На фоне обострившихся дискуссий по согласованию дорожной карты строительства Союзного государства России и Белоруссии официальный Минск получил, наконец, кредит от КНР в размере 3,5 млрд. юаней, или около 500 млн. долл. Кредитное соглашение уже названо белорусской стороной прорывом в финансовом сотрудничестве с Поднебесной, которая ранее предоставляла лишь связанные займы. По мнению части экспертов, основной целью китайского кредита является «защита независимости» Белоруссии. Но так ли это на самом деле?
Такая нелюбимая бухгалтерия
Кредитное сотрудничество между Белоруссией и Китаем началось в начале 2000-х гг. В 2003-2009 г. в экономику РБ поступило китайских инвестиций на сумму около $232 млн. Позже правительство КНР и ряд китайских банков открыли для республики кредитную линию на $15 млрд, а также предоставили межгосударственный кредит на $1 млрд. Как правило, кредиты носили связанный характер, т. е. обязывали Минск закупать китайское оборудование и привлекать китайских специалистов к реализации проектов.
Например, в 2015 г. Пекин предоставил Белоруссии общую сумму $3,5 млрд, которая состояла из множества макрокредитов разным субъектам и на разных условиях. Так, 700 млн. для «Банка развития» и 300 млн. для «Беларусьбанка» пошли на финансирование госпрограмм с участием китайских партнеров. Средства на модернизацию железной дороги и закупку 18 железнодорожных составов сразу пошли китайским поставщикам. Что любопытно, срок возврата этих кредитов наступает в 2020 г.
Предметом гордости Минфина РБ является то, что впервые китайский заем, о котором шла речь в самом начале, является не связанным. Как сказано в соответствующем указе президента, кредит привлекается «в целях погашения и обслуживания государственного долга, поддержания золотовалютных резервов Республики Беларусь, а также содействия развитию двусторонней торговли между Республикой Беларусь и Китайской Народной Республикой». Проще говоря, Минск берет кредит для того, чтобы расплатиться с другими кредитами. С какими?
На данный момент государственный долг РБ составляет $16,7 млрд, из которых России она должна 7,55 млрд, а Китаю – 3 млрд. В 2019 г. она должна отдать $ 4,3 млрд, рефинансировав обязательства на $1,3 млрд. Из них Китаю причитается $600 млн, т. е. на 100 млн. больше, чем недавно выданный кредит, остальные – России. Соответственно, китайский кредит может быть направлен как на обслуживание долга Китаю, так и России. Самым пикантным в этой ситуации является тот факт, что до этого Минск отказался от российского кредита в $630 млн и $200 млн седьмого транша Евразийского фонда стабилизации и развития. Как отметил министр финансов Белоруссии М. Ермолович, «необходимости в каких-то политических кредитах абсолютно нет».
Под политическими, очевидно, имеются в виду российские кредиты, т. е., по сути, рефинансирование за счет российского бюджета ранее созданных долгов перед той же Россией. Но поскольку финансовое сотрудничество является частью союзной повестки, Минск предпочел взять кредит у Китая под более высокий процент, чтобы расплатиться с предыдущими долгами. И не факт, что деньги России вернутся, поскольку пирамида долгов растет с каждым годом.
Цена «белорусского экономического чуда»
На днях Александр Лукашенко дал скандальное интервью, из которого следует, что Белоруссия не только защищает Россию от вторжения танков НАТО, но и ежегодно субсидирует российскую экономику на $9 млрд и содержит 40 млн. россиян. Он даже предложил свой вариант строительства Союзного государства: «…вы вступаете в состав Беларуси».
В то же время Россия, если послушать Батьку, виновата перед его страной буквально во всем: от невыплат компенсаций за чернобыльскую катастрофу и налоговый маневр до нежелания продавать Минску газ по ценам Смоленской области и бесплатно давать оружие.
Оставим претензии белорусского президента и его обещание перекрыть газопровод «Дружба» на его совести и обратимся к сухой статистике.
В начале 2000 г. валовой внешний долг республики составлял всего $2,1 млрд, сегодня он, напомним, уже достиг $16,7 млрд. На диаграмме четко видно, какими темпами росла задолженность Белоруссии.
Если в 1996 г. каждый белорусский гражданин был должен 188 долл., к 2018 г. его задолженность выросла до 4120 долл.
Речь лишь о долгах, которые необходимо возвращать. То есть все эти годы «эффективность» белорусской экономики обеспечивалась за счет внешних займов, которые давали рост экономики и бурное развитие промышленности, вызывающей справедливую гордость главы белорусского государства.
Но это далеко не все. По данным МВФ, с 2005 по 2015 г. Россия влила в белорусскую экономику около $106 млрд, что составляло от 11% до 27% белорусского ВВП. Прямые российские инвестиции в 2011-2019 гг., согласно данным Центробанка РФ, составили почти $8 млрд. За счет беспошлинной продажи нефти и скидок на газ в 2011-2016 гг. Белоруссия получила от России $48,4 млрд, что в 8 раз больше, чем объем прямых субсидий за то же время. При этом с 2011 г. средний рост экономики РБ не превышает 1,1%. На 2020-2024 гг. МВФ ожидает падения экономики Белоруссии на 0,05% в год.
Что же это за экономическая модель такая, которую неспособны поддержать на плаву ни миллиардные кредиты, ни десятки миллиардов субсидий? Все же не зря Александр Григорьевич бухгалтерию не любит.
Но вернемся к китайцам. 9 млрд. отрицательного сальдо в торговле с Россией по итогам 2018 г. – это, по мнению А. Лукашенко, субсидирование экономики России Белоруссией, которая при этом якобы искусственно препятствует белорусским предприятиям в доступе на рынок. Но как тогда быть с Китаем, где Белоруссия все больше и больше «проторговывается» с каждым годом?
Но почему-то в адрес Пекина не звучат обвинения в том, что белорусы содержат 5 млн. китайских рабочих, его кредиты не называют политическими и не обещают перекрыть контейнерные перевозки в рамках Шелкового пути.
Из этого следует два вывода. Первый: неэффективность экономической политики Белоруссии и рост пирамиды долгов отражается на результатах внешнеэкономической деятельности не только с Россией, но и с КНР. Второй: отказ от российского кредитования в пользу китайского связан отнюдь не с сальдо торгового баланса и количеством преференций.
«Нэзалэжность» как камень преткновения
Два раунда переговоров на высшем уровне по вопросам создания Союзного государства, состоявшиеся в декабре текущего года, не принесли прорыва. Несогласованными остались три наиболее болезненных для белорусской стороны вопроса о нефти, газе и налогах. Камнем преткновения стала «нэзалэжность» Белоруссии. Как в своем изящном стиле выразился А. Лукашенко, «я не пацан, который отработал 3-4-5 лет президентом. Мне хватило – вот так. И я не хочу перечеркнуть все то, что я сделал вместе с вами, с народом – создал суверенное, независимое государство, чтобы его сейчас уложить в какой-то ящик с крестом наверху и куда-то выбросить или кому-то передать? При мне этого не будет никогда». В общем, не лох. Мы поняли.
Посягательством на суверенитет Минск считает создание союзных органов, предусмотренных Договором о создании Союзного государства 1997 года, который он сам и подписывал, а также гармонизацию законодательства в налоговой, эмиссионной, таможенной и т. д. сферах. Но проблема в том, что решение проблемных вопросов взаимоотношений в соответствии с запросами Белоруссии возможно лишь при урегулировании «наднациональных» аспектов.
В частности, Москва готова распространить на Белоруссию отрицательный акциз, тем самым «оплатив компенсацию» за налоговый маневр, чего просит Минск, но после унификации Налогового кодекса. То же касается и газа. Как отметил президент России В. Путин, поставлять Белоруссии газ по цене Смоленской обл. возможно, но «для этого нужны общие правила в виде законов, в том числе в сфере налогового обложения, в сфере дотационной политики, в сфере поддержки из бюджетов различных уровней тех или иных отраслей. Для этого нужны общие национальные органы – контрольные и эмиссионные, нужны общие правила в сфере антимонопольной политики».
В кредите Минску также никто не отказывал. По словам министра финансов РФ А. Силуанова, «компенсация налогового маневра, кредит или еще что-то – все это нужно смотреть в комплексе в части того, как мы будем двигаться по интеграции».
Складывается ситуация, что А. Лукашенко, желая получить национальный режим финансирования белорусской экономики от России, полностью отказывается каким-либо образом компенсировать ей затраты. Но российские регионы и предприятия, получая кредиты и дотации от государства, пополняют бюджет налогами и в целом создают ВВП России. Минск же требует сохранения «нэзалежности». Судя по всему, братство с Москвой он видит следующим образом: ты даешь мне деньги, я делаю вид, что эффективно управляю страной и выигрываю выборы в 2020 году. А иначе куплю нефть у поляков, газ в Катаре, бензин на Украине, а кредит возьму у китайцев назло «империи».
В каждой шутке есть доля шутки, но Александр Григорьевич в попытках сохранить единоличную власть явно заговаривается: «Что же это за союз, когда у нас становится по всем позициям хуже и хуже?» Но ведь союза как раз и нет из-за его амбиций феодального князька, который не понимает, что альтернатива Союзному государству обойдется дороже. С такими экономическими показателями, как сейчас, ему бы не рисковать, но «после нас хоть потоп». Так что ли?
