В Польше ежегодно проводятся памятные мероприятия в день нападения нацистской Германии и начала Второй мировой войны – 1 сентября. Ныне Варшава пригласила Германию отметить 80-летие этого трагического для всего человечества события, но не позвала Россию, следует из информации, предоставленной РИА «Новости» пресс-службой президента республики.
«Эти драматические события Польша будет отмечать вместе со странами, с которыми мы сегодня тесно сотрудничаем в интересах мира во всем мире, основанного на принципах соблюдения международного права», – заявили в пресс-службе. Власти страны вовсе не смущены тем фактом, что именно Германия напала на Польшу 1 сентября 1939 г., ведь теперь обе страны вместе входят в НАТО и Евросоюз. А Россию, наследницу Советского Союза, положившего более 600 тыс. жизней своих солдат при освобождении польской земли от нацистских оккупантов, решено оставить «за бортом».
Россия, как говорится, это переживет. Но есть, думается, и еще одна причина того, что Варшава зовет на памятные мероприятия именно Берлин. В свое время они оба немало сделали, чтобы грянул гром Второй мировой, хотя признаваться в этом польские политики не желают.
Накануне войны отношения Советского Союза и Польши были традиционно враждебными. Сравнительно недавно отгремела советско-польская война 1920 г., Западная Белоруссия, Западная Украина и часть Литвы остались в польских руках.
Воспользовавшись положением завершившего советско-польскую войну Рижского договора 1921 г., предусматривавшим установление между бывшими противниками дипломатических отношений, польские спецслужбы с середины 1920-х гг. активизировали свою деятельность против СССР под дипломатическим прикрытием. Посольство Польши в Москве и консульства в Ленинграде, Киеве, Харькове, Тбилиси, Минске превратились в вербовочные пункты польской разведки. Варшава хотела открыть консульства в Самаре, Чите, Новосибирске, чтобы охватить шпионской сетью как можно больше регионов, но советские власти предусмотрительно не дали на это согласия.
В январе 1923 г. в Минске советскими органами был арестован член дипломатической комиссии по репатриации польского населения СССР Александр Мертц. При нём найдены бумаги от подполковника II отдела Генштаба Войска Польского Ромуальда Воликовского. «Двойка» отвечала за разведывательную, контразведывательную деятельность, радиоразведку и диверсионную работу за рубежом, а Воликовский отвечал за вербовку агентуры в Москве.
Стиль работы «двойки» официально назывался наступательным. В её поле зрения находился весь Советский Союз – от Белоруссии и Украины до Кавказа, Сибири и Дальнего Востока. Отныне у советских правоохранителей были прямые доказательства существования на территории СССР развёрнутой разведывательной сети польских спецслужб.
В сборнике «Исследования о польской разведке и контразведке в ХХ в.» (Studia nad wywiadem i kontrwywiadem Polski w XX wieku, т.1, Польский институт национальной памяти, Щецин, 2016) указываются масштабы работы «двойки» в СССР. Резидент «двойки» в консульстве в Киеве Ежи Незбжицкий в 1929 г. докладывал о девяти завербованных агентах. В 1932 г. резидент Пётр Крухницкий из того же консульства – уже о 32! Объектом интереса со стороны польских спецслужб был даже сотрудник московского зоосада этнический поляк Станислав Шпаковский!
В 1930-х «двойка» наладила рабочие контакты со спецслужбами фашистской Италии. Итальянцы передавали полякам информацию о СССР, добытую от военнопленных в Испании, где шла гражданская война республиканцев против генерала Франко, поддерживаемого Гитлером и Муссолини. Испания была первым полигоном, где германские нацисты и итальянские фашисты отрабатывали боевое взаимодействие. Навсегда в памяти испанского народа осталась бесчеловечная бомбардировка Герники, превратившая город в груду развалин. Трагедию Герники навсегда запечатлела кисть Пабло Пикассо.
Варшава в те дни не сочувствовала испанцам, она сотрудничала с теми, кто испанцев бомбил. Тогдашний глава «двойки» полковник Пельчинский тайно распорядился скрывать от западных партнёров факт получения информации от фашистских спецслужб, чтобы не подпортить международное реноме Польши.
Не только с Италией сотрудничала Польша, но и с милитаристской Японией, и хортистской Венгрией. Обе эти страны были союзницами фюрера. На официальной странице посольства Польши в Японии в рубрике «История польско-японских отношений» ничтоже сумняшеся сообщается: «В 1930-х гг.в связи с изменением международной обстановки [польско-японские] контакты оживились. Развивалось военное сотрудничество, особенно по линии дешифровальных отделов и разведки против Советского Союза и Германии. Так продолжалось до 1945 г., даже после того, как Польша прервала официальные отношения и объявила войну Японии 11 декабря 1941 г.».
Вот так, прямо и не стесняясь, Польша признаёт, что втихаря сотрудничала с одним из самых человеконенавистнических режимов ХХ в. Зверства японской военщины в Китае и Корее до официального начала Второй мировой войны и во время неё не мешали Варшаве дружить с Токио. Ещё в 1931 г. Варшава и Токио подписали союзническое соглашение. В этот год Япония вторглась в китайскую Маньчжурию, Варшава в 1934 г. публично осудила действия Японии, а непублично продолжала поддерживать с ней военные контакты. В 1946 г. японских военных преступников осудил Международный трибунал для Дальнего Востока, аналог Нюрнбергского трибунала. Судили польских союзников.
В 1937-1938 гг. имела место т.н. «польская операция» НКВД – излюбленная тема для плача польских пропагандистов о безосновательных репрессиях советских спецслужб против поляков только за то, что они были поляками. С реальностью такие эпатажные утверждения имеют мало общего.
К концу 1930-х НКВД располагал оперативной информацией о шпионских контактах польских дипломатов в СССР с немецкими, итальянскими и японскими консулами и атташе. «Двойка» перешла к поиску и вербовке бывших членов польских военизированных формирований. Прежде всего Польской войсковой организации (ПВО) Пилсудского – тайной структуры, действовавшей в 1914-1922 гг. В годы Первой мировой войны ячейки ПВО для сбора развединформации и проведения диверсий появились в Петербурге, Москве, Одессе, Киеве, Минске, Виннице, Ровно.
«Двойка» хотела «разбудить» спящие ячейки и ввести их в работу. «Польская операция» НКВД испортила Варшаве все планы. Были взяты под контроль не только диппредставительства Польши, но и Германии, Италии и Японии, а вместе с польскими шпионами арестовывались японские. Фашистско-нацистская шпионская резидентура и её польские и японские помощники были разгромлены.
Накануне Второй мировой Польша вовсе не планировала оказаться в антифашистском лагере. В 1934 г. она первой в Европе подписывает договор о ненападении с Германией – пакт Пилсудского–Гитлера. В том же году из печати выходит книга польского геополитика Владислава Гизберт-Студницкого «Политическая система Европы и Польша». В ней автор призывает идти вместе с фюрером войной на СССР, а заодно пригласить в свои ряды Японию, Финляндию, Турцию, Грецию, Румынию, Болгарию, Австрию.
Подобного мнения был и другой польский геополитик Адольф Бохенский. Гитлеровскую Германию он считал тараном, с помощью которого Польша сможет изменить границы Центрально-Восточной Европы и захватить Украину, Литву, Белоруссию.
Свои взгляды Гизберт-Студницкий и Бохенский высказывали абсолютно открыто, в межвоенной Польше союз с Гитлером не считался чем-то зазорным. В июне 1934 г. СССР предлагал Польше оборонный союз против Третьего рейха. По его условиям Варшава предоставляла советским войскам коридор до германской границы, при этом независимость Польши гарантировалась не только юридически самим соглашением, но и геополитической логикой. Советскому Союзу нужен был буфер между ним и Третьим рейхом, таким буфером могла бы стать Польша при условии оказания ей советской военной помощи.
Польша от пакта отказалась. Она грезила скорым разделом Чехословакии, а предлагаемый Москвой пакт гарантировал сохранность чехословацкого государства. «Что касается России, я не нахожу достаточно эпитетов, чтобы описать ненависть, какую у нас питают по отношению к ней», – заявил министр иностранных дел Польши Юзеф Бек французскому министру иностранных дел Л. Барту при обсуждении перспектив франко-советского и польско-советского сотрудничества.
В 1935 г. в Польшу для обсуждения польско-германского «дранг нах остен» приехал министр пропаганды Третьего рейха Йозеф Геббельс. Потом – командующий люфтваффе Герман Геринг. За ними в 1938 г. – диктатор Венгрии Миклош Хорти. Его встречают почётный караул Войска Польского и восхищённые толпы поляков на улицах Кракова.
И это после того как Венгрия отказалась выполнять распоряжение Лиги наций об ограничениях торговли с фашистской Италией из-за оккупации Эфиопии, т.е. по сути, протянула режиму Муссолини руку экономической помощи, и при том, что в Венгрии вполне официально действовало фашистское движение «Скрещённые стрелы» – вторая по влиянию партия в парламенте.
В 1938 г. Польша получила то, что хотела – вместе с Гитлером разделила Чехословакию. Чтобы Советский Союз не вздумал прийти чехословакам на помощь, у польско-советской границы развернули крупнейшие военные учения с привлечением пяти пехотных и одной кавалерийской дивизий, одной мотризованной бригады и авиации.
Британский министр Уинстон Черчилль позже об этом писал: «Мы увидели, как теперь, пока на них падал отблеск могущества Германии, они поспешили захватить свою долю при разграблении и разорении Чехословакии».
Но самой главной базой польско-нацистского сближения была обоюдная ненависть к Советскому Союзу. Официальная польская военная доктрина, подготовленная в 1938 г., гласила: «Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке… Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна оставаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно… Главная цель – ослабление и разгром России».
Другое дело, что Польша сама попала Гитлеру «под раздачу». Но кто, кроме нее самой, был виноват в этом?
