Некоторое время назад министр юстиции Армении Рустам Бадасян обратился в «Европейскую комиссию за демократию через право» (так называемая Венецианская комиссия – консультативный орган по Конституционному праву при Совете Европы) с рядом уточняющих вопросов, касающихся реформирования Основного закона страны.
Напомним, именно возглавляемое 29-летним господином Бадасяном юридическое ведомство стало инициатором очередных конституционных новаций, о необходимости которых было заявлено в январе текущего года, с подключением к их продвижению той же Венецианской комиссии. Уже тогда наблюдатели обратили внимание на изначальное отсутствие в предвыборной программе нынешнего парламентского большинства в лице блока «Мой шаг» (как и в программе мероприятий правительства Армении на 2019-2023 годы) пункта о конституционной реформе.
Однако по мере обострения ситуации вокруг Конституционного суда (КС) и его главы Грайра Товмасяна стремление действующей власти поставить под контроль (вслед за исполнительной и законодательной) также и судебную власть становилось всё более очевидным. Г. Товмасяну, ассоциируемому с командой третьего президента Сержа Саргсяна, даже предъявили обвинение по части 2 статьи 308 Уголовного кодекса (злоупотребление должностными полномочиями, приведшее по неосторожности к тяжелым последствиям), относящееся к периоду его пребывания в должности министра юстиции (2010-2014 гг.).
Парламент Армении даже принял специальный закон, согласно которому членам КС давался определённый срок для того, чтобы уйти в отставку в обмен на пожизненную пенсию в размере зарплаты и премий (более 2300 долларов). Различные государственные мужи (секретарь Совета безопасности Армен Григорян, председатель парламента Арарат Мирзоян, тот же Р. Бадасян) неоднократно заявляли о стремлении через очередное конституционное реформирование к улучшению системы правосудия, однако политическая подоплёка происходящего очевидна.
Оппоненты подозревают действующего главу Минюста в связях с директором фонда «Открытое общество в Армении» Ларисой Минасян (справа)
Не следует забывать, именно Грайр Товмасян является одним из авторов ныне действующей Конституции, подготовка и принятие которой на референдуме 2015 года сопровождалась рядом громких скандалов. Изначально секретом Полишинеля было неуёмное желание окружения третьего президента продлить его нахождение у власти уже в должности премьер-министра. Именно с этой целью был затеян переход с президентско-парламентской модели управления (редакция Основного закона 2005 года) к парламентской, в рамках которой была выстроена «суперпремьерская» система с де-факто совмещением главой правительства премьерских и президентских полномочий. Что касается президента страны, то он становился скорее церемониальной и представительской фигурой.
Против конституционной реформы (одобренной той же Венецианской комиссией) пятилетней давности достаточно сплочённо выступили некоторые оппозиционные силы и отдельные политики, во многом обоснованно обвинявшие власти в фальсификации результатов народного волеизъявления. В их числе был и ныне действующий глава правительства Никол Пашинян, не только голосовавший против реформы 2015 года, будучи депутатом парламента, но и подписавший по итогам референдума исковое заявление в КС, не принятое тогда по формальным основаниям.
После «бархатной революции» 2018 года в представлении её адептов КС превратился в тормозящий позитивные преобразования оплот сторонников прежнего режима. Сохранение этого статус-кво едва ли допустимо, особенно в ситуации, когда всеобщая эйфория двухлетней давности сменяется более взвешенными оценками действий Н. Пашиняна и его сложносоставной «команды». Объявленный в республике карантин прервал подготовку к намеченному на 5 апреля референдуму, на который планировалось вынести вопрос о статусе членов КС. Согласно предлагавшимся изменениям в Конституцию, предполагалось прекращение полномочий председателя и членов этого органа (семерых из девяти), получивших свои места до референдума 2015 года и отказывающихся уходить «по-хорошему».
Коронавирус прервал агитационную кампанию Никола Пашиняна
Вести агитационную кампанию взялся лично глава правительства, активно ездивший по регионам и призвавший соотечественников возвращаться домой с тем, чтобы принять участие в голосовании. Однако реализация проекта, разработанного фракцией парламентского большинства «Мой шаг», застопорилась в связи с режимом чрезвычайного положения, введённым в стране 16 марта в связи со вспышкой коронавируса. Срок его предполагаемого окончания пока 13 июня, однако ситуация остаётся неопределённой.
Жизнь в экстремальных условиях высветила очевидные дефекты государственного управления, усиливаемые как не вполне адекватными высказываниями и управленческими решениями некоторых членов правящей команды, так и сложностями в диалоге с основным стратегическим партнёром – Россией, скрывать которые всё сложнее.
Соответственно, недавнее заявление Пашиняна о возможности решения вопроса с судьями КС не на референдуме, а в парламенте, не стало неожиданным. Согласно законодательству, проведение референдума возможно не менее чем через 50 дней после завершения режима чрезвычайного положения. Однако, по мнению главы правительства, это и вовсе невозможно как минимум в течение года. В то же время «…мы не можем ждать решения ситуации вокруг Конституционного суда до завершения пандемии… Мы обратились в Венецианскую комиссию, и обсуждается возможность решения вопроса КС по какой-то формуле, частично или полностью, в парламенте».
«Ничто не мешает наладить работу с международными партнерами в условиях новых реалий для эффективного и консенсусного решения», – не сомневается Пашинян. Однако каким будет их вердикт, используемый в странах постсоветского пространства в качестве аргумента во внутриполитической борьбе, доподлинно сказать невозможно. Ещё до захватившей информационное пространство Армении пандемии коронавируса против очередной конституционной перетряски высказывались многочисленные аргументы, в том числе сугубо правового характера. Например, в одном из интервью заведующий кафедрой конституционного права ЕрГУ Вардан Айвазян указывал на необходимость принятия парламентом специального конституционного закона, призванного регламентировать работу комиссии по подготовке пакета поправок.
Что же касается возможной политической мотивации действующих властей, то они, по мнению ряда наблюдателей, мало чем отличаются от действий экс-президента Сержа Саргсяна и его «команды». Немаловажен и экономический аспект, ибо несколько миллионов долларов, которые предстояло бы затратить на референдум в случае его проведения, оказались бы нелишними, к примеру, для армянского здравоохранения (на протяжении последних нескольких лет в республике закрываются местные роддома).
Желание властей отказаться от голосования возникло оттого, что они «не имеют никаких шансов выиграть референдум, который они назначили», уверен правозащитник Рубен Меликян, возглавлявший инициативную группу противников поправок к Конституции. «Для простых граждан, – считает он, – этот вопрос и в феврале-марте был, мягко говоря, второстепенным, а сейчас он звучит просто как издевательство. Когда каждый день цифры заразившихся растут, смертность достигла показателя в 60 человек – не до узурпации в Конституционном суде».
Организовать эффективную агитационную кампанию, нацеленную исключительно на смену фамилий конституционных судей, будет как минимум непросто. Особенно в случае если Венецианская комиссия не даст добро на их ротацию в стенах парламента либо же выскажется обтекаемо. Вице-спикер Ален Симонян не сомневается в благосклонности со стороны западных партнёров, однако не стоит забывать о том, что прежние власти также продуктивно взаимодействовали с той же Венецианской комиссией.
В любом случае гипотетическое лишение полномочий большинства членов мало на что повлияет, в то время как содержательная сторона очередной (уже четвертой) конституционной реформы в Армении скрыта от общественности, если она, конечно, существует вообще. В феврале Рустам Бадасян упоминал о «более масштабной реформе» Конституции, которая «потребует много времени». Сколько – сказать затруднительно, однако очевидно, что деятельность заседающей в дистанционном режиме профильной экспертной комиссии 2020 годом явно не ограничится. Пока известно, что изменения затронут широкий круг вопросов.
Как и в 2015 году, отсутствует уверенность в позитивном воздействии предполагаемых изменений на систему государственного управления, национальной безопасности страны, не говоря уже о повседневной жизни граждан страны, вовлечённой в неурегулированный военно-политический конфликт. Но вот в том, что очередная имитация бурной деятельности создаст дополнительный информационный шум, отвлекающий внимание и без того нервничающих граждан от куда более насущных проблем, – сомневаться не приходится.
_______________________________
Фото: lurer; civilnet; armeniatoday.news
