Школьный звонок в Киргизии 1 сентября только прозвенел офлайн для 156 тысяч первоклассников, за парты же они не сели. «Настало то время, когда во всем мире приоритетом являются безопасность и здоровье детей, – в обращении к педагогам и работникам образовательных организаций подчеркнул министр образования и науки КР Каныбек Исаков, – поэтому мы вынуждены были перейти на дистанционное обучение. При этом было принято особое решение – сохранить традицию и в реальном режиме подарить первоклассникам тот самый первый школьный день, который они пронесут незабываемым воспоминанием через всю жизнь».
Сентиментальный флер развеял в ходе брифинга 25 августа премьер-министр Кубатбек Боронов, заявив о том, что переход в формат дистанционного обучения – не более чем «логическое продолжение государственной политики цифровизации страны», обещающий в посткоронавирусных реалиях углубиться и расшириться.
«К дистанции готовы»
О степени готовности к новому «дистанционному» учебному году министерство образования и науки отчиталось в ходе республиканского августовского совещания учителей, прошедшего в онлайн-режиме 28 августа текущего года. По словам министра К. Исакова, к сегодняшнему дню для обучения учащихся 2–11 классов удалось организовать съемку 1500 часов телеуроков, разработать и довести до всех образовательных учреждений республики специальные инструкции и методики, а также в рамках месячника «Цифровой учитель» провести по различным направлениям дистанционного обучения вебинары.
Ряд нерешенных вопросов, к примеру отсутствие у 4782 малообеспеченных семей телевизоров, у 65616 учеников – смартфонов, а в 31 школе республики – интернета, в ведомстве пообещали закрыть в самое ближайшее время. «Главное, – подчеркнул К. Исаков, – что психологически все готовы к дистанционному обучению».
Общественность в ответ пожелала министру и его команде «гореть в аду». Такой настрой в обществе сохранится до тех пор, считают эксперты, пока государственные мужи не перестанут путать божий дар с яичницей, предлагая населению вместо дистанционного образования дешевую его подделку, закономерно вызывающую отторжение.
«Дистанционное образование требует особых методик, обученных специалистов, специальных платформ и разработанных программ, – поделилась своим мнением с информационно-развлекательным порталом Kaktus media преподаватель российской онлайн-школы Ирина Аксенова. – Обычные уроки, перенесенные в телевизор, не превращаются в дистанционные. Домашнее задание, сделанное обычным образом, сфотографированное и отправленное по WhatsApp, остается обычным домашним заданием, просто в электронном формате. Дистанционное образование – это иное измерение, иная парадигма».
Между тем очевидно, что Рубикон перейден и «дистанционка», пусть даже в таком ее примитивном формате, в Киргизии станет в ближайшей перспективе неотъемлемой частью образовательного процесса, представляясь киргизскому истеблишменту единственным решением растущего вороха школьных проблем.
Кстати, в своем докладе «Цифровое образование – новый этап развития страны» Каныбек Исаков предпочел о них не вспоминать, предложив коллегам устремить свои взоры в светлое будущее и сосредоточиться на развитии многоязычного образования, внедрении модели цифровой школы и подготовке к PISA 2024 – международному мониторинговому исследованию школьников, участие в котором хоть и обещает Киргизии вновь обернуться позором, зато предполагает зарубежное финансирование в размере $50 миллионов.
Кадровый голод
Тем временем, пока искусственный разум не занял место живого учителя, свою актуальность в Киргизии продолжает сохранять кадровая проблема. Согласно информации, распространенной в начале августа пресс-службой Министерства образования и науки КР, в преддверии нового учебного года вакантными оказались 2250 учительских мест.
Спустя неделю эту информацию в ведомстве попытались неуклюже опровергнуть. «По правде говоря, дефицита учителей нет, – заявил заведующий отделом школьного, дошкольного и внешкольного образования при МОиН КР Марат Усеналиев. – Но в то же время нужно отметить, что в отдаленных селах не хватает учителей иностранного языка, химии и физики. Что касается ранее публикуемой новости в СМИ о нехватке 2 тысяч учителей, то это неправда. До сентября мы уточним, сколько именно учителей не хватает. В прошлом году не хватало 500 учителей».
Тем не менее оптимистичный настрой чиновника не оправдался, и первоначально указанная цифра к началу учебного года не претерпела никаких изменений. Оно и не мудрено: если за 29 лет независимости КР число учащихся выросло на 25,6%, достигнув 1,3 миллиона человек, то количество учителей увеличилось на 11,3%, составив 77639.
Наибольший кадровый голод в стартовавшем учебном году, по данным ведомства, пришлось испытать школам Чуйской, Джалал-Абадской и Ошской областей, недосчитавшихся 1158 учителей. Поколение педагогов, получивших образование в советское время, планомерно из средней школы уходит. А новое, если худо-бедно и куется – в этом году распределение в регионы получили 2000 выпускников бюджетных отделений высших и средне-специальных учебных заведений по педагогическим специальностям, то призвания сеять «мудрое, доброе, вечное», как правило, не испытывает. Поэтому, отдав долг государству, большинство молодых специалистов по истечении трех лет предпочитают искать себя в «более престижных сферах».
Несмотря на проведенную оптимизацию механизма подсчета заработной платы, школьные учителя в КР по-прежнему входят в категорию наиболее низкооплачиваемых госслужащих, а гарантируемая им государством социальная защита ограничивается ежемесячным выделением 200 сомов ($2,5) в качестве помощи для оплаты счетов за электричество.
Не обошла проблема стороной и благополучную во многих отношениях киргизскую столицу, где высококвалифицированные специалисты все чаще стали предпочитать вдвое переполненным государственным школам частные учебные заведения, готовые «ценить» своих сотрудников соразмерно их почетному статусу. Поэтому, в то время как все 45 коммерческих школ оказались полностью укомплектованными, дефицит учителей в 97 муниципальных к сегодняшнему дню составил 380 человек.
Системной ошибкой школьной кадровой политики уже многие годы остается игнорирование языкового фактора при формировании госзаказа на учителей. По словам директора средней школы № 14 города Оша Дилбар Матановой, не хватает преимущественно специалистов в русских классах, которых ежегодно открывается в 4–5 раз больше, чем киргизских. «Спрос населения на русский язык обучения большой, – подчеркивает она, – но в наших вузах почему-то, не знаю, как в Бишкеке, но в Оше практически нет групп с русским языком обучения».
Частично решить эту проблему был призван реализуемый с 2019 года Министерством просвещения РФ в Киргизии гуманитарный проект, в рамках которого в прошлом учебном году в школах Оша работали 22 российских учителя-предметника. Со снятием ограничений, введенных в связи с пандемией, доказавшую свою востребованность и эффективность программу планируется географически расширить. И все же не стоит забывать о том, что цель ее – не латать кадровые прорехи, а укреплять позиции русского языка, востребованность которого в школах республики растет в геометрической прогрессии.
Три пишем, два в уме
После прошлогоднего скандала с приспособленными под школы контейнерами, киргизские власти наконец-то признали факт катастрофической нехватки школ. К примеру, в столичных школах, рассчитанных на 76,9 тысячи мест, в прошлом учебном году обучалось 162,9 тысячи детей. Однако эксперты подсчитали: учитывая, что ежегодные темпы роста численности детей школьного возраста составляет 3,8%, а из 2265 школьных зданий 245 находятся в аварийном состоянии, решить проблему можно одним лишь способом – построив не менее 500 новых учебных зданий. До сих пор с момента обретения независимости Киргизия осиливала строительство не более 18 школ в год.
О том, как обстоят дела в текущем году, стало известно из интервью министра образования и науки К. Исакова, прозвучавшего в эфире Биринчи радио 26 августа. Несмотря на наблюдаемое в последние полгода сокращение объемов инвестиций на строительство объектов образования в 1,7 раза, к 10 сентября чиновник пообещал сдать в эксплуатацию 11 школ. Строительство еще 21 школы, по его словам, планируется завершить до конца текущего года. Также возводятся дополнительные корпуса к переполненным школам за счет средств, поступивших от борьбы с коррупцией.
Значимые коррективы в отчет министра образования и науки в ходе брифинга, состоявшегося 28 августа, попытался внести глава Государственного агентства архитектуры, строительства и жилищно-коммунального хозяйства Урматбек Кокочаров. По его словам, в начале сентября планируется сдать в эксплуатацию не 11, а 6 новых школ и 5 учебных корпусов. Строительство еще 3 объектов, осуществляемое за счет средств от борьбы с коррупцией, будет завершено в октябре, 12 – в апреле–мае 2021 г. Кроме того, отрапортовал чиновник, на выделенный Саудовским фондом развития кредит в размере $30 миллионов власти рассчитывают построить 27 школ, 4 из которых начнут возводить в этом году.
Сложно не заметить, что количественные данные, озвученные представителями двух ведомств, принципиально разнятся. Но какое это имеет значение, когда стоишь на пороге глобального эксперимента, готовясь совершить эпохальный прыжок из школы в контейнере в школу в «цифре»!
Источник знаний и дохода
Еще одна болевая точка образовательной политики Киргизии – учебники. Если верить заявлениям официальных лиц, обеспеченность ими школ к началу нового учебного года составила 82%. Однако реальные цифры, утверждают эксперты, куда скромнее – 39–40%, включая книги, непригодные к использованию.
Пылятся новенькие буквари и задачники главным образом на базарных прилавках. И в этом не было бы ничего странного, если бы все они не были напечатаны на гранты и кредиты, предоставляемые, начиная с 2004 года, международными донорскими организациями. По словам постоянного представителя Всемирного банка в КР Болормаа Амгаабазара, общая сумма средств, выделенных на издание учебников в рамках проектов «Сельское образование» (2004–2011) и «Реформы в секторе образования» (2003–2019), составила более $9,7 млн. Около $1,3 млн Киргизия успела потратить на печать учебников из гранта, выделенного Азиатским банком развития на реформирование образовательной системы страны.
По подсчетам специалистов того же министерства образования, этих денег хватило бы с лихвой, чтобы на 100% покрыть дефицит учебников и завалить ими библиотечные полки. Однако, мало того что часть средств испарилась, в результате проверок расходования гранта Всемирного банка была выявлена трата не по целевому назначению в размере 803,9 тысячи долларов. На состоянии библиотечных фондов серьезно сказывается возникающий у радеющих за народное образование чиновников соблазн «загнать» дармовой товар на рынке. «Доходят ли учебники до потребителя или нет, – отмечает руководитель лаборатории обществознания и эстетических предметов Киргизской академии образования Муратбек Иманкулов, – никто не контролирует. Как книги оказываются в руках перекупщиков, никто и не задумывается».
Тем временем школьники довольствуются сухим остатком, приобретая около 60% учебников за свой счет. Однако и те, что удается получить в школе, как жалуются родители, зачастую оказываются в безобразном состоянии и восстановлению не подлежат.
В Минобрнауки в ответ на жалобы предлагают альтернативу в виде плохо оцифрованных книг, успокаивая тем, что в ближайшие 5 лет, как и пообещал Сорос, бумажный учебник превратится в рудимент.
Остается надеяться, что такая же судьба не предопределена давно проданной западным «филантропам» и балансирующей на грани неприглядной реальности и иллюзорной виртуальности киргизской системе школьного образования.
