Взаимоотношения между Белоруссией и Россией за последние десятилетия проходили через различные испытания. И то, что сегодня считают очередной «нефтегазовой войной», для двух стран уже давно, увы, не является событием экстраординарного масштаба. По сути, Минск и Москва находятся на своеобразном «военном положении» по вопросу поставок в Белоруссию углеводородов уже как минимум с 2006 года. За прошедшие полтора десятка лет стороны так и не смогли окончательно договориться между собой, лишь на короткие периоды сглаживая самые острые углы проблемы временными соглашениями. События же начала нынешнего года только подтвердили существование таких разногласий между Белоруссией и Россией, которые подтолкнули их к действиям, способным привести к самым непредсказуемым последствиям для обеих сторон.
Прежде всего, речь идет об отношениях в нефтяной сфере. Именно вопрос поставок и транзита российского черного золота грозит навредить белорусско-российскому сотрудничеству не только в сфере экономики, но и превратиться в камень преткновения на пути дальнейшей интеграции на всем постсоветском пространстве. Более того, к середине января Минск и Москва совершили ряд действий, которые завели нынешний спор практически в тупик.
Известно, что на конец прошлого года наши страны не смогли договориться о том, по какой цене в республику будет поставляться российская нефть. Данная проблема достаточно хорошо освещалась СМИ и может быть сведена к одному простому моменту – Минск требует от Москвы компенсировать выпадающие доходы своего бюджета от проводимого в нефтяной отрасли РФ налогового маневра. По белорусским данным, только за 2019 и 2020 годы потери республики могут составить около $900 млн, а всего к 2024 году, когда и планируется завершение налоговой реформы, РБ может недосчитаться суммы более чем в $10 млрд.
В российской столице, как известно, не готовы просто так выделять из своего бюджета субсидии соседней стране, называя маневр своим «внутренним делом» и заявляя устами президента Владимира Путина, что Союзный договор не предусматривает дотирование одним государством другого, поэтому вопрос можно будет решить только после достижения качественно нового уровня интеграции в рамках Союзного государства.
Более того, в конце прошлого года Москва даже подписала балансы на поставку в Белоруссию 24 млн тонн нефти, что равняется объему 2019 года. Единственным исключением в соглашении стал отказ от 6 млн тонн сырья в рамках так называемой «перетаможки», которая существовала с 2017 года. Последнее, как считают аналитики, и стало последней каплей в чаше терпения белорусской стороны, для которой перепродажа беспошлинной нефти приносила не одну сотню миллионов долларов.
Отсутствие на начало 2020 года договоров на поставку в Белоруссию нефти естественным образом привело к тому, что российские компании с 1 января остановили отгрузку сырья для белорусских НПЗ, которые вначале были вынуждены перейти на минимальную загрузку своих мощностей, а позже и вовсе приостановить экспорт нефтепродуктов, чтобы не допустить их нехватку внутри страны. По изначальным данным, запасов нефти должно было хватить дней на 10 и за это время в Минске рассчитывали решить проблему. Однако оказалось, что Москва не собирается идти на уступки и подписывать соглашения на белорусских условиях. Поэтому Белоруссии пришлось прекратить экспорт добываемой в республике нефти (около 1,7 млн тонн в год, которые шли прямиком в Германию), а затем и приступить к поиску альтернативных источников поставок сырья для своих НПЗ.
Примечательно в последнем случае то, что такими «альтернативными» поставщиками стали нефтяные компании, входящие в группу «Сафмар» бизнесмена Михаила Гуцериева, который известен своими теплыми отношениями с Александром Лукашенко. Именно они подписали контракт с Белоруссией на ее условиях и заявили о готовности обеспечить республику нефтью не только в январе (планируется поставка около 750 тыс. тонн), но и на весь год.
Однако даже «помощь друга» оказалась недостаточной для того, чтобы Минск сумел убедить Москву пойти на компромисс. Более того, как заявил вице-премьер РФ Дмитрий Козак, российское правительство решило не вмешиваться в вопрос о поставках нефти, так как «все эти договоренности – это частные коммерческие контракты наших нефтяных компаний с "Белнефтегазом"». Это заявление фактически стало триггером, который, как считают аналитики, и спровоцировал белорусские власти на отчаянные меры.
Сначала стало известно, что указом А. Лукашенко был введен «экологический налог» на компании-транизитеры нефти в размере 50% от прибыли (правда, на кого конкретно данный налог будет распространяться, на сегодняшний день не ясно), а затем в СМИ появилась информация, что Белоруссия готовится и вовсе приостановить транзит российского сырья по своей территории. Однако, как считают эксперты, даже такие радикальные меры не только не смогут решить проблемы выпадающих доходов белорусского бюджета, но и приведут к ответным действиям России, в том числе и в иных сферах. Например, при поставках газа или допуске сельхозпродукции из Белоруссии на российский рынок.
В первом случае Минск и Москва смогли лишь на январь–февраль продлить условия поставок 2019 года, а вопрос о последующем сотрудничестве остается открытым. Исходя из того, что Минск получает голубое топливо по цене $127 за 1 тыс. кубометров и считает эту цену для себя высокой, нетрудно представить, что произойдет, если «Газпром» решит продавать его по рыночной стоимости. При этом, в отличие от нефти, найти альтернативные источники поставок газа Минску будет практически невозможно, за исключением дорогого СПГ из стран Европы.
Во втором случае, ничто не помешает России ввести схожий с белорусским «экологическим налогом» механизм уплаты дополнительных сборов со всей продукции, поступающей из Белоруссии в РФ. И если этот клубок будет раскручиваться и дальше, то над СГ и даже Евразийским экономическим союзом нависнет серьезная угроза, так как именно белорусско-российские отношения в евразийской интеграции долгие годы были определяющими.
Не понимать этого в Минске и Москве, конечно, не могут. Однако сегодня, к сожалению, все еще не видно, чтобы стороны были готовы к компромиссу. Аргументы сторон довольно просты. Москва заявляет, что предложения Белоруссии могут быть рассмотрены только после того, как будут урегулированы все вопросы по интеграции. При этом российская сторона не высказывает прямого отказа от того, на чем настаивают их белорусские партнёры, но считает себя вправе ждать шагов навстречу из Минска.
В свою очередь, власти Белоруссии, считая свою позицию единственно верной и основанной на прежних договорённостях в рамках СГ и ЕАЭС, все еще пытаются любыми способами решить свои внутренние экономические проблемы за счет России, на что в Кремле смотрят крайне негативно. Например, осознав, что получить прямые компенсации за налоговый манёвр от РФ не получится, Минск предложил свой вариант решения проблемы – за счет повышения стоимости транзита российской нефти и снижения ее цены для своих НПЗ. Если учитывать, что в среднем Россия в год прокачивает через Белоруссию около 60 млн тонн, то повышение тарифа на 20-23%, как это предлагалось ранее, может принеси стране более $200 млн дополнительных доходов. Кроме того, снижение стоимости нефти для республики за счет исключения из нее премии для российских нефтяных компаний (около $10 на тонну) добавит к этой сумме еще более $200 млн. В совокупности это закроет на 2020 год брешь в белорусском бюджете, образовавшуюся из-за налогового маневра в РФ.
Однако, как уже указывалось выше, все это не решает саму проблему нефтегазового сотрудничества двух стран, тем более что Москва по-прежнему не считает необходимым идти на компромисс, считая дело интеграции главенствующим. В белорусской же столице все еще боятся потерять контроль над своей экономикой из-за возможного перехода ряда полномочий в СГ в наднациональные органы. Именно поэтому власти РБ всячески подчеркивают свое стремление защитить независимость республики, обвиняя Россию в том, что именно она нагнетает ситуацию.
При этом некоторые последние заявления из Минска порой ставят аналитиков в замешательство, как, например, недавние слова А. Лукашенко о том, что РФ предлагает Белоруссии покупать у нее нефть по цене выше мировой. Хотя известно, что до окончания нефтяного манёвра у белорусской стороны будет определённый дисконт. Так, в 2019 году средняя цена поставки российской нефти составила $364 за тонну, в то время как на мировой рынок Россия экспортировала свое сырье по цене $452 за тонну. Таким образом, скидка для Белоруссии составила около 20%, а по временному контракту на январь 2020 года – 17%. И это с учетом премии нефтяным компаниям. Поэтому заявление о том, что Белоруссия сможет найти альтернативу российской нефти и в других местах, так как цена стала практически одинаковой, сегодня выглядит как минимум неубедительным.
Исходя из всего вышесказанного, можно сделать вывод, что нынешнее обострение в перманентной «нефтегазовой войне» Белоруссии и России вызвано не столько экономическими, сколько политическими причинами. Заявление белорусского руководства о том, что оно готово сократить транзит российской нефти для того, чтобы начать закупку альтернативного сырья через нефтепровод «Дружба», как считают аналитики, является не чем иным, как очередной попыткой Минска надавить на Москву.
При этом последствия такого шага, если он будет осуществлен на практике, могут оказаться для Белоруссии печальными. Республика не только будет вынуждена покупать более дорогую нефть (не исключено, что всю ту же российскую, но с накруткой от «альтернативного поставщика»), но и потеряет часть доходов от транзита, который будет сокращен из-за запуска «Дружбы» в реверсном режиме. Кроме того, и заявленный «экологический налог» может заставить ряд компаний задуматься о перенаправлении своего экспорта через российские порты. Все это в конечном случае нанесет непоправимый урон белорусской экономике, да и Москва также может пойти на крайние меры.
Остается надеяться, что белорусские и российские власти в своем стремлении «не проиграть» друг другу не решатся довести ситуацию до абсурда и придут в течение ближайшего времени к компромиссу. В ином случае говорить о развитии интеграционных процессов не только между двумя странами, но и на всем постсоветском пространстве будет крайне проблематично.
