Понятие «двойные стандарты» прочно вошло в современную политологию. Чтобы в полной мере понять его значение, достаточно посмотреть на «маленькую, но гордую» Эстонию, члена ЕС и НАТО, чьи брюссельские шефы, неутомимо поучая весь мир правилам соблюдения прав человека, упорно не замечают, что происходит в их собственном доме. Или не хотят замечать?
Нацистский заповедник в «демократическом» семействе
С момента получения независимости в Эстонии, как и в ее прибалтийских республиках-соседках, был взят курс на создание нациократических государств образца 30-40-х гг. прошлого века с господствующими коренными юберменшами и угнетаемыми унтерменшами-«иностранцами». Это далеко не преувеличение, поскольку в 1992 г. в Эстонии вступил в силу закон о гражданстве 1938 г., согласно которому автоматически была лишена права на получение гражданства треть населения республики. В следующем году был принят и закон об иностранцах, породивший позорный для современности статус «неграждан», к которым были отнесены все жители страны, не имевшие гражданства по состоянию на 16 июня 1940 г. То есть абсолютно все люди, приехавшие в ЭССР, и их потомки. Таковыми в крошечной Эстонии оказались 300 тыс. человек.
Идейным обоснованием для такого, вполне достойного Третьего рейха, решения стала концепция «советской оккупации» Эстонии и «восстановления» ее государственности в 1991 г. Необходимо напомнить, что именно такой подход к прибалтийским «государствам» существовал в США и странах Европы, в течение всего периода холодной войны так и не признавших республики частью СССР. Без понимания этого факта невозможно понять и появление в «просвещенной Европе» тройки неонацистских государств-карликов, и откровенное попустительство Брюсселя их дискриминационной политике, и фанатичную «защиту» от «оккупантов» в лице России.
Дискриминация и насильственная ассимиляция в отношении русскоговорящих жителей Эстонии осуществляется как совершенно открыто, так и поистине иезуитскими методами «интеграции». Неграждане существуют по сей день, а их количество по состоянию на 2019 год составляет 5,5% населения страны. Помимо избирательных, эти люди поражены также в имущественных и профессиональных правах. Они не могут быть государственными служащими, занимать посты в местных самоуправлениях, служить в полиции, таможне, охране, быть судьями, прокурорами, нотариусами, адвокатами, судебными исполнителями. Кроме того, они не имеют права работать в сфере авиационной безопасности, безопасности судоходства, быть лоцманами, оказывать охранные услуги, занимать посты ректоров вузов. Подобные ограничения не касаются граждан государств-членов ЕС. Это лишь для русскоязычных, составляющих большинство неграждан.
Что же касается тех, кто доказал свою лояльность и выучил эстонский язык, получив гражданство, ситуация у них немногим лучше. По данным депутата Европарламента от Эстонии Яны Тоом, работодатели «на русские резюме отвечают в разы меньше и в разы реже зовут на собеседование. Кроме того, у нас нет средств массовой информации, у нас не осталось ни одной ежедневной русской бумажной газеты и один дохленький еженедельник».
При этом русский язык считают родным около 30% населения страны. В Таллине он является родным для почти половины жителей, а в северо-восточной части Эстонии он остается основным языком общения местного населения.
«Несуществующее» меньшинство и искоренение русского
Казалось бы, игнорировать потребности трети населения страны в XXI веке сложно даже в Африке, не говоря уж о Европе. Но Эстонии это удается благодаря мошенничеству с выполнением норм международного права. Например, ратифицируя Рамочную конвенцию о защите национальных меньшинств в 1996 г., официальный Таллин вывел из-под ее действия неграждан, тем самым сразу же уменьшив на несколько сот тысяч количество проживающих в стране русскоязычных.
Нет человека – нет проблемы, как известно. Потому русский язык упорно вытесняется из всех сфер жизни ЭР, а всех проживающих в стране людей угрозами и штрафами принуждают переходить на государственный язык. Так, по итогам 2018 г. языковая инспекция Эстонии выписала штрафы за недостаточное владение эстонским языком 41 работнику школ, в отношении еще 46 было инициировано увольнение. В детских садах недостаточное знание эстонского языка было отмечено у 64 работников. В медицинских учреждениях служебное несоответствие по языку обнаружено у 136 работников, о нарушениях требований выписано 643 акта. В магазинах из 452 проверенных работников не владеют эстонским языком на достаточном уровне 72,8%.
Неуклонно сокращается количество русских школ. Пока пишутся эти строки, в г. Кейла, как ранее в русскоязычном Кохтла-Ярве, закрывается еще одна.
Характерна ситуация в Кохтла-Ярве. Когда здесь было задумано слияние эстонской и русской гимназий в эстоноязычную госгимназию, министр образования М. Репс и будущий директор гимназии Х. Агур уверяли русскоязычных родителей, что обеспечат все условия и необходимую языковую поддержку для плавного перехода русских учеников к обучению на эстонском. Слова остались словами: гимназию уже покинули 10% русскоязычных учеников. При этом защитить свои права люди не могут, ибо проводящим мирные акции протестов НПО грозят уголовным преследованием.
Защитить русскоязычное население фактически некому. Центристская партия Эстонии, пользовавшаяся популярностью среди русской общины страны, на выборах 2019 г. заняла лишь второе место и вступила в коалицию с откровенно нацистскими Консервативной народной партией и «Отечеством». Впрочем, центристы начали дрейфовать вправо значительно раньше. Единственным политиком ЦП, выступившим за сохранение русских школ, стал мэр Таллина М. Кылварт. Таким образом, в Рийгикогу не осталось почти никого, кто не требовал бы полного перехода на эстоноязычное образование. Вопрос лишь отложен, после того как правящая коалиция отклонила законопроект оппозиционной Партии реформ, требовавший немедленно ликвидировать русский язык в этой сфере. Центристы убедили партнеров по коалиции, что немедленная ликвидация русских школ может вызвать нежелательные волнения населения, надо подождать.
Но дело не только в позиции парламента. Ползучая дерусификация образования происходит скорее на местном уровне. Правые партии приняли решение, что в тех горсобраниях, где они имеют большинство, закрытие муниципальных русских школ будет осуществляться уже сейчас. Торопит и президент. Как заявила К. Кальюлайд, «я немного разочарована, что эта коалиция, которая, пожалуй, самая националистическая, если можно так сказать, или самая патриотичная из когда-либо существовавших, не перевела систему образования полностью на эстонский язык. То же самое касается детских садов. Тогда эта проблема исчезнет».
«Эта проблема», как нетрудно понять, – это русскоязычные жители Эстонии.
Запад нам поможет?
Эстонские правозащитники бьют во все колокола. Во время 12-го форума ООН в Женеве член правления НКО «Русская школа Эстонии» Д. Сухорослов подчеркнул, что русскоязычные дети подвергаются насильственной ассимиляции. По словам присутствовавшего на форуме представителя Международного совета российских соотечественников Н. Зырянова, «сегрегация в отношении русскоязычного населения» стала основой политики прибалтийских государств и Украины: «Ситуация приобретает худшие черты расизма. Вслед за чисто законодательными нормами, которые направлены на искоренение русского языка в Литве, Латвии, Эстонии и на Украине, неугодных начинают подвергать арестам, уголовному преследованию по надуманным обвинениям».
Нельзя сказать, что «международное сообщество» совсем уж не замечает вопиющей дискриминации русскоязычного населения. В частности, комиссар Совета Европы по правам человека Д. Миятович осудила чрезмерность языковых требований для доступа к госслужбе и деятельность языковой инспекции и подчеркнула, что в ходе образовательных реформ недопустимо ущемление прав учащихся нетитульной нации, прежде всего на непрерывное обучение на родном языке. По ее мнению, «взращивание общей идентичности необязательно сводить исключительно к использованию одного языка». Впрочем, требования различных международных организаций к Эстонии прекратить нарушение норм международного права, дискриминацию и этноцид русскоязычного населения исчисляются десятками.
Таллин их просто игнорирует. В частности, в ответ на замечания Д. Миятович член проблемной комиссии Рийгикогу по развитию обучения эстонскому языку У. Эспенберг заявил: «Я не согласен с таким комментарием, он совершенно некомпетентен. Именно неизучение языка и невладение языком являются факторами, усиливающими социальную изоляцию».
Снова с ног на голову. Вот, мол, ассимилируем русскоязычных, и все уладится.
Кто укрывает нацистов?
Причина подобной смелости становится очевидной, если приглядеться к позиции Евросоюза, который единственный способен принять действенные меры против неонацистской политики Эстонии. В отличие от ООН, ОБСЕ и Совета Европы, чьи резолюции носят рекомендательный характер, Европейская комиссия имеет полномочия для введения санкций против нарушителей Хартии ЕС об основных правах, Европейской хартии местного самоуправления и директивы Совета ЕС 2000/43/ЕС от 29 июня 2000 г., имплементирующей принцип равного обращения с людьми, независимо от их расового или этнического происхождения. Обязательства по исполнению всех этих документов Эстония взяла на себя при вступлении в Евросоюз.
Несмотря на четкие и достаточно жесткие требования к Эстонии со стороны международных организаций, в докладе Комиссии Европейских сообществ о подготовке Эстонии к членству в ЕС от 5 ноября 2003 г. указано всего лишь, что необходимо предпринять шаги для дальнейшего продвижения процесса интеграции русскоязычного меньшинства, в частности продолжить ускорение процесса натурализации, а также «принять меры к тому, чтобы применение или осуществление Закона о языке на всех уровнях отвечало бы принципу справедливого общественного интереса и пропорциональности, также как и международным обязательствам Эстонии». Мягко и обтекаемо. Вступи, я все прощу.
Робкие попытки защитить русскоязычное население несколько раз предпринимал Европарламент. В частности, Генеральный директорат ЕП по внутренней политике ЕС в 2017 г. заявил: «ЕС необходимо взять на себя ответственность и принять необходимые меры, чтобы страны союза эффективнее выполняли свои обязательства в рамках договоров в части, касающейся защиты национальных меньшинств».
Но даже в Европарламенте тему защиты русских не особо хотят замечать. В 2011 г. комитет по петициям Европарламента обсуждал петицию 3000 человек из Эстонии о предоставлении негражданам права участия в выборах Европарламента, но счел, что вопрос находится вне компетенции Евросоюза. А в феврале 2019 г. группа парламентариев из Литвы, Латвии и Эстонии представила доклад «Политические репрессии и политические заключенные Прибалтики. Карательная юстиция на страже политических режимов Литвы, Латвии и Эстонии», о котором Европарламент даже не удосужился упомянуть на своем сайте.
Проблема в том, что дискриминационные ограничения в отношении лиц, не являющихся гражданами Эстонии, не распространяются на граждан стран Евросоюза. Судьба же «оккупантов», коими Европа всегда считала русских в Прибалтике, «защитников прав человека» не особо беспокоит.
К двойным стандартам Европе не привыкать. Как справедливо отмечает Яна Тоом, прежде чем осуждать нарушения прав человека где-либо еще, Евросоюзу стоило бы посмотреть в зеркало – ведь принудительная ассимиляция нацменьшинств в странах Балтии происходит при попустительстве Брюсселя.
Тем не менее борьба продолжается. Как отмечено на днях в заявлении МИД РФ, «надеемся на активную позицию профильных структур ООН, ОБСЕ и Совета Европы в отношении дискриминационной линии Таллина в образовательной сфере для нацменьшинств, как это практикуется данными международными организациями, когда речь идет о схожих ситуациях в других странах».
Защитники русских школ в Эстонии намерены обращаться в Европейский суд по правам человека и привлекать внимание к насильственной ассимиляции русскоязычных жителей и усилению националистических тенденций в эстонской власти. Остается пожелать им успеха.
