Режим чрезвычайного положения, продолжающийся в Казахстане третью неделю, внес множество изменений в жизнь страны. Речь идёт не только о вынужденной самоизоляции населения, не только о значительном смещении акцентов во внутриполитическом дискурсе, но и об изменении, по меньшей мере наблюдаемом, внутри властной вертикали страны.
Стресс-тест для второго президента
К первой годовщине правления нового президента Касым-Жомарта Токаева Казахстан подошел с непростым багажом: усилилась социальная нестабильность, вслед за мировыми ценами на нефть просела национальная валюта, накопления, у кого они были, обесценились и в дополнение ко всему в страну пришел коронавирус.
По всеобщему мнению, начало президентства никак нельзя назвать комфортным для К. Токаева. Российский эксперт Юрий Солозобов считает, что первый год во главе государства стал для второго президента стресс-тестом на устойчивость по двум причинам: во-первых, транзит власти сам сопряжен с ситуацией неопределенности, во-вторых, К. Токаеву, помимо этого «штатного» напряжения, пришлось иметь дело с сетью непредсказуемых и драматичных событий, с легкой руки американского писателя Нассима Талеба именуемых «черными лебедями».
15 марта президент К. Токаев подписал указ о введении в стране чрезвычайного положения. Один за другим на карантин были закрыты Нур-Султан, Алматы, Атырау и Караганда вместе с городами-спутниками – Абаем, Темиртау, Саранью и Шахтинском. На предкарантинном положении находится Шымкент: там введён запрет на въезд и выезд в ночное время. В похожем положении оказались Актюбинская, Жамбылская, Павлодарская и Северо-Казахстанской области.
В результате масса людей трудоспособного возраста попросту лишилась работы. Только в Алматы по приблизительным подсчетам количество потенциальных безработных колеблется в пределах 240-250 тыс. человек, без учета т. н. «маятниковых мигрантов» из пригородов. В этих условиях проблема купирования социального недовольства перешла из разряда назревающей в категорию насущной.
Дорого внимание
И тут власть удивила, причем дважды.
Во-первых, энергичные и решительные меры, объявленные К. Токаевым, оказались как нельзя к месту. В первую очередь речь идёт об указе «О мерах по обеспечению стабильности функционирования государства», который президент подписал 16 марта, в момент, когда угроза распространения COVID-19 обозначилась вполне отчетливо. Новый указ позволяет К. Токаеву, не оглядываясь ни на кого, принимать решения, касающиеся социально-экономической сферы: налогов, цен на важные товары, тарифов, торговли, обеспечения правопорядка. Но главным в указе стало то, что он урезал границы самодеятельности правительства и акимов, которые теперь могут принимать решения лишь в рамках, обозначенных президентскими указами. Вопрос, сузились ли при этом границы влияния Совбеза, так и остался нерешенным, но в условиях «информационной самоизоляции» Елбасы – первого президента страны и главы Совбеза Нурсултана Назарбаева – меры второго президента были восприняты экспертами с интересом.
И этот интерес оправдался: после заявления президента, сделанного 31 марта, даже те, кто всегда довольно скептически оценивал эффективность президентской власти, были приятно удивлены её динамичными и адекватными действиями. Известный казахстанский либеральный журналист в своей колонке подметила довольно точно: «…на второй день после антикризисного обращения можно сказать, что преемнику Назарбаева удалось дистанцироваться от него и стать самостоятельной фигурой… Это Токаев борется с коронавирусом».
В целом же в заявлении президента не было ничего сверхъестественного. Он рассказал о пакете антикризисных мер, принятом для поддержки граждан и собственников малого и среднего бизнеса. Как повелось задолго до К. Токаева, решать проблему Казахстан будет деньгами – общий объём антикризисных мер составил 4,4 трлн тенге. В частности, на 10% будут проиндексированы пенсии и государственные пособия, по 42,5 тыс. тенге (чуть меньше $100) должны получить люди, оставшиеся без работы и т. н. самозанятые – те, кто работал, но отчисления в медицинский и пенсионный фонды не делал и налогов не платил. Бесплатной медицинской помощью также будут обеспечены все нуждающиеся, а многодетные семьи, инвалиды и зарегистрированные безработные будут получать продуктово-бытовые наборы. Что касается поддержки МСБ, то предпринимателям предоставлена полугодовая отсрочка по некоторым налогам и прочим платежам в бюджет.
Также предприняты попытки трудоустроить молодежь, проживающую в поясах вокруг больших городов и лишившуюся работы. Ей предложено рекрутироваться в своеобразную трудовую армию, а стимулирующими мерами названы «подъемные» в размере 85 тыс. тенге. Но, видимо, трудоспособных молодых людей эта сумма не вдохновила, и на следующий день президент подписал указ о призыве граждан на специальные воинские сборы.
Кроме того, объявлено о помощи сельчанам – 70 млрд тенге займов по ставке в 5% и снижении цен на солярку.
Политические фокусы?
Такие простые и вполне ожидаемые меры были очень тепло восприняты казахстанцами. Оставив в стороне вопросы о реальном уровне их жизни и социальном иждивенчестве, можно сказать, что патернализм и внимание со стороны государства принесли второму президенту массу политических очков.
На этом фоне запоздалое выступление Елбасы «Когда мы едины, мы непобедимы» выглядело, мягко сказать, проигрышно.
Конечно, есть огромный соблазн рассматривать это всё через призму конкуренции между Акордой и Библиотекой (политические центры, ассоциируемые соответственно с первым и вторым президентами РК. – Ред.). Но нельзя забывать, что Н. Назарбаев все равно остаётся мастером политической интриги, поэтому полностью исключать вариант «создания временного удачного бэкграунда» для второго президента нельзя. Ведь фокусы, в том числе и политические, предполагают отвлечение внимания зрителя. А к политическим фокусам казахстанцы привыкли.
Тезисы об окончании транзита сильно преувеличены
В первые же дни карантина и начала реализации «второго пакета» социальной помощи Казахстан и его нынешний глава столкнулись «с наследством», оставленным еще первым президентом. В первые же дни рухнула система дистанционного обучения школьников, не справлялась с наплывом заявок от пользователей система электронного правительства. «Собственное видение» поручений президента продемонстрировала бюрократия: так, обещанные президентом 42 500 тенге получили не все граждане, лишившиеся работы, а лишь те, у которых среднемесячный доход в начале года не превышал 500 тыс. тенге. При этом министр объяснил это решение вопросами морали. Не касаясь моральной точки зрения, рассмотрим проблему с позиций логики: получается, что те, кто не платил никаких отчислений в бюджет, деньги получили, а те, кто в него исправно перечислял, не получили ничего. Думается, что подобный подход не принесет ни особой экономии, ни, что гораздо хуже, доверия государству.
Кроме того, выявилось очень много недоработок в снабжении врачей средствами защиты, недостатки, а порой и самодурство местных властей в обеспечении режима карантина и прочие неприглядные вещи, за которые должен отвечать бюрократический аппарат.
И именно это станет главным вызовом для К. Токаева в ходе его первого срока. Сумеет ли он обновить управленческий аппарат, избавиться от старых кадров, при этом не расшатав основ сложившейся политико-экономической системы в неблагоприятных социально-экономических условиях? Это, пожалуй, самые важные вопросы на перспективу. Поэтому говорить о том, что казахстанская модель транзита доказала свою жизнеспособность, весьма преждевременно.
