Одним из важнейших явлений интеграции являются культурные контакты народов Евразии. Они имеют свое прошлое, настоящее и будущее, характеризуются разными формами и путями эволюции. Общность культурного пространства стран Евразии всегда была одним из столпов, который не вызывал возмущений, конфликтов. Пандемия коронавируса встряхнула привычный уклад культурных институций: крупные межгосударственные культурные проекты отложены на лето-осень 2021 года (и не факт, что состоятся в это время).
Об этом и не только рассуждали известные казахстанские специалисты во время заседания экспертного клуба «Мир Евразии» на тему «Будущее евразийской культуры: проблемы, вызовы и приоритеты».
При этом евразийская культура формирует запрос общества не только к будущему, но и к прошлому, что мы наблюдаем на примерах многих постсоветских стран. От советской интернациональной культуры (точнее, «национальной по форме, социалистической по содержанию») они уже давно перешли к культуре национальной. При этом приведение национальных культур к некоему евразийскому знаменателю есть весьма сложная задача, и чем дальше живем, тем труднее будет осуществлять понятный взаимообмен.
Хотя, с одной стороны, культурологи скажут, что культура не имеет границ и есть множество творческих работ, которые без проблем их пересекают в условиях пандемии. Но, с другой стороны, пусть сейчас многие известные музеи можно бесплатно посетить в режиме онлайн и в любое время, все-таки живое соприкосновение с культурными ценностями это вряд ли сможет заменить. И этот эрзац сильно сказывается на творческой действительности. В сводках то и дело встречаются новости о пьянстве или самоубийствах артистов.
В чем опасность закрытия учреждений культуры, ковидных запретов для них? В первую очередь это депрессия, которая овладела многими представителями творческих профессий. Ограничения по свободе передвижения и сбору большого количества людей в одном месте – это конец концертам. И если спортсмены еще играют при пустых трибунах, то певцы так петь не могут. Однако, с другой стороны, культуру невозможно рассматривать только через призму приобщения к выступлениям звезд, это скорее образ и уклад жизни значительного количества населения. Тем более информационная эпоха этому все же способствует.
Если посмотреть планы финансирования и поддержки культурных мероприятий в ряде стран Евразии, мы увидим, что роль национального контента в условиях пандемии усиливается. Например, российские кинопрокатчики намерены в 2021 году увеличить долю местного контента до 50%, так как съемки многих голливудских блокбастеров перенесены или отменены. В ряде стран это еще и ставка на формирование идентичности, поэтому выделяются средства на культурно-исторические проекты. В то же время значимость развлекательного контента выросла. Это следствие не только реакции людей на ощущение себя в стрессовых условиях, но и наличие соответствующих предложений. В условиях карантина многие онлайн-кинотеатры работали бесплатно. Кроме того, развитие технологий генерации контента облегчило процесс его выхода к аудитории. Если раньше было невозможно создать медиапродукцию без специального оборудования, то ныне для снятия ролика достаточно смартфона.
«Современная культура находится в кризисе» – эту фразу можно было с равным успехом услышать и сегодня, и десять лет назад, и сто, – рассуждает главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при Президенте РК Леся Каратаева. – Очевидно, что такая оценка не имеет никакого смысла, кроме того что она отражает отношение кого-либо к текущим формам самовыражения других людей. Кубизм Пабло Пикассо и арт-поп Энди Уорхола – все это когда-то являлось поводом для заявлений о кризисе культуры. Сегодня произведения этих авторов являются неотъемлемой частью мирового культурного наследия».
Одним из важных вопросов в условиях пандемии остается помощь государства традиционной культуре, как одной из сильно пострадавших отраслей. При этом практика показывает, что культурные проекты, которые финансируются государством, часто не набирают большой популярности. Эту проблему необходимо решать с помощью редакционных советов или творческих онлайн-платформ. Пока не приезжают на гастроли зарубежные звезды, возник повышенный запрос на местный культурный контент. Пандемия дает шанс для развития соответствующих культурных проектов при ограниченной конкуренции.
«Карантинные меры подвигли многих людей на разработку и развитие виртуальных проектов, – привела примеры профессор Казахстанско-Немецкого университета, сотрудник представительства Фонда им. Розы Люксембург в Центральной Азии Ирина Черных. – В частности, мы видели, как 9 мая, в День Победы, в условиях пандемии жители разных стран постсоветского пространства пели военные песни, разделяя этот ценностный ряд. То же можно сказать о глобальном флешмобе с жизнеутверждающими танцами. Сейчас российские, преимущественно московские, театры проводят премьеры новых спектаклей онлайн. На такие премьеры можно купить билет и посмотреть онлайн-трансляцию. Театры стали зарабатывать по-новому. Понятно, что жители постсоветского пространства не имеют возможности смотреть московские премьеры постоянно, потому что они не живут в столице России. Но такая система онлайн-театров позволяет и им приобщаться к культуре. В том числе поэтому она развивается. Ситуация с карантином позволяет создавать новые формы подачи тех или иных произведений искусства».
Тем не менее пандемия нанесла тяжелейший удар по межгосударственным культурным связям. Как констатировал директор Центра китайских исследований China Center Адиль Каукенов, они имелись не только в виде масштабных мероприятий. Базовые слои межкультурного взаимодействия начинаются с детских, подростковых соревнований, совместных творческих конкурсов. Это довольно большие слои живых контактов. Конференции в zoom, другие онлайн-форматы адекватной замены не предоставляют. Все это носит характер жалких попыток продолжить то, что было.
«Но пандемия имеет временные рамки, хотя она и затянулась в немалой степени по всеобщей вине, – продолжил эксперт. – Ни власти, ни общество к ней оказались не готовы, в том числе чтобы соблюдать необходимую дисциплину. Но, по крайней мере, видна осязаемая концовка. Где-то уже началась, а где-то только стартует вакцинация. По прогнозам, ближе к концу 2022 года ситуация будет возвращаться к привычным нормам. Соответственно, многие творческие коллективы вернутся в наработанную сферу, потому что альтернативы ей нет. Как была необходимость культурного обмена, так она никуда и не исчезла. Восходящим звездам важно постигать опыт большой сцены, выступать в других странах, получать награды. Потребность в живой культуре в силу карантина отложена и ждет своего часа, когда будет восстановлено нормальное передвижение сквозь границы».
В настоящее же время мы вполне можем оценить состояние межкультурных коммуникаций как находящееся в кризисе. В мире принято разделять понятия Intercultural communications и Cross-cultural communications, – разъяснила Леся Каратаева. В первом случае речь идет об организационных моментах межкультурного взаимодействия, в том числе о контактах деятелей и организаций сферы культуры. Это – проведение дней культуры одной страны в другой, гастроли творческих коллективов, выездные выставки и т. д. На фоне глобализации данное направление успешно развивалось за счет как межгосударственных договоренностей, так и роста интереса к национальным и фолк-культурам в целом. В то же время направление серьезно пострадало в связи с пандемией.
«Кросскультурные коммуникации – это больше об обычных людях, – заявила специалист. – Данное направление развивается за счет туристических и миграционных потоков. Здесь также очевидно негативное влияние пандемии, однако не все выглядит плачевно. Цифровые технологии позволяют посещать культурные организации в режиме онлайн. Попав в условия самоизоляции, граждане получили дополнительное время для культурного досуга. Книги, музеи, театральные, балетные и оперные постановки с мировой известностью – все это оказалось в кликовой доступности. Как говорится, было бы желание».
Экономический обозреватель Сергей Домнин акцентировал свое внимание на роли культуры в рамках ЕАЭС как экономического объединения. «Культура, если и проходила в документах, то как элемент самодостаточный, – сказал он. – В преамбуле договора ЕАЭС, где декларируются намерения, указано, что стороны подписывают его, в том числе «желая укрепить солидарность, углубить сотрудничество между своими народами при уважении их истории, культуры и традиций». Если анализировать контекст, по сути, речь идет о том, что транспорт, торговля, экономика, промышленность – это страны сближает, а история, культура, традиции – это то, что государства не смешивают ни при каких условиях. Тем не менее я уверен, что в основе ЕАЭС лежит все-таки культурная близость, которая, на мой взгляд, возникла между руководителями евразийских государств, поскольку известно, что стиль их руководства похож».
По мнению эксперта, если смотреть на фактические потоки культуры, то страны ЕАЭС в объемах проигрывают России. Одна из проблем заключается в том, что еще с советских времен под культурой и культурными контактами часто понимаются этнографические особенности материальной и духовной культуры – национальные, фольклорные ансамбли, декоративно-прикладное искусство и т.п. Это ограничивает всю творческую палитру, которая возникла в странах ЕАЭС за последние годы.
«Например, в те модели культурного сотрудничества, которые продвигают на официальном уровне, тяжело укладываются популярные среди молодежи исполнители из Казахстана «Молданазар», Ninety One, Jah Khalib и т. д., хотя их слушают и в странах ЕАЭС, – заявил Сергей Домнин. – Нужно продвигать более широкий культурный ассортимент, но разговоры о традиционных ценностях порой сводятся к бесконечным спорам, которые не приводят к развитию. Очень многое в культурной политике и мероприятиях при поддержке государств является консервативным».
Действительно, не все так просто на евразийском пространстве. «Опыт показывает, что, задав в поисковике ключевые слова, вы получите широкий спектр предложений от российских организаций культуры – Мариинка, Кремлевский балет, Большой и Малый театры, Третьяковка, Эрмитаж, – сказала Леся Каратаева. – То есть Россия очень продуктивна в продвижении своей «мягкой силы». К сожалению, другие страны-участницы ЕАЭС не столь активны. Нельзя сказать, что нет никаких предложений, но для того, чтобы их найти, приходится прикладывать гораздо больше усилий и искать целенаправленно. И уже на этом этапе мы можем говорить о том, что межкультурные коммуникации, как пространство встречных потоков, начинают хромать».
Эксперт обратила внимание еще на три вопроса. Первый – каково целеполагание межкультурного взаимодействия на пространстве ЕАЭС? Ответ, по ее мнению, очевиден – межкультурные коммуникации имеют мультипликативный эффект, позволяя странам реализовывать самые разные амбиции. Знание иных культур развивает их человеческий капитал. Потребительский рынок ЕАЭС обладает достаточной емкостью, чтобы удовлетворить потребности производителей в монетизации продукции.
Второй – это вопрос востребованности. Речь идет о том, насколько сильно у граждан той или иной страны развит запрос на познание культурного наследия других участников ЕАЭС. Не на познание чужой культуры вообще, а культуры страны-партнера по интеграционному объединению, именно в силу ее партнерского статуса. «Увы, высокого уровня востребованности нет, – считает Леся Каратаева. – Причин может быть множество. От осознанного погружения исключительно в национальные культурные коды до отсутствия проактивных предложений. В этом, в свою очередь, суть третьего вопроса. Он даже не в том, как продвигается культурный контент, а в том, что продвигается. Нет смысла оценивать уровень «культурности» контента. Это дело вкуса и восприятия. Но можно зафиксировать новые тренды. Во-первых, фиксируется очередной скачок в форматах подачи культурного контента. Например, ролики на TikTok тоже являются культурным контентом, ориентированным на определенный сегмент потребителей. Во-вторых, создание и продвижение культурного контента все чаще происходит в рамках проектного подхода и, соответственно, все чаще ориентируется на монетизацию. В-третьих, на пространстве ЕАЭС фиксируется дефицит культурного контента, нацеленного на создание общеевразийской идентичности. Частично решение этой проблемы видится в коллаборациях и транснациональном взаимодействии при его формировании».
Леся Каратаева пока не видит стремления выпустить какой-то уникальный транснациональный продукт, который мог бы иметь статус культурного наследия, с одной стороны, и вывести восприятие гражданами их принадлежности к евразийскому пространству на новый, более высокий качественный уровень – с другой. Но, полагает, что все еще впереди.
* * *
В целом участники заседания экспертного клуба согласились с тем, что евразийское культурное пространство неконфликтогенно – его качественное своеобразие становится предпосылкой диалога, даже при условии углубления в национальный контент. Культура не умерла при пандемии и будет продолжать развиваться. Тем более что новые средства коммуникации позволяют сделать её более доступной.
