Молдавия и Приднестровье в начале 2019 г. заочно обменялись заявлениями разнонаправленного характера. Сначала тогдашний председатель молдавского парламента, он же – заместитель председателя Демократической партии Андриан Канду заявил, что «в среднесрочной перспективе мы сможем договориться о возврате Приднестровья в статусе автономии и о начале реинтеграции». Но при этом подчеркнул, что если выяснится, что цена возрата ПМР в состав Молдавии – это отказ от евроинтеграции, то «наш ответ будет – нет, мы не готовы платить такую цену».
Затем сопредседатель Объединённой контрольной комиссии (руководит миротворческой операцией на Днестре) от Приднестровья Олег Беляков высказался за увеличение численности российских «голубых касок» в регионе с нынешних 400 человек до 2,4 тыс., как это было до сокращения штата миротворцев в начале 2000-х годов. Также приднестровская сторона выступила за возобновление полётной миссии вертолётной эскадрильи, приданной миротворческим силам.
Очевидно, что заявления представителя Кишинёва и представителя Тирасполя взаимосвязаны. И, не прозвучи слова Канду, не было бы и слов Белякова. Обсуждение молдавскими политиками перспектив возвращения Приднестровья в состав Молдавии в контексте движения Кишинёва в ЕС становятся всё более активными.
Канду об этом сказал буквально следующее: «Здесь не может быть никаких дискуссий. Это [курс на Европу] однозначно наше будущее». Параллельно была высказана мысль, что Кишинёв готов дать гарантии Москве не вступать в НАТО и получить, таким образом, её согласие на возвращение Приднестровья. Очевидно, что эти слова рассчитаны на усыпление бдительности Москвы.
Проевропейские силы пришли к власти в Молдавии на волне антиправительственных выступлений 2009 г., резко изменив внутриполитический баланс в республике. Таким же образом в будущем к власти могут прийти жёстко прорумынские силы (Бухарест наверняка об этом позаботится), которые попросту наплюют на гарантии о невступлении в НАТО. История молдавско-российских отношений последних десятилетий свидетельствует, что политикам в Кишинёве доверять можно далеко не всегда в силу вероятности резкого изменения внешнеполитического курса с приходом каждой новой команды.
Самое главное препятствие для реинтеграции Приднестровья в молдавское государство по схемам кишиневских политиков – отсутствие желания у жителей самопровозглашенной республики. Несмотря на экономические и социальные связи с Молдавией, сохранившиеся с времени, предшествовавшего приднестровскому конфликту, Приднестровье обладает возможностями, достаточными для выживания как государства.
Когда президент РМ Игорь Додон не далее как в феврале с. г. заявил, что Кишинев готов предоставить ПМР широкую автономию, поскольку «у Приднестровья нет будущего без Молдавии», он получил из Тирасполя вполне определенный ответ: поезд ушел. Глава Приднестровской Молдавской Республики Вадим Красносельский в очередной раз твердо заявил об отказе от реинтеграции с Молдовой в какой бы то ни было форме, подчеркнув, что любые спекуляции на эту тему недопустимы.
И в самом деле Приднестровье уже давным-давно стало самодостаточным государственным образованием. Один лишь пример: после запрета молдавской стороны на проезд через аэропорт Кишинёва российских миротворцев, прибывающих на ротацию, в Приднестровье открыли Военный институт Министерства обороны им. генерала А. Лебедя по подготовке офицерских кадров для службы в составе российского миротворческого контингента.
В Молдавии подобного учебного заведения нет, хотя миротворческие силы на Днестре являются смешанными, здесь несут службу российские, приднестровские и молдавские военнослужащие, а также 10 военных наблюдателей с Украины. Кадры для миссии Молдавия готовит в румынских военных институтах, а стажирует в США. Так делается для того, чтобы в составе миротворческих сил находились прорумынски и проамерикански настроенные элементы.
Препятствия, чинимые Кишинёвом для ротации российской части миротворческого контингента, являются нарушением российско-молдавского соглашения 1992 г., одобренного ОБСЕ как гарантом урегулирования приднестровского конфликта. Однако Кишинёву это сходит с рук, Запад делает вид, что всё в порядке.
Две недели назад в парламенте страны удалось создать коалицию Партии социалистов (ПСРМ) и Демократической партии (ДПМ). Соглашение было подписано председателем ПСРМ Зинаидой Гречаный, которая занимает должность спикера парламента, и председателем ДПМ и главой парламентской фракции Павлом Филипом. Коалиция по своей политической природе, на наш взгляд, неестественна. И высказываемые прогнозы по поводу ее способности «обеспечить так необходимую для Молдовы стабильность» представляются неумеренно оптимистичными. ДПМ – одна из самых одиозных прорумынских сил молдавского политикума, в то время как ПСРМ считается пророссийской силой.
Они идеологически слишком разные, чтобы их союз продлился долго. Тем больше вопросов к социалистам. Пойдя на это объединение, они допустили демократов к ряду важных государственных постов (сейчас в руках ДПМ пять министерских портфелей). Сам факт появления социал-демократической коалиции свидетельствует о невнятности позиции социалистов по ключевым вопросам внешней политики. В лице ДПМ Румыния будет иметь в составе парламентского большинства в Молдавии послушный инструмент продавливания выгодных ей проектов и предложений.
Что смогут противопоставить этому социалисты? Даже если им удастся в какой-то мере не позволить возобладать интересам Румынии над интересами Молдавии, это будет перетягивание каната с результатом 50% на 50%. Ведь демократы могут точно так же мешать реализации проектов, инициированных социалистами.
США тоже не остаются в стороне от происходящих в Молдавии процессов. Вашингтон заинтересован в создании строго прозападной коалиции, без умеренных политиков. Как вариант – коалиция ДМП и проевропейского блока ACUM, где нет места Додону и социалистам. Ради этого американцы приютили закулисного руководителя ДПМ В. Плахотнюка (находится во Флориде), невзирая на тянущийся за ним коррупционный шлейф.
Попытки социалистов заигрывать с проамериканскими и прорумынскими ставленниками могут печально сказаться на их политической судьбе. Они останутся чужими для прозападного электората и утратят доверие в глазах избирателей с пророссийскими взглядами. Это, в свою очередь, может привести к умалению, если не утрате молдавского суверенитета, мешающего Западу реализовать свои экспансионистские планы на восточном фланге НАТО.
Очевидно, что новая коалиция в парламенте Молдавии едва ли будет более долговременной по сравнению с предыдущей – между социалистами и блоком АКУМ. В этой связи, возвращаясь к открыто выраженному Тирасполем отказу от какой-либо реинтеграции с Кишиневом, следует напомнить, что одной из причин такого отказа служит политическая нестабильность в Молдавии.
В. Красносельский еще в конце минувшего года заявил, что молдавское общество «поразил глубокий внутренний системный кризис», который не закончится в ближайшей перспективе. Спорить с этим трудно: в 2019 г. в РМ сменилось три состава правительства, была создана и в считаные месяцы разрушилась одна парламентная коалиция, теперь ей на смену пришла другая, едва ли более жизнеспособная.
Тирасполю, убежден В. Красносельский, «надо это принимать как аксиому и действовать в этих условиях», вырабатывая иммунитет от политической нестабильности в Молдавии и проводить политический диалог, ориентируясь на партнеров по «Постоянному совещанию по политическим вопросам в рамках переговорного процесса по приднестровскому урегулированию» (ОБСЕ, Россия, Украина – посредники, США и Евросоюз – наблюдатели). Приднестровский лидер подчеркнул, что в предлагаемых обстоятельствах формула работы «5+2» приобретает большую, чем ранее, значимость.
