В субботу, 23 ноября, РИА «Новости», а наряду с ним российские СМИ сообщили новость о «принципиальных разногласиях» между Москвой и Киевом, возникших в ходе первого заседания межгосударственного арбитража в Гааге по поводу прошлогоднего «керченского инцидента».
При этом многие задались логичным вопросом: как так? Ведь Россия еще весной отказалась признать решение Международного трибунала ООН по морскому праву, обязывающее ее освободить задержанных украинских моряков и вернуть корабли, из-за его неправомочности. Выходит, теперь мы все признаем? К тому же ситуация изменилась кардинально: моряки давно отпущены в результате обмена, корабли возвращены. Чего еще судиться-то?
Тут сыграло роль некоторое непонимание отечественными журналистами сути происходящего. В частности, речь в сообщении РИА «Новости» идет о первом заседании Международного трибунала ООН по морскому праву в Гааге. Но ведь МТПМП находится в Гамбурге, причем тут вообще Гаага?
Все становится ясно при прочтении официального заявления на сайте МИД: речь идет о заседании межгосударственного арбитража по спору Украины и России, а это немного разные вещи.
Для тех, кто слаб в юриспруденции, поясню, что арбитраж отличается от суда общей юрисдикции тем, что это, как правило, третейский суд, решающий спор между хозяйствующими субъектами, коллегия арбитров, согласованная сторонами. Международный арбитражный суд – это постоянный орган, который действительно находится в Гааге и занимается межгосударственными спорами, чья сфера деятельности гораздо шире, чем у упомянутого МТПМП.
Напомню, в конце мая МТПМП постановил немедленно освободить украинских моряков и вернуть Украине буксир и два катера, задержанных в районе Керченского пролива прошлой осенью, когда украинские моряки попытались в обход существующих правил пройти из Черного в Азовское море, нарушив российскую границу.
Россия изначально в заседаниях трибунала не участвовала, не признав его право рассматривать это дело. Речь о небольшой оговорке, сделанной при присоединении еще СССР к Конвенция ООН по морскому праву в 1982 году, согласно, которой наша страна не принимает предусмотренные в разделе 2 части XV указанной Конвенции процедуры, ведущие к обязательным для сторон решениям, в отношении споров, касающихся деятельности по обеспечению соблюдения законов в отношении осуществления суверенных прав и юрисдикции.
Напомню, эта оговорка уже применялась в 2013 году в деле, связанном с судном «Арктик Санрайз», которое принимало участие в акции протеста «Гринпис» около нефтяной платформы Газпрома «Приразломная», закончившейся тем, что на судно высадился спецназ, захватил корабль и силой направил в порт Мурманска. Трибунал тогда обязал Москву немедленно освободить судно и экипаж с выводом в воды вне юрисдикции РФ под залог банковской гарантии в 3,6 млн. евро. В итоге члены экипажа были освобождены, но по амнистии, судно также было возвращено – на все про все ушел почти год, к тому же Россия не вернула значительную часть электронного оборудования, изъятого с корабля.
Ничего не напоминает?
Так вот майского решения МТПМП Россия не признала. Да и как его признать, если против украинских моряков в России возбуждены уголовные дела за попытку незаконного пересечения границы, а корабли остаются в качестве вещественных доказательств? Это и есть осуществление суверенных прав.
Но с приходом к власти на Украине Владимира Зеленского лед тронулся. Вернее, помогла ему тронуться именно российская сторона, понадеявшись на то, что новый президент предпримет реальные шаги к возобновлению диалога, полностью прерванного при П. Порошенко, а главное – в направлении выполнения Минских соглашений, с которым на Западе увязывают антироссийские санкции.
Именно этой логикой было продиктовано согласие Москвы на обмен, благодаря которому на свободу вышли как уже осужденные российским судом преступники, так и еще дожидавшиеся решения, в том числе моряки – участники керченской провокации. Ею же продиктован и возврат кораблей, преподнесенный как «жест доброй воли». Наконец, ею же продиктовано согласие Москвы на проведение «нормандского» саммита, несмотря на то что выполнение изначально озвученных условий его проведения, мягко говоря, сомнительно.
Казалось бы, на этом Киеву следовало успокоиться, во всяком случае, по «керченской теме». Как бы не так! И совершенно очевидно, что Киев будет использовать абсолютно все рычаги, которые он сочтет способными оказывать давление на Москву, даже те, что связаны с, казалось бы, исчерпанными темами.
Кроме того, что касается непосредственно темы керченского инцидента, тут украинской стороне важно постоянно подогревать тезис о том, что Россия: а) «оккупировала» Крым, б) устроила «блокаду» Азовского моря и постоянно обращать на это внимание Запада, который, судя по всему, предпочел бы эти темы вообще вывести за скобки переговоров по украинскому урегулированию. Для Европы, во всяком случае, точно сегодня важнее хоть какое-то успокоение в Донбассе, а темы Крыма и Азовского моря только мешают диалогу, делая его изначально бессмысленным для российской стороны.
Проблема в том, что у Украины цели прямо противоположные – постоянный «хайп» и полная незаинтересованность в решении конфликта. Поэтому передачи кораблей и освобождения экипажей ей мало. Теперь она требует прекращения уголовных дел против своих моряков и возврата «незаконно изъятого» имущества. Оставим шутки про унитазы, якобы отсутствовавшие на возвращенных судах, в стороне, но кое-что и впрямь было взято для проведения следственных действий, и Москва об этом сразу заявила.
Отметим, что при вынесении решения МТПМП в мае председатель трибунала Пак Чжин Хён призвал Россию и Украину воздерживаться от мер, способных обострить спор по инциденту в Керченском проливе, т. е. на этом «успокоиться». Но Украина такие призывы обычно пропускает мимо ушей. И слышит только то, что ей выгодно слышать.
Очевидно, что Киев не успокоился и будет требовать компенсаций, которые ей не принесло решение МТПМП. Арбитраж – это как раз тот орган, куда обращаются при невозможности разрешить спор в суде общей юрисдикции.
Вопрос в том, почему Россия соглашается участвовать в этом, по сути, судилище с заранее известным результатом? В необъективности суда мало кто сомневается. Само по себе название спора – «о задержании украинских военных кораблей» – говорит о том, что рассматриваться будет именно факт задержания кораблей, а не факт совершенного их экипажами преступления – незаконного пересечения границы. Да и историческая практика споров России и Украины, особенно после 2014 года, свидетельствует о предвзятости любых международных судов.
В принципе любое решение международного суда можно не выполнять. Да, в спорной во всех отношениях статье 15 Конституции Российской Федерации закреплен приоритет международного права над национальным. Но это порочная практика, доставшаяся в наследство от мрачных 1990-х, когда Россия готова была идти на любые уступки Западу. Сегодня мы от нее отходим, нас к этому принуждает Запад своей нескрываемой антироссийской позицией по любым вопросам. Заставить нас исполнять невыгодное нам решение они не могут – никаких юридических механизмов для этого не существует.
Тем не менее Москва решается на участие в арбитраже для того, чтобы не дать уже на начальном этапе разбирательства повода обвинять нас в попытках уйти от ответственности. При этом российская сторона изначально настаивает на первоочередном решении таких «зависших вопросов», как разделение процесса на два этапа: юрисдикционный и субстантивный. В ходе первого необходимо установить, обладает ли арбитраж компетенцией рассматривать дело, а второй уже должен представлять собой разбирательство по существу. О необходимости такого разделения черным по белому сказано в заявлении российского МИД.
Таким образом, если представить себе, что суд будет объективен, он должен учесть фактическое выполнение Россией решения МТПМП и постановить, что тут вообще не с чем разбираться. Если же нет, можно ожидать долгого процесса: по оценкам экспертов, он может затянуться на несколько лет.
И тут вопрос, кому выгодно тянуть время. Вот замглавы украинского МИД утверждает, что Москва пытается получить больше времени для рассмотрения этого дела, как и в другом – о нарушении прав прибрежного государства в Черном и Азовском морях и в Керченском проливе. Если же суд встанет на сторону Москвы (что не исключено, учитывая то, что Европа не заинтересована в создании дополнительных поводов для конфронтации с Россией), то тянуть процесс выгодно будет как раз Украине.
В любом случае со стороны России участие в процессе – это очередной «жест доброй воли», который лишит Киев в преддверии «нормандского» саммита дополнительных поводов обвинять нас в попытках ухода от ответственности и игнорировании международного права – в одном ряду с обменом моряков и передачей кораблей. Москва выдает Владимиру Зеленскому очередной кредит доверия, которое тот, очевидно, не оправдает, что даст ей возможность вновь подчеркнуть нежелание или неспособность Киева искать компромиссы.
По сути, у Зеленского остается последний козырь – обвинения России в нежелании обсуждать «крымский вопрос», который на Западе не считают закрытым. Но ему уже дали понять, что этот вопрос в Париже обсуждаться не будет.
* * *
Вчера МИД РФ распространил сообщение для СМИ, в котором говорится:
«22 ноября в Гааге межгосударственный арбитражный трибунал, сформированный по инициативе Украины на основании Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. (Конвенция 1982 г.) для разбирательства с Россией по «керченскому инциденту», принял свое первое постановление, утвердившее порядок работы и правила процедуры арбитража.
Российская Федерация полностью удовлетворена данным решением, в котором учтены все ее принципиальные предложения, высказанные в ходе состоявшегося накануне в Гааге заседания арбитража.
Требования Украины относительно отказа от юрисдикционного этапа и предельного сокращения сроков разбирательства оставлены без внимания. Трибунал согласился с аргументами России и предусмотрел возможность разделения процесса на две самостоятельные стадии – юрисдикционную и рассмотрение спора по существу. При этом каждой из сторон предоставлено по шесть месяцев для подготовки своих меморандумов (Украина настаивала на двух месяцах), что соответствует практике межгосударственных арбитражей, сформированных на основании Конвенции 1982 г.
Трибунал поддержал подходы России и по другим принципиальным моментам, что обнулило попытки Киева максимально осложнить процессуальное положение России в данном разбирательстве».
