Польские фальсификации подлинных причин начала Второй мировой войны и разгрома Польши в 1939-м, как и политики СССР, всё активнее обретают, что называется, государственный статус. Но они не обходятся без ответа. И не только со стороны России.
Так, зампредседателя комиссии по международным делам нижней палаты парламента Белоруссии Олег Гайдукевич выразил на днях протест в связи с принятием польским сеймом резолюции, уравнивающей ответственность Германии и СССР за развязывание Второй мировой войны. Пропагандистские уловки Варшавы О. Гайдукевич назвал ложью и указал на недопустимость уничтожения памятников советским воинам-освободителям. Он отметил также, что «на полях встреч с европейскими коллегами официальный Минск намерен разъяснять ошибочность поведения Варшавы».
По мнению О. Гайдукевича, нападки на Советский Союз в контексте Второй мировой – «это часть информационной кампании Запада против России. Поскольку память об общей Великой Победе продолжает объединять наши народы. Вторым объединяющим наследием остаётся русский язык и культура». Потому, как считает О. Гайдукевич, «идут» «нога в ногу» информационные нападки на нашу общую Победу и общую культуру».
С такой оценкой вполне резонно согласиться.
Довоенная Польша была ввергнута в кровавую бездну нацистской оккупации благодаря собственной прогерманской и антисоветской политике, «дополненной» фактическим предательством военно-политических союзников Варшавы. Польские же власти, «эксперты» и СМИ вкупе с западными коллегами издавна замалчивают то, что СССР в канун и даже после 1 сентября 1939 г. был готов помочь Польше отразить нацистскую агрессию. Но ее власти по-прежнему проводили политику на самоуничтожение Польши.
Советское же руководство вовсе не почивало на лаврах после подписания пакта о ненападении с Германией. Оно учитывало вполне возможное вероломство Берлина в отношении СССР в ходе нацистского вторжения в Польшу. Поэтому факт, что СССР мог бы поддержать Польшу, был обозначен Москвой и после подписания того пакта. В интервью «Известиям» 27 августа 1939 г. нарком обороны СССР К.Е. Ворошилов отметил: «...Помощь сырьем и военными материалами является делом торговым и для того, чтобы давать Польше сырье и военные материалы, вовсе не требуется заключение пакта взаимопомощи и тем более военной конвенции».
Но Варшава игнорировала советские предложения об экономической и гуманитарной помощи Польше. В этой связи показательны оценки сложившейся ситуации Вацлавом Гжибовским, тогдашним польским послом в СССР (до 17 сентября 1939 г.). В своем докладе-обзоре двусторонних отношений (6 ноября 1939 г.) он отмечает: «...Советская пропаганда до начала сентября никогда не прекращала убеждать нас сопротивляться немецким требованиям. Еще в июне был ряд предложений от Советов относительно снабжения нас боевыми средствами». И далее: «Маршал Ворошилов (в своем интервью «Известиям». – Ред.) утверждал, что поставка сырья и военных материалов Польше в случае конфликта будет являться «торговым вопросом», не противоречащим пакту».
Но Варшава отвергала эти предложения. Хотя СССР предлагал ускорить их реализацию в канун нацистской агрессии: «...В это же время посольство СССР в Варшаве запросило наш МИД: какие шаги предприняты относительно использования тезисов маршала Ворошилова в отношении Польши». И что же? В. Гжибовский пишет, что только «6 сентября получил инструкции в данном вопросе и список необходимых сырья и военных материалов». Понятно, что к этому моменту ситуация радикально изменилась, и, как заявил глава Советского правительства В.М. Молотов В. Гжибовскому 8 сентября, «СССР вынужден защищать, прежде всего, собственные интересы».
Для Москвы не были секретом планы нацистской Германии по созданию на границе с СССР, с расчетом на будущий конфликт с СССР, «государств-прокладок», лояльных рейху: сперва Украины (на территории экс-польских Галиции и Волыни), затем «польского» квазигосударства, и одновременно укреплению зависимости Литвы от Германии. Такие проекты уже по причине географии впрямую касались безопасности и целостности СССР, что, в конце концов, предопределило, начиная с 17 сентября 1939 г., ввод советских войск в западные районы Белоруссии, Украины и Вильнюсский регион.
Интересно и донесение в НКИД посла СССР в Польше Н.И. Шаронова от 5 сентября: «Эстонский посол Маркус говорил мне, что поляков очень занимает вопрос о возможности выступления СССР на стороне Германии. Я ответил, что Польше мы только вчера продали хлопок. "Неужели вы не поможете Польше?" – уточнял он. Я ответил, что мы хотели помочь, но Польша сама отказалась, а напрашиваться нам не пристало».
Хлопком поставки и завершились. Согласно вышеупомянутому материалу польского экс-посла в СССР Гжибовского, «советский посол Шаронов сказал, что дал в первой декаде сентября визы нашим специалистам для поездки в Москву для покупки медицинских материалов. У него нет сомнений, что данные материалы вскоре прибудут». Но военные события развивались более стремительно…
* * *
Тем временем польские эмиссары в Дании, Швеции, Турции, Испании, Румынии даже в начале-середине сентября, по ряду данных, зондировали тамошних дипломатов Германии насчет целесообразности польско-германского военного удара по СССР. Причем с соучастием прибалтийских стран, особенно Эстонии. Так, по данным Болеслава Берута (1890-1956), первого президента послевоенной Польши (в 1947-1956 гг.), на фоне «символической» войны Великобритании и Франции с Германией, польские власти даже после эвакуации из Польши уже к середине сентября (вместе с военным командованием в Румынию. – Ред.), «считая нацистскую агрессию «ошибкой», не теряли надежды на совместное вторжение в СССР и Литву. Тщетно зондируя по этому вопросу германскую сторону через нейтральные европейские страны. В этом плане особенно активны были польские дипломаты в Скандинавии, Испании, Португалии, Турции».
Причем эта линия продолжалась и после 1939 года. В связи с чем характерна, например, информация Казимежа Мияля (1910-2010), Героя обороны Варшавы (1939 г.), главы канцелярии Б. Берута (затем оппонента ПОРП и основателя полулегальной в ПНР сталинско-маоцзэдуновской «Коммунистической партии Польши», действовавшей в 1965-1996 гг.): «Мы располагали данными, что эмигрантское правительство чуть ли не «упрашивало» Берлин оборонять западные районы довоенной Польши и даже Гданьск (Данциг) до последней возможности. Вероятно, с ведома британских властей. А вермахт и СС после Варшавского восстания не подвергали атакам части АК (Армия Крайова. – Ред.), которые противодействовали Красной армии и Армии Людовой».
Более того: по данным К. Мияля, «Болеслав Берут намеревался опубликовать к 1953 году «Белую книгу» о предательском курсе эмигрантских лидеров в годы оккупации. Но его отговорил в 1952 г. Сталин (в Москве), считая ненужным напоминать полякам об этих событиях, т. к., по его мнению, эмигрантские деятели ушли в небытие, да и Польша с 1947-го – народно-демократическая. А Гомулка с Гереком и Ярузельским (руководители ПНР и ПОРП с 1956 г. – Ред.) решили замалчивать эти факты, заигрывали с антикоммунистической эмиграцией».
Словом, маниакальный гонор, с избытком приправленный русо- и советофобией, застил глаза даже бежавшим из своей страны руководителям довоенной Польши. И, похоже, правящая элита в нынешней Польше сохраняет преемственность в тех же вопросах.
