Ревизия исторической памяти в современной Киргизии – явление хронологически последовательное. Начисто переписав в классической традиции антироссийского мифотворчества имперский период своей истории, современные киргизские летописцы одними из последних на постсоветском пространстве взялись за советский, подаривший, к слову, в 1924 году немногочисленному кочевому народу государственные границы. Эта важнейшая историческая деталь, выцветающая на фоне пафосных прокламаций о 2200-летии киргизской государственности, без сомнения, когда-нибудь тоже будет стерта из коллективной памяти современных потомков великого Аттилы (который, кстати сказать, в отличие от них занимался куда более серьезными делами, – стирал с лица Земли Западную Европу).
А пока в Киргизии дан старт раскрутке нового сюжета «тоталитарного прошлого» – о якобы имевшем место запрете московской советской номенклатурой киргизской святыни – эпоса «Манас». Об этом широкой аудитории крупнейшей в Киргизии телерадиовещательной корпорации КТРК в канун празднования 28-летия независимости страны поведал аксакал, академик, кавалер орденов Ленина, Октябрьской революции, дважды – Трудового Красного Знамени, представитель партийной элиты советской Киргизии Жамин Акималиев.
А ведь еще не так давно – в 2012 году – в документальном фильме «Жамин Акималиев. Жизнь, посвященная земле» киргизский ученый ностальгировал о «старых добрых» советских временах, когда он, «выходец из дальнего уголка Нарынской области, где до середины XX века, по существу, не знали земледелия, был сразу избран, перешагнув ступень члена-корреспондента, действительным членом Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина (ВАСХНИЛ)». И с камнем на сердце вспоминал о событиях первых лет независимости: как «разваливали сельское хозяйство, растаскивали колхозы и совхозы» и «закупали австралийских баранов-производителей по $2700 за голову».
Верной дорогой идете, товарищи!
Переписывание имперского периода истории занял у киргизских «несторов» так много времени (полвека насаждения «российскими колонизаторами» благ цивилизации в захлебывавшемся в средневековом мракобесии регионе одним росчерком пера не перечеркнешь), что в марафоне, развернувшемся на постсоветском пространстве под названием «десоветизация», Киргизстан оказался в хвосте. На протяжении четверти века политическая элита страны ограничивалась вялотекущей десоветизацией городского пространства (переименованием улиц, населенных пунктов, горных пиков) и едва заметной деформацией сознания подраставшего поколения, изображая на страницах новых учебников по истории русских большевиков «”достойными” наследниками русских колонизаторов», басмачей – предшественников современных исламистов – борцами за веру, а бандитов, фанатиков и приспешников нацистов – национальными героями[1].
Официальный старт десоветизации в Киргизстане был дан экс-президентом Алмазбеком Атамбаевым в год столетия Великой Октябрьской революции, когда все достижения советской эпохи, по его оценкам, «утратили свою актуальность», уступив место необходимости «объективной исторической оценки национально-освободительного восстания и трагических событий 1916 года, Февральской и Октябрьской революций 1917 года, уроков и наследия советского периода развития, последствий политических репрессий XX века».
Большей частью парламентариев указ экс-лидера страны о праздновании 7 и 8 ноября как Дней истории и памяти предков был расценен как «избавление от советского наследия». А оно, кстати сказать, и без государственных инициатив стремительно уходит в небытие: страна, которая еще полстолетия назад в составе Союза создавала приборы для изучения поверхности Луны, Венеры, Марса, кометы Галлея и по праву считалась одной их самых передовых в промышленной и сельскохозяйственной областях, сегодня строит школы из контейнеров.
Синдром золотой рыбки
Если на вопрос, кто такой Ленин, более или менее внятно в состоянии ответить лишь каждый пятый киргизстанец суверенного поколения, то имя Манас и его семь заповедей высечены в памяти всех без исключения. Ведь с 1991 года «Иллиада» кочевников легла в основу первой идеологической платформы независимого Киргизстана, неизменно оставаясь главным предметом национальной гордости. Было, правда, так не всегда.
В 1989 году автор канонического перевода «Манаса» на русский язык Семен Израилевич Липкин в журнале «Огонек» опубликовал статью «Бухарин, Сталин и “Манас”». За два года до рождения Жамина Акималиева, в 1936 году, он, начинающий переводчик, вместе с Львом Пеньковским и Марком Тарловским стал одним из победителей закрытого конкурса Гослитиздата на лучший перевод главы из киргизского эпоса «Манас». Перевод имел большой успех, и работа продолжилась.
Между тем, писал С. Липкин, «мы и не знали, что из Киргизии некоторые местные ортодоксы атаковали издательство письмами, в которых грозно предупреждали, что “Манас” – создание байско-феодальной верхушки, орудие буржуазных националистов – и разоблаченных, и притаившихся. Киргизское руководство, конечно, знало об этих письмах и, как часто бывает в таких случаях, хотело, чтобы всю ответственность взяли на себя Москва, московское издательство».
Изучение легендарного киргизского эпоса, превосходящего по объему все известные мировые труды подобного рода, началось еще в «колониальный» период: первые его записи (фрагмент «Поминки по Кекетаю») были сделаны в 1856 году российским офицером, ученым Чоканом Валихановым во время его военно-научной экспедиции на озеро Иссык-Куль. В 1885 году российский востоковед-тюрколог Василий Васильевич Радлов по результатам своего путешествия в киргизские кочевья подготовил первую публикацию записанных им отрывков на киргизском (в русской транскрипции) и немецком языках.
В 1922 году киргизский эпос смог обратить на себя внимание советского руководства, железной рукой открывшего самую яркую страницу в истории манасоведения: за 74 года советской власти специалистам удалось записать около 60 его вариантов (для сравнения: за период независимости Киргизстана – два). Патриотические идеи и духовно-нравственные концепты киргизской народной летописи были оценены советской властью настолько высоко, что чтение отдельных его отрывков входило в репертуары концертных фронтовых бригад, в годы Великой Отечественной войны поднимавших боевой дух бойцов Красной армии.
Этот же период в истории изучения эпоса «Манас» оказался и самым трагическим. Но вот что примечательно – обстоятельства тех событий как под копирку списаны с истории «голодомора» и политических репрессий в советской Средней Азии: вовлеченные во внутриусобные войны отдельные представители молодой советской киргизской номенклатуры с кровожадным азартом строчили доносы на тех манасоведов, в чьих записях сквозь звуки прошлого сквозила «реакционная идеология, призывавшая к единению тюркоязычных и мусульман, чреватая разрушением единства народов Советского Союза».
«Сегодня иные горячие головы пытаются доказать, что директивы по репрессиям поступали из Москвы, – вспоминает киргизский публицист, драматург Мар Байджиев – сын советского киргизского писателя и манасоведа Ташима Байджиева, арестованного в 1950 году по обвинению в «буржуазном национализме». – Но знал ли диктатор Сталин о том, что у кыргызского народа есть эпос “Манас”, в котором воспевается единение тюрков и мусульман, идущее вразрез с политикой компартии? Давал ли он указания об аресте и расстреле манасоведов, изъятии выпущенных книг и пособий? Это было дело рук местных властей, науськанных завистниками и карьеристами, которые в корыстных целях пускали под откос не только неугодных им людей, но и само гениальное творение народа. Местные же партруководители, зачастую очень далекие от науки и культуры, рапортовали Москве о “принятых мерах”».
В постсоветских государствах уже вошло в традицию умалчивать о второй – темной – стороне своей национальной истории. Или память, как у золотой рыбки, – короткая?
***
Постепенное исчезновение советской идентичности в Киргизстане и в Центральной Азии в целом – процесс естественный и неизбежный, правда, серьезно отстающий от темпов роста геополитических аппетитов участников новой Большой игры, стремящихся путем дискредитации советской истории ослабить в регионе влияние России. Его уровень в среднесрочной перспективе экспертное сообщество Центральной Азии оценивает в 4,4 балла по пятибалльной шкале (4,3 – Китай, 4,2 – США, 2,5 – Европейский союз, 2,4 – Турция).
В борьбе с «агрессивным поработителем», по мнению экспертов аналитического центра Библиотеки первого президента Республики Казахстан – Елбасы, проведшего при поддержке Фонда им. Ф. Эберта и Центра по изучению Китая исследование «Центральная Азия 2027: меняющийся стратегический ландшафт. Вероятные сценарии на 10 лет вперед», десоветизация должна коснуться даже терминологии, в частности понятия «постсоветский». «СССР стремился закрыть Центральную Азию от международных контактов, – пишут казахские аналитики, – и замкнуть ее географию на российском направлении (эхо такого стратегического планирования ощущалось первые 26 лет суверенного развития стран региона). В ближайшее время предстоит непростая задача подобрать или сформулировать соответствующий корректный термин, отражающий некую политическую и историческую идентичность меняющейся и обновляющейся Центральной Азии».
Что касается Киргизстана, живущего, судя по частоте революций, днем сегодняшним, последовательное переосмысление в русофобском ключе отдельных эпизодов общей с Россией истории – проект менее амбициозный: мобилизовать национальную солидарность, угодить заморским патронам и заставить своего главного стратегического партнера каяться и платить, платить и каяться. Историческая память, пожалуй, единственное из оставшегося наследия советской эпохи, чем Кыргызстану удается торговать по сей день.
[1] Иманкулов М.К. История Кыргызстана (XX–XXI века). 9 класс. Учебник для общеобразовательной школы. Бишкек, 2014.
