если украинский национализм будет русофобским по преимуществу, тогда Польша, конечно же, его поддержит. Если же в лоне украинской национал-идеологии начнут преобладать полонофобские мотивы, тогда эта поддержка может уменьшиться.
Прелюдию к этому мы сейчас и наблюдаем. Польская дипломатия открыто даёт Киеву понять: сходите с антипольского курса и все будет, как прежде. Но Киев в национал-патриотическом угаре пытается держать марку. В Киеве не понимают, что самостийность Украины для Польши важна, но последняя совсем не готова соглашаться с любой идеологической наполненностью этой самостийности. Кратко говоря, Польша скорей согласится с существованием частично пророссийской самостийной Украины (как это было при Кучме и Януковиче), чем с Украиной, где правит бал неуправляемая националистическая камарилья. Украинский национализм должен быть управляемым – таков один из ключевых тезисов украинской политики Польши.
Украинский национализм был управляемым при «оранжевом» путчисте Викторе Ющенко. Хоть он и наградил Бандеру посмертно званием Героя Украины, но в его президентство из уст украинских радикалов территориальные и прочие претензии к Польше не звучали так громко, как сейчас.
Например, ещё в 2014 г. пресс-секретарь «Правого сектора» Андрей Тарасенко напомнил полякам, что они должны вернуть Украине 18 районов, т. к. это «этнические украинские земли». В 2017 г. народный депутат Юрий Михальчишин пошёл дальше и заявил, что в данный момент Польша для Украины представляет большую опасность, чем Россия. По его мнению, поляки создают на Западной Украине зону своего влияния в точном соответствии с убеждением, что Львов – польский город. «Сегодня претензии касаются только польских костёлов в Львове, а завтра может касаться Львова в целом», – указал он, обвинив поляков в намерениях в будущем предъявить Украине территориальные претензии. Михальчишин уверен, что в случае агрессии Польши против Украины Запад поддержит Польшу.
В отношениях с Киевом Варшава оказалась заложницей собственных фобий и амбиций. Объявив т.н. историческую политику краеугольным камнем в отношениях с соседями, Варшава принялась скрупулёзно и мелочно подсчитывать, кто и чем её в прошлом обидел. Предполагалось с опорой на историческую политику подвергать постоянной идеологической бомбардировке Германию и особенно Россию, внушая миру, что эти две страны очень виноваты перед Польшей.
Теперь Польша не может отказаться от осуждения украинского национализма, даже если бы хотела, поскольку тогда пришлось бы отказываться от исторической политики в целом. А это для Варшавы равнозначно лишению удобного идеологического инструмента для оболванивания международного сообщества.
В начале ноября Сейм Польши одобрил учреждение Института солидарности и мужества. Заведение будет заниматься расследованием нацистских и советских преступлений и «опровергать ложь о наследии несправедливой исторической политики». Институт возглавит министр культуры и национального наследия Пётр Глинский, что говорит о важности для польской политики данного аспекта. «Нам нужна серьёзная научная организация, которая будет заниматься анализом польской истории и вести ответственную историческую политику» – так прокомментировал министр создание института.
Украинским националистам тоже наверняка достанется от института Глинского. Польская историография никогда не отличалась честностью, и потому обвиняет украинский национализм в сотрудничестве с нацистами, что, безусловно, правда, и в сотрудничестве с советской властью, что, безусловно, ложь.
Польские и украинские политики делали многократные громкие заявления о польско-украинской дружбе. Эта «дружба» не искренна, и каждый хочет использовать другого в своих интересах.
