С наступлением весны отдельные российские СМИ стали настойчиво рассуждать о перспективах восстановления «доковидных» объемов трудовой миграции из Средней Азии. Излишний оптимизм здесь явно неуместен. Речь следует вести о необходимости жесткого регулирования объемов миграции, призванного не допустить повторения миграционного кризиса 2020 г.
По прошествии года с начала эпидемии COVID-19, закрытия границ и введения карантинных ограничений, итогом которых стало двукратное сокращение объема трудовой миграции из Средней Азии, Душанбе и Ташкент демонстрируют неподдельный интерес к ее возобновлению. Сокращение объема денежных переводов, которые в разные годы обеспечивали от 1/3 до 1/2 ВВП Киргизии и Таджикистана и от 1/10 до 1/5 – Узбекистана, побуждает их активно лоббировать восстановление трудовой миграции в ее прежних объемах. Однако, в отличие от Киргизии, которая является участником ЕАЭС и потому пользуется льготным миграционным режимом, Узбекистан и Таджикистан в его состав не входят, а потому вынуждены предпринимать активные дипломатические усилия по возвращению своих трудовых мигрантов в РФ.
Так, 2 марта Спутник-Узбекистан, освещая визит в Москву главы узбекского МИД Абдулазиза Камилова, сообщил о планах республики по восстановлению прежних объемов трудовой миграции в Россию. Причем исходят такие планы главным образом от узбекской стороны. Российские власти, столкнувшиеся в прошлом году с массовыми выступлениями мигрантов и резким ростом безработицы, комментируют ситуацию более осторожно. «Мы говорили и о том, что по мере ослабления эпидемиологических ограничений будет восстанавливаться и стремиться к прежним объемам наше взаимодействие в сфере трудовой миграции, – цитирует издание заявление главы российского МИД Сергея Лаврова. – На этот счет есть конкретные договоренности, которые позволяют координировать действия соответствующих служб».
Однако новый механизм привлечения трудовых мигрантов, о котором в ходе переговоров с А. Камиловым рассказал С. Лавров, делает их въезд в Россию гораздо более проблематичным. Введенный недавно в России новый единый алгоритм привлечения мигрантов предполагает подачу заявки со стороны работодателей, заинтересованных в их найме. А одобрять заявку будут регионы РФ, наделенные правами по введению или снятию эпидемиологических ограничений. Очевидно, что такой механизм не предполагает свободного безвизового въезда граждан стран СНГ, который существовал до введения карантинных ограничений. Кроме того, введение заявки со стороны работодателей в целом укладывается в рамки предложений замглавы Совета безопасности РФ Д. Медведева, который в условиях всплеска массовых акций протеста со стороны мигрантов летом 2020 г. предложил возложить ответственность за привлечение иностранных рабочих на их работодателей.
Неудивительно, что Ташкент настойчиво предлагает Москве запустить механизм организованного набора рабочей силы, который позволит компенсировать отсутствие свободного въезда мигрантов. С таким предложением в начале марта выступил министр занятости и трудовых отношений РУз Нозим Хусанов во время переговоров с замглавой управления президента РФ по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами Антоном Рыбаковым. Министр предложил организовать визит в республику делегации Федеральной службы по труду и занятости, Минстроя и крупных компаний, заинтересованных в найме мигрантов, с целью изучения перспектив запуска алгоритма по привлечению иностранной рабочей силы.
Ранее первый замминистра занятости и трудовых отношений Узбекистана Эркин Мухитдинов также выражал заинтересованность в том, чтобы в Ташкенте открылось представительство паспортно-визового сервиса при МВД РФ и Многофункционального миграционного центра «Сахарово», которое будет выдавать патенты на работу в Москве.
Примечательно, что соглашение об организованном наборе граждан Узбекистана для временной работы в России было подписано еще четыре года тому назад, 5 апреля 2017 г. Но до начала эпидемии особой заинтересованности в нем Ташкент не проявлял. Мигранты без проблем могли попасть в РФ, просто купив билет на поезд или самолет, а работу они находили благодаря родственным или земляческим связям с теми соотечественниками, которые уже находились в России. Поэтому за 2019 году, по данным верхней палаты парламента Узбекистана, за счет механизма оргнабора на работу в России было привлечено всего 1425 граждан республики. Учитывая, что, по информации узбекской стороны, в трудовой миграции участвует около 20% экономически активного населения страны, что составляет около 1,6 млн чел. (в том числе 1,1 млн – в России), можно заключить, что механизм оргнабора практически бездействовал. Не слишком велики пока объемы миграции и по новым правилам, предполагающим заявки работодателей. В Россию по ним отправились всего около тысячи узбекистанцев, которые будут работать главным образом в строительстве.
Вернуть своих трудовых мигрантов в Россию всеми силами стремится и Таджикистан, власти которого предлагают восстановить регулярные авиарейсы между двумя странами еще с лета прошлого года. Президент республики Э. Рахмон в своем ежегодном послании парламенту заявил, что в 2020 г. из-за закрытия границ около 80% таджикских граждан не смогли выехать на заработки. Более того, многие таджикистанцы, работавшие за границей, после начала эпидемии были вынуждены вернуться на родину.
В результате объем денежных переводов трудовых мигрантов, который в особенно благоприятные годы достигал 3 млрд долл., по данным Банка России, сократился на 40%. Однако, вопреки надеждам Душанбе на возобновление регулярного авиасообщения, Россия с 8 февраля частично восстановила его только со странами ЕАЭС – Казахстаном, Киргизией, Армений и Белоруссией. Москва, судя по всему, не доверяет заявлениям Душанбе о завершении в стране эпидемии COVID-19. 16 марта в республику прибыла делегация противочумного НИИ Роспотребнадзора, которая должна изучить эпидемиологическую ситуацию и дать свое заключение.
Российские власти в вопросе возращения трудовых мигрантов из Узбекистана и Таджикистана, которые генерируют до 80% всей трудовой миграции из Средней Азии, оказались в крайне непростой ситуации. С одной стороны, их возращения требует бизнес, который, благодаря мигрантам, может снижать издержки на оплату труда и увеличивать прибыли. За последние 20-30 лет в строительстве, ЖКХ, АПК и некоторых других отраслях сформировались целые сегменты, напрямую зависящие от импортной рабочей силы.
Не случайно руководство Министерств строительства и сельского хозяйства РФ активно лоббирует возобновление массового импорта иностранной рабочей силы, сетуя на то, что коренное население в эти отрасли не идет или уже не обладает соответствующими компетенциями и навыками. По словам главы Минстроя Ирека Файзуллина, на российских стройках в настоящее время не хватает 1,2 млн рабочих, которых далеко не везде можно заместить местными строителями. Для решения этой проблемы ведомство планирует открыть специальные учебные центры по подготовке и переподготовке специалистов и уже открыло их в трех регионах.
С другой стороны, против массового привлечения мигрантов из Средней Азии резко негативно настроена большая часть российского общества, у которого и раньше масштабная трудовая миграция особого восторга не вызывала. По данным соцопросов против привлечения мигрантов выступает не менее 2/3 населения РФ. И если до начала эпидемии необходимость привлечения мигрантов обосновывалась крайне низким уровнем безработицы, то теперь этот аргумент не работает, поскольку регистрируемая в РФ безработица за время кризиса выросла в пять раз.
Объяснить населению необходимость массового завоза среднеазиатских трудовых мигрантов, да еще накануне думских выборов, властям будет очень непросто. К тому же возвращение к прежней модели свободного въезда граждан стран СНГ вновь приведет к резкому увеличению численности мигрантов, что создаст условия для повторения миграционного кризиса 2020 г. Продолжится вытеснение коренного населения из «мигрантозависимых» отраслей экономики. Поэтому власти пока ограничились «точечным» завозом отдельных групп мигрантов, предпочитая дорабатывать этот механизм.
В ближайшее время России, так или иначе, придется пересмотреть прежнюю модель ничем не ограниченного импорта трудовых ресурсов из азиатских стран СНГ и перейти к более жесткому регулированию миграционных потоков. Ограничения, введенные в связи с эпидемий COVID-19, предоставляют для этого хороший шанс.
Читайте нас в: Яндекс.Дзен и Telegram
