В Казахстане продолжается реконструкция блока политического законодательства. Вслед за изменениями в законы «О политических партиях», «О выборах» на днях сенатом был принят закон «О парламентской оппозиции».
Разработчиком закона выступила партия «Ак жол», имеющая в нижней палате парламента – мажилисе свою фракцию, состоящую из 7 человек. Принятие закона не стало неожиданностью – о необходимости его подготовки президент Касым-Жомарт Токаев говорил еще зимой 2019 года. Долго работать над законом не пришлось, поскольку «Ак жол» предложил вариант этого закона еще в 2013 году. Тогда его сочли ненужным и преждевременным, но спустя 7 лет он пригодился.
Кстати, насчет авторства идеи закона об оппозиции возник небольшой спор, поскольку представители Общенациональной социал-демократической партии не преминули напомнить, что аналогичный законопроект был ими разработан и предложен ещё в 2008 году.
Гомункул оппозиции
В пояснительной записке к закону разработчики пояснили, что при подготовке закона руководствовались докладом Европейской комиссии «О роли оппозиции в демократических парламентах». В частности, они сослались на один из пунктов названного доклада, звучащего следующим образом: «Правовое положение парламентской оппозиции служит эталоном демократической зрелости любой политической системы».
С большой долей вероятности можно утверждать, что стремление соответствовать эталону стало второй, после поручения президента К. Токаева, причиной его разработки. При этом в принятом документе парламентской оппозицией считаются партии, прошедшие в парламент, но не представленные в правительстве.
Очевидно, что за рамками законопроекта остается вопрос внепарламентских оппозиционных партий. А он далеко не праздный, учитывая хотя бы необходимость наличия альтернативных взглядов на развитие страны, существования противовесов и сдержек в системе разделения власти, да и необходимость кооптации новых партийцев. Тем более что усилившаяся протестность позволяет сделать вывод, что в обществе кристаллизуется ряд запросов: на политическое реформирование, на социальную справедливость, на большую степень политической этничности.
Каким образом новый закон будет способствовать имплементации этих запросов в политический дискурс – вопрос открытый, особенно учитывая современные реалии, при которых регистрация политической партии по-прежнему является сложной задачей, несмотря на некоторую либерализацию соответствующего законодательства.
Еще больше вопросов вызывает вероятность того, что новый закон сможет оживить партийно-политическое пространство после 15 лет «зачистки» оппозиционного партийного поля. Но ряд экспертов видит позитивные моменты в принятии данного закона. Так, директор Центра актуальных исследований «Альтернатива» Андрей Чеботарев полагает, что придание парламентской оппозиции законодательного статуса – первый шаг на пути легализации оппозиции в целом. «У нас вообще оппозиция нигде как институт политической системы не признана. Поэтому то, что сейчас дают возможность легализовать правовой статус хотя бы парламентской оппозиции, – это действительно мера либерализации», – считает эксперт.
Что предусматривает новый закон?
Помимо того, что новый закон подтверждает легитимность прошедших в парламент партий «второго эшелона», он наделяет их некоторыми правами.
Так, например, парламентская оппозиция получает возможность раз в год проводить парламентские слушания и два раза в год – правительственные часы. Т. е. теоретически парламентский контроль за действиями правительства усиливается. Однако остается непонятным, что раньше мешало невластным партиям, представленным в парламенте – ДПК «Ак жол» и Коммунистической народной партии Казахстана – КНПК, высказывать мнения, претензии и рекомендации, используя парламентский микрофон?
То же самое можно сказать относительно нормы о возможности разработки и представления законопроектов, альтернативных правительственным. Не ясно, зачем она нужна, если закон «О Парламенте Республики Казахстан и статусе его депутатов» дает всем депутатам, независимо от партийной принадлежности, право вносить поправки к проектам законодательно-нормативных актов, принимаемых парламентом. Равно и предоставляемое законом «О парламентской оппозиции» право руководителю или представителю оппозиционных фракций на выступление в стенах парламента также было законодательно закреплено ранее.
Единственное принципиальное новшество, прописанное в новом законе, – своеобразная квота для парламентских оппозиционных партий, закрепляющая за их представителями место председателя одного из комитетов.
При этом такой функцией, как право на проведение парламентских расследований, оппозицию решили не наделять.
Для чего это задумано?
Если раньше эксперты считали позитивными характеристиками казахстанской партийно-политической системы ее относительную устойчивость, отсутствие политического экстремизма, а также запрет на деятельность этно- и конфессионально ориентированных партий, то её текущее состояние показывает, что этот перечень требует актуализации, особенно по первому пункту. Это обусловлено тем, что устойчивость является следствием невысокого уровня межпартийной конкуренции, ориентацией партий на узкогрупповые интересы, размытостью социальной базы.
Все это говорит о том, что имеющаяся в настоящее время в Казахстане партийно-политическая система довольно слабо отражает существующую структуру общества и является скорее неким атрибутом, инструментом манипулятивной демократии, нежели политическим механизмом имплементации запросов общества в реал-политик.
В то же время такая ситуация тактически выгодна действующей власти, поскольку она позволяет контролировать партийно-политическое пространство, использовать межпартийные дискуссии для создания видимости политической активности.
С другой стороны, власть не может не понимать, что подобное положение вещей несет лишь краткосрочные бонусы, но является проигрышным стратегически. Поэтому она подходит к вопросу функционального усиления партийно-политической системы очень осторожно, держа процесс под пристальным наблюдением.
Заветам Макиавелли верны
Все принятые в партийно-политическое законодательство поправки не являются кардинальными. Они лежат в русле давнего тренда на построение полуторапартийной политической системы.
Учитывая скорые выборы в нижнюю палату парламента – мажилис, можно предположить, что по их итогам в парламентском партийном раскладе серьезных изменений не произойдёт. По-прежнему большую часть мест займет «Нур отан», что обеспечит ему доминантное положение и позволит блокировать любые неудобные власти инициативы. В то же время «партии-сателлиты», находясь в его орбите, будут атаковать друг друга, создавая нужный демократический фон.
Если говорить предметно, то возможный, гипотетический расклад по итогам будущих выборов может выглядеть довольно интересно. Центр политического пространства займет «Нур отан», а в качестве партий «второго эшелона» останутся «Ак жол» и КНПК.
При этом уже сейчас последние инициативы «Ак жола» по поводу декоммунизации, запрета коммунистической символики и признании голода 1932-1933 гг. фактом геноцида казахов со стороны советской власти направлены, на наш взгляд, не на то, чтобы «обезоружить» КНПК как будущих соперников, а на то, чтобы не допустить возможности даже временного, ситуативного блокирования двух партий. На наш взгляд, именно такой сценарий разыгрывается политтехнологами из Акорды, поскольку полагать такой резкий крен в национал-патриотизм со стороны партии, председатель которой был сначала инструктором райкома Коммунистической партии Казахстана, а затем возглавлял секретариат компрадорской Гражданской партии Казахстана, было бы наивно.
***
В целом произошедшие изменения, несмотря на свою половинчатость, позволяют сделать осторожное предположение, что власть постепенно отходит от конфронтационной модели взаимодействия государства и партий к партнерской. Однако перспективы такого партнерства с учетом существующих политических реалий представляются довольно четкими – назвать это партнерство равноправным было бы очень большим преувеличением.
