В текущем году по установившейся традиции в Казахстане отметят 80 лет со дня смерти «борца за свободу и национальное самоопределение народов Средней Азии» Мустафы Шокая (Чокая, Чокаева, Чокай-оглы). Его именем в республике названы улицы и школы, ему ставятся памятники, о нем снимаются фильмы, его образ – один из элементов государственной программы патриотического воспитания молодежи. Остановить запущенный на заре независимости маховик канонизации и героизации этого персонажа не смогла даже позорная страница его биографии – участие в создании Туркестанского легиона, боевого формирования вермахта, запятнавшего себя кровью советских солдат в годы Великой Отечественной войны.
Исторический крен
О подвиге посмертно представленной к званию Героя Советского Союза гвардии лейтенанта Алтыншаш Нургажиновой, подбившей два фашистских танка и «лично, несмотря на сильный ружейно-пулеметный и минометный огонь вынесшей с поля боя шесть тяжело раненых бойцов, одновременно бодря их словом и воодушевляя личным примером», не расскажет подрастающему поколению казахстанце в ни один современный школьный учебник истории. В угоду плюрализму и десоветизации история Великой Отечественной войны в 6–9-х классах укладывается теперь в отведенный школьной программой час, и тот растрачиваемый на повествование об«открытии второго фронта в Европе» и«демографической катастрофе», которую испытал на себе Казахстан, вынужденный принимать участие в «чужой войне».
Другое дело – страницы «национального сопротивления лучших сынов Казахстана тоталитарному режиму большевиков» и личность «некоронованного короля» Туркестана Мустафы Шокая – «рыцаря Свободы и Равенства народов Средней Азии и Казахстана», в лучших традициях оппозиционерства из-за бугра «сражавшегося публицистическим пером с политическим невежеством Советов», отрабатывая западные гранты. Рассказами о его «патриотизме» нашпигованы все без исключения современные учебники по истории Казахстана, а его «учение» разбирают на цитаты политики и ученые страны, называя его предтечей современного проекта практического евразийства и региональной интеграции.
При этом никто предпочитает не отвлекаться на нравственные аспекты методов казахского «классика».
Хан Шокай
Борец за политическую свободу Туркестана Мустафа Шокай родился в декабре 1890 года в семье степных аристократов. Его дед Торгай Куатбай был правителем Сырдарьинской области Хивинского ханства, отец занимал должность народного судьи и имел титул бия, мать являлась потомком хана Бату – внука Чингизхана. Чувствуя веяние времени, они дали своему отпрыску приличное «колониальное» образование, которое увенчалось получением в 1914 году диплома об окончании юридического факультета Петроградского императорского университета.
Бурная политическая деятельность Мустафы Шокая началась в 1917 году – сразу после отречения от престола императора Николая II. К этому времени единственными его политическими университетами оказалась должность секретаря мусульманской фракции IV Государственной Думы России, где он, просидев три года за написанием протоколов, освоил жанр политических обещаний и обзавелся полезными знакомствами и покровителями. Одним из них стал Александр Керенский, выдвинувший Шокая в августе 1917 года в члены Туркестанского комитета Временного правительства.
Оставшуюся часть 1917 года «охваченный свободолюбивыми помыслами» Мустафа проведет в сопровождавшихся дележкой власти за Туркестан съездах и митингах, болтовне о свободе и демократии. В ноябре, сразу после свержения Временного правительства в Петрограде, укроется в Коканде и примет участие в формировании Туркестанской (Кокандской) автономии, заняв сначала пост министра иностранных дел, затем – премьер-министра.
По его задумке, новое территориальное образование должно было стать неделимым, состоящим из нескольких автономных уалаятов[1]самостоятельным государством, ориентированным на исламские ценности и культурно-историческую общность народов региона. Несмотря на уверения автономистов в том, что объявление автономии Туркестана не означает отделения ее от России, 11 декабря 1917 года над Туркестаном, а точнее провозглашенной Туркестанской (Кокандской) автономией был поднят красно-голубой флаг с изображением белого полумесяца и пятиконечной звезды, повторявший флаг Османской империи – гегемона пантюркизма.
Позже в одном из своих сочинений М. Шокай напишет: «У каждого тюрка на земле есть две родины: первая – это страна, где он родился и вырос, а вторая – Турция». Именно туда, переодевшись в узбекский халат, в конце января 1918 года в самый разгар боев за Коканд, развернувшихся между автономистами, красногвардейцами и национальными общинами города, сбежит доселе не нюхавший пороху «борец за независимость». О своих брошенных на поле боя соратниках он вспомнит чуть позже… недобрым словом.
Пан Шокай
В 1921 году, пробыв в Стамбуле месяц, Шокай перебирается в Париж, поближе к своим русским друзьям-демократам, где сотрудничает с газетами А.Ф. Керенского «Дни» и П.Н. Милюкова «Последние новости», оттачивая новую стратегию ведения борьбы с советской властью в дистанционном, как сейчас сказали бы, режиме. Одновременно занимается поисками грантов на антисоветские проекты – средств к существованию катастрофически не хватало.
Удача улыбается опальному казаху в 1926 году: случайная встреча на одной из парижских улиц с туркестанским знакомым Тадеушем Голувко приводит его в только что образовавшийся политический блок«Прометей», щедро финансировавшийся генералом-инспектором вооруженных сил Польши Юзефом Пилсудским. Последний предпринял удачную попытку объединить находившихся в эмиграции лидеров национально-освободительных движений советских республик, призванных «вызвать брожения националистического толка на тех территориях (СССР. – Ред.), где население проявляет пассивность», и «расчленить СССР на отдельные государства».
Конечной целью нового проекта являлось создание конфедерации «Междуморье», которая должна была упрочить стратегическое положение Польши и отодвинуть границы России и Германии от польского этнического ядра.
Не раздумывая в тот момент, Шокай разрывает все отношения со своими русскими друзьями, обвиняя их в перерождении из демократов в шовинистов, и на тринадцать лет отдается служению польским спецслужбам, получив агентурный номер 81, статус сексота и жалованье в 600 злотых. В то же время возглавляет национальную организацию Türkistan Milli Birliği («Национальное единство Туркестана») и обзаводится собственным печатным органом – журналом «Яш Туркестан».Основной темой его публикаций того времени становятся взаимоотношения Германии и СССР, ключевым тезисом – «война с Германией рассматривалась Сталиным в качестве трамплина для осуществления мировой революции».
Еще в «прометеевский» период своей жизни, в 1936 году, Мустафа Шокай привлекает внимание руководителя Восточного отделения управления внешней политики Национал-социалистической немецкой рабочей партии, а впоследствии руководителя Главного управления политики в имперском министерстве оккупированных восточных территорий доктора Георга Лейббрандта. Они быстро находят общий язык, обсуждая вопрос возможности использования против Советской России подразделений вермахта, состоящих из тюркских народов СССР, ив последующей переписке Шокай высказывается за сохранение «тесного контакта».
Вопреки ожиданиям связь с ведомством неожиданно прервется, и вплоть до нападения Германии на Польшу казахский оппозиционер продолжит «прометеевскую» политику обличения «злодейств Сталина и Гитлера», «ломая голову над тем, кто из них возьмет верх».
Герр Шокай
Едва летом 1941 года отгремел последний бой за Брестскую крепость, в немецких лагерях для советских военнопленных заработали комиссии по составлению списков «тюркско-мусульманских» военнопленных РККА. К этому времени руководство Третьего рейха принимает решение использовать огромную массу попавших в плен советских людей в качестве потенциальных защитников нацистских интересов, создав из них военные формирования по этническому признаку.
Мотивационной основой их борьбы, по замыслу нацистов, учитывая, что идеалы национал-социализма были этой категории лиц чужды, должна была стать «надежда на создание национальной автономии, нечто такое, что удовлетворило бы их извечное стремление к независимости». Забота о ее подпитке была возложена на собаку съевших в деле антисоветской пропаганды политэмигрантов.
В августе 1941 года в качестве штатного сотрудника Восточного министерства Германии в комиссию вливается Мустафа Шокай и, ознакомившись с условиями проживания военнопленных, готовит аналитическую записку, в которой предлагает своим «дер боссам» подготовить кадры для будущего Туркестанского государства в учебных заведениях Германии, а также создать из числа пленных военные формирования, которые использовались бы только при подходе к границам Туркестана. Те в свою очередь обещают в случае победы Третьего рейха над большевиками создание Туркестанского государства – Большого Туркестана под протекторатом Германии, который включал бы, помимо Средней Азии и Казахстана, еще и Башкирию, Поволжье, Азербайджан, Северный Кавказ и Синьцзян.
В октябре того же года Шокай пишет своему коллеге по цеху Вали Каюм-хану следующее: «Военнопленные туркестанцы являются, по нашему мнению, весьма важным капиталом в руках Германии. Сама судьба передала ей много тысяч туркестанцев. При их (военнопленных. – Ред.) непримиримом антибольшевизме из них можно было бы создать отличные кадры пропагандистов за новый, демократический, мировой порядок. <… >У нас нет другого пути, кроме того, на котором мы стоим, на который мы всегда призывали народ. <… >Да, у нас нет другого пути, кроме пути антибольшевистского, кроме желания победы над советской Россией и большевизмом. Путь этот помимо нашей воли проложен из Германии».
Подаренный судьбой в лице фашистской Германии шанс на создание на территории Средней Азии и Казахстана мусульманского государства Мустафа Шокай использует максимально эффективно, с головой уйдя в антисоветскую пропаганду среди военнопленных земляков. Свидетельством успешности его деятельности становится одна из дневниковых записей, сделанных 8 ноября 1941 года рейхсминистром восточных оккупированных территорий Альфредом Розенбергом: «Д[окто]р Лейббрандт докладывает о посещениях Чокаем, прежним руководителем туркестанцев, лагерей пл[енных]. С его слов, 90% там против России и готовы немедленно воевать против Москвы».
Уже спустя неделю после этой заметки при 444-й охранной дивизии вермахта начнется формирование состоящей из четырех рот первой воинской части под названием Туркестанский полк, и еще через месяц издается приказ о создании Туркестанского легиона. Правда, по роковому стечению обстоятельств возглавить его Мустафа Шокай не сможет: 27 декабря 1941 года несостоявшийся правитель-гауляйтер Казахстана и Средней Азии скончается в берлинской больнице «Виктория» от тифа.
В знак признательности за укрепление нацистской идеологии руководство Третьего рейха посвятит «духовному идеологу» нового воинского формирования Мустафе Шокаю один из первых номеров издававшегося для туркестанских легионеров журнала «Милли Туркестан», и уже весной 1942 года забросит отдельные части Туркестанского легиона на астраханское направление, предполагая оттуда прорваться в Казахстан, где местные жители «с радостью встретят земляков и начнут борьбу против коммунистов».
Кишка, правда, оказалась тонка: единственное, на что оказалась способна большая часть легионеров («жертв войны» – так величают их в новых учебниках по истории Казахстана), так это на то, чтобы, наряжаясь в немецкий мундир с чужого плеча, изводить в глубоком тылу советских женщин и детей.
Такова природа «шокаевцев» – трусливых падальщиков, за удельное княжество, за злотые или рейхсмарки готовых продать свою честь, совесть, принципы и народ. И уже сама попытка их героизации в современном Казахстане – тревожный симптом, свидетельствующий о том, что призрак фашизма забрел и в казахские степи.
Читайте нас в: Яндекс.Дзен и Telegram
[1] Уалаят – эквивалент русского слова «губерния»
