В парижском Елисейcком дворце состоялась встреча «нормандской четверки» с участием лидеров Франции, Германии, России и Украины. Примечательна она была тем, что в ней впервые принимали участие в качестве президентов Эммануэль Макрон и Владимир Зеленский (для последнего это была еще и первая встреча с Владимиром Путиным). А еще тем, что это первая встреча за последние три года.
Напомню, первая встреча лидеров «четверки» состоялась 6 июня 2014 года в Нормандии во время празднования 70-й годовщины высадки союзников в 1944 году. С тех пор такой формат называется «нормандским». Всего до вчерашнего дня таких встреч было четыре, не считая телефонных переговоров лидеров. Самыми важными были встреча в Италии в октябре 2014 года, на которой обсуждалась имплементация первых Минских соглашений, в частности закон Украины об особом статусе Донбасса, и встреча в Минске в феврале 2015-го, когда обсуждались вторые Минские соглашения.
Четвертая встреча состоялась в октябре 2016-го в Берлине, и на ней была подтверждена важность выполнения рамочного решения о разведении сил и средств от 21 сентября 2016 года на трёх «пилотных участках» (в станице Луганской, Петровском и Золотом), а также была подтверждена согласованная во время Парижского саммита в октябре 2015 года «формула Штайнмайера».
Собственно говоря, это было высшим достижением переговорного процесса. На этом все и закончилось. Развода сил в Станице-Луганской так и не состоялось, а в Петровском и Золотом все вскоре вернулось на круги своя. Что касается «формулы Штайнмайера», определявшей порядок выполнения «Минска» и призванной облегчить задачу Киеву, для которого она к тому моменту, очевидно, стала невыполнимой, то ее просто «заболтали». Фактически сняли с внутриукраинской повестки, как и сам «Минск».
Впоследствии и сами соглашения на Украине фактически были объявлены вне закона. В январе прошлого года украинский парламент принял закон о реинтеграции Донбасса, в котором Россия была названа «агрессором», неподконтрольные Киеву территории –«оккупированными», а власти ДНР и ЛНР – «оккупационными администрациями». Закон фактически запрещал украинскому руководству в каком-то виде выполнять обязательства по Минским соглашениям.
Впрочем, их в юридическом поле Украины и так не существовало. Рада их так и не ратифицировала. Внутри украинского политического дискурса они всячески позиционировались как навязанные Россией и неприемлемые для Украины, а внешней аудитории тогдашний президент Порошенко вешал лапшу на уши, что это Россия не желает исполнять свои обязательства, хотя их у нее, согласно Минским соглашениям, никогда и не было.
Все это привело к тому, что в Москве однозначно дали понять, что с Порошенко разговаривать не о чем. С тех пор не проводилось не только «нормандских встреч», но и российский президент избегал даже телефонных разговоров с Порошенко, хотя тот, по собственному признанию, не раз пытался дозвониться до российского коллеги.
Всем было понятно, что до президентских выборов на Украине никакого прогресса не будет. Впрочем, его не было бы и в том случае, если бы президентом остался Порошенко. Возможно, они остался бы, если бы ему это позволили. Но Запад изначально дал понять, что желал бы видеть во главе Украины другого человека. Возможно, именно давление Запада инекие личные гарантии Порошенко стали причиной того, что он с такой легкостью принял поражение во втором туре, хотя накануне заявлял о своей победе, как о свершившемся факте.
Приход к власти В. Зеленского действительно вселил определенные надежды как в европейцев, так и в Москву. Впрочем, у российской стороны эти надежды были изначально сдержанными. Одним из способов подтолкнуть нового украинского президента к диалогу стал указ о предоставлении в упрощенном порядке российского гражданства жителям Донбасса. Это должно было продемонстрировать, что Москва не намерена ждать бесконечно и альтернативой выполнению Минских соглашений может стать ускорение интеграции мятежных республик с Россией.
Кроме того, Москва сразу дала понять, что разговор с новым украинским президентом, как и встреча в «нормандском формате», возможны только при условии имплементации договоренностей, достигнутых в ходе предыдущей встречи, – развод войск в трех установленных точках и подтверждение «формулы Штайнмайера».
Впрочем, изначально у многих экспертов были огромные сомнения в том,что Зеленский сможет достичь успеха в урегулировании. Логика проста: если ты президент мира, просто возьми и объяви: я как верховный главнокомандующий приказываю прекратить огонь стакого-точисла с такого-то времени.
Этого, вполне предсказуемо, сделано не было, из чего можно было сразу сделать вывод: либо Зеленский не хочет мира, вопреки всем его заявлениям (Порошенко тоже изначально позиционировал себя как «президент мира», обещая прекратить войну за две недели, однако именно при нем война из локальных стычек превратилась в полномасштабный вооруженный конфликт, едва не закончившийся для Украины разгромом), либо просто неспособен этого сделать. И еще неизвестно, что хуже.
Да, стоит напомнить, что сразу после прихода Зеленского к власти радикалы обещали ему всякие кары за «сдачу интересов Украины» вплоть до убийства. И можно было дать ему время, чтобы освоиться, взять все бразды власти в свои руки, передавив наиболее «упоротых» сторонников войны. Вопрос в том, сколько времени.
Начал Зеленский хорошо, даже слишком хорошо, сделав за полгода больше, чем Порошенко за все пять лет своего президентства – чего многие от него и не ожидали. Настоящим прорывом стал обмен удерживаемыми лицами между Украиной и Россией после разговора с Путиным, и ведь многие до последнего времени не верили, что это произойдет. Новый украинский президент с таким же рвением взялся за выполнение договоренностей по Донбассу. Но вот тут уже начались первые осечки.
Ту же «формулу Штайнмайера» согласовать удалось не сразу. Со второй попытки и с замечаниями по тексту. И то сделано это было так, чтобы в любой момент отозвать согласование. Подписал документ человек на несуществующей официально должности –Леонид Кучма. И как потом заявилглава комитета Верховной рады Украины по вопросам внешней политики и межпарламентского сотрудничестваБогдан Яременко, он лишь согласовал формулировки данного плана. По сути, вся эта словесная эквилибристка была полностью в духе Порошенко: внешней аудитории говорить,что мы все согласовываем и выполняем, а внутренней – что держим фигу в кармане.
Еще более тяжело далось разведение войск. И если в Станице Луганской это прошло более или менее легко, то в Петровском и Золотом натолкнулось на неожиданно мощное противодействие радикалов, которые прорывались с оружием в руках к линии фронта, грозились заменить собой солдат ВСУ, если те покинут занимаемые территории. Параллельно в Киеве проходили акции националистов, вновь угрожающих президенту. Попытки Зеленского разговаривать с радикалами выглядели, с одной стороны, комично, с другой – жалко («мне 42 года, и я не лох»).
Но все же развод состоялся (правда, по сообщениям из народных республик, на оставленные ВСУ позиции пришли-таки радикалы, продолжили рытье окопов и строительство укреплений – т.е. подготовку к войне,кроме того, не прекращались постоянные обстрелы). И все же это дало Зеленскому долгожданную путевку на «нормандский саммит».
Впрочем, тут надо отметить тот фон, на котором он начал готовиться к своему первому серьезному выходу «в свет».Во-первых, отношения с лидерами Германии и Франции оказались подпорченными опубликованной Дональдом Трампом стенограммой их переговоров, в ходе которых Зеленский жаловался американскому президенту на то,что Париж и Берлин ничего не делают для Киева.
Во-вторых, отсутствие быстрого и ощутимого прогресса в урегулировании конфликта, равно как и ряд непопулярных реформ (особенно снятие моратория на запрет продажи земли), привели к серьезному обвалу его рейтинга внутри страны – с 73 до 52 процентов посостоянию на ноябрь.
В-третьих, постоянные вихляния в вопросе имплементации «Минска», в таких его чувствительных вопросах, как закон об амнистии, особый статус и изменения в конституцию, породили определенный скепсис по отношению к украинскому лидеру не только у Германии и Франции, но и у России, которая вообще непонятно,как согласилась в итоге на переговоры при отсутствии реального прогресса и ощутимых перспектив дальнейшего мирного процесса. Видимо, только для того,чтобы не дать Киеву повода обвинять Москву в том, что она намеренно уклоняется от диалога.
Не будем тратить время на цитирование тех «перлов», которые в последние месяцы выдавали украинские официальные лица от того же Богдана Яременко и спикера Верховной рады Дмитрия Разумковадо министра иностранных дел Вадима Пристайко– их на целую книгу хватит. Краткая суть их в том, что власти то не были готовы вносить изменения в конституцию, то готовы, но с оговорками. Закон об особом статусе Донбасса они тоже пытались представлять в новом свете,далеком о того,который изначально задумывался в Минске. По поводу даты проведения выборов они также много спорили друг с другом.
Все это говорило о том,что в команде президента нет никакой четкой позиции. Пожалуй, единственное, в чем они были солидарны, так это в отказе от амнистии для ополченцев и от диалога с республиками, что также противоречило Минским соглашениям.
Кроме того, какая-то «умная голова» посоветовала Зеленскому извлечь на свет божий полузабытую тему Крыма и попытаться вставить ее в повестку «нормандских» переговоров, что могло привести к полному отказу Москвы от них (скорее всего, именно на это и надеялись).
И все это на фоне вбросов в СМИ различных планов «реинтеграции» от военных операций по хорватскому сценарию(о таком плане Б наслучай срыва переговоров говорил официально В. Пристайко) до создания фильтрационных лагерей для жителей Донбасса, поражения их в правах и выселения за пределы региона. В общем, фон был, мягко говоря, не способствующий переговорам.
Среди последних «перлов» команды Зеленского – предложение заменить в Донбассе предусмотренную «Минском» народную милицию некоей «муниципальной стражей», в которую были бы включены «не участвовавшие в боях» жители республик, нацгвардейцы и сотрудники ОБСЕ.
Накануне саммита оппоненты Зеленского из числа непримиримых (причем объединились практически все в прошлом заклятые враги, видимо, чтобы показать президенту, что опереться ему, в случае чего, не на кого) вновь решили надавить на него, организовав в Киеве очередной «майдан», поставив палатки. Свою акцию он назвали «красными линиями», целью которых было не допустить «сдачи интересов».
Впрочем, у Зеленского сразу пояснили, что ничего сдавать не намерены. В качестве своеобразного «заградотряда» в состав делегации включили покровителя радикалов министра внутренних дел Арсена Авакова, который уже в Париже заявил журналистам, что «зрады» нет и что Зеленский «жестко держит переговорную позицию».
По словам В. Пристайко, сказанным за день до саммита, основной «красной линией» украинской делегации на встрече лидеров «нормандской четверки» является возвращение под контроль Киева всей территории страны в пределах ее «международно-признанных границ» (включая Крым). Заранее было известно о том, что Зеленский будет требовать, во-первых, того, чтобы выборы прошли послепередачи границы под контроль Киева, во-вторых, переписывания закона об особом статусе без мнения республик. Оба пункта резко противоречат тексту Минских соглашений.
Но и в Москве накануне заявили, что не собираются обсуждать пересмотр «Минска» и тем более Крым.
Результат налицо –в ходе состоявшихся переговоров прорыва в мирном процессе не произошло. Из всех основных обсуждаемых тем –прекращение огня, выборы и изменения в конституцию и новый обмен пленными – реальных договоренностей удалось достигнуть только по последнему пункту. Но об этом, кажется, предварительно договаривались еще в ноябре. Впрочем, еще решили начать обсуждать новые участки разведения. Даже нет сомнений, что пока будут договариваться о новых участках, войска будут возвращаться на предыдущие.
Иными словами, стороны зафиксировали достигнутое и договорились продолжить переговоры. «Договорились продолжать договариваться» и по теме транзита газа (цитата исполнительного директора «Нафтогаза» Юрия Витренко).
А если говорить напрямую, ни до чего особо не договорились. При этом по ключевому вопросу – о проведении выборов (фактически о реализации «формулы Штайнмайера», приверженность которой все подтвердили) Киев и Москва продемонстрировали диаметрально противоположные мнения, что и подтвердили на итоговой пресс-конференции. А как двигаться дальше, если по главным вопросам и близко нет взаимопонимания? В свое время стороны долго не могли придумать, как продлить срок действия «Минска», который истекал к концу 2015 года. В итоге пришли к тому, чтобы сделать соглашения бессрочными. Вчера они стали бессрочными окончательно – на Украине с 2014 года уже второй президент, а стороны все договариваются и договариваются.
А между тем реальность такова, что Донбасс продолжает интегрироваться в Россию. И чем дольше Киев будет тянуть время, тем меньше шансов у него останется на возвращение шахтерского края. Впрочем, не у одного меня возникает ощущение, что там давно отказались от региона и думают только о том, как бы повыгоднее его продать. И так, чтобы без «зрады».
Вот только процесс медленного, но верного развода Донбасса и Украины уже оплачен десятками тысяч жизней, и это далеко не конец…
