События последних советских лет, особенно 1991 года, поныне исследуются экспертами. Что же касается пресловутого Государственного комитета по чрезвычайному положению, немалое число исследователей и политиков сходятся во мнении, что то была хитроумная, прямо-таки иезуитская комбинация по ускорению краха СССР и дискредитации КПСС. А политическая и экономическая почва для этой комбинации, реализованной 19-21 августа 1991-го и позже, созидалась отнюдь не один год.
Работая в системах Совета экономической взаимопомощи и Госплана СССР (с 1983 г. до октября 1991-го включительно), я не мог не поражаться тому, насколько быстрым был процесс парализации планирования и управления экономикой и в целом СССР в 1990-1991 годах. Скажем, уже с середины 1990-го пока ещё союзные республики коллективно организовали обструкцию центральных ведомств. Причем при попустительстве правоохранительных органов, функции которых уже к началу 1991 года были тоже парализованы.
И уже с января-марта 1991 г. из союзных республик перестала поступать социально-экономическая информация в центральные ведомства. На запросы Госплана в «братских» столицах отвечали в лучшем случае отписками: дескать, не успеваем, вскоре данные направим и т. п.
Но еще осенью 1990-го в союзные Госплан и Совмин поступили, словно по единой команде, предложения от тех же структур всех союзных республик, за исключением российских, с «просьбой» не включать эти республики в общесоюзное социально-экономическое и внешнеторговое планирование. Вдобавок к концу 1990-го перестала поступать в общесоюзные фонды продукция из «братских» республик. И тоже без каких-либо санкций со стороны центральных органов.
Столь странные совпадения нарочитого сепаратизма, с одной стороны, и безволия общесоюзных структур – с другой, не могли быть «случайными».
Более того: крах страны был предопределен и тем, что, по данным Госплана и Госснаба СССР (май-июнь 1991 г.), отчетность всех союзных республик по выполнению пятилеток с конца 1950-х оказалась «липовой», самое меньшее на треть. Причем по республикам Закавказья уровень «липовой» отчетности в этой сфере превышал 50%, по республикам Прибалтики – более 60%, Украины – до 50%, по республикам Средней Азии – до 60%. Притом что именно РСФСР оставалась общесоюзным донором, изначально обеспечивая не меньше половины совокупного советского ВВП, в том числе в 1920 – начале 1930-х и в 1988-1991 гг. – свыше 70%.
В связи с упомянутыми и смежными тенденциями в зарубежных, в том числе китайских и британских, СМИ отмечалось, что союзный центр не противодействует всё более пагубной ситуации в стране по двум причинам: либо Москва уже не имеет рычагов воздействия на такую ситуацию, либо преднамеренно, но «неофициально» ускоряет крах страны.
Скорее всего, имело место и то и другое.
Что же касается растущей бесконтрольности политической и хозяйственной ситуации в стране, сей процесс пошёл вскоре после «антисталинского» 20 съезда КПСС. Центральное руководство, чтобы заручиться постоянной поддержкой со стороны местных властей и по их требованиям, упразднило 23 августа 1957 г. общесоюзное Министерство государственного контроля. Упразднило навсегда.
Как рассказывал автору в 1987 г. академик-экономист Т.С. Хачатуров, упомянутые и смежные тренды нарастали еще и потому, что высшее руководство страны хотело видеть сугубо благостную картину в экономике, в межнациональных, межреспубликанских взаимоотношениях. Естественно, что под такой курс, по оценке академика, успешно подлаживались местные власти, руководство предприятий, номенклатурные органы. «Соответственно, тревожные сигналы с мест, – по словам Т.С. Хачатурова, – не доходили наверх, либо не получали отклика из руководящих структур».
Но разрушали не только СССР: именно в канун так называемого путча 28 июня 1991 г. в Будапеште представители правительств Болгарии, Венгрии, Вьетнама, Кубы, Монголии, Польши, Румынии, распадающихся СССР и Чехословакии договорились распустить Совет экономической взаимопомощи. Возражали Монголия, Вьетнам и особенно активно Куба. Но другие страны – их было большинство – уже объявили о «завершении» социализма. Советская же сторона, как это ни странно, была среди инициаторов роспуска СЭВа.
В середине июля 1991 г. с некоторыми коллегами по Госплану СССР автор был на неофициальном совещании в Москве членов уже упраздненного Исполкома СЭВ. Нужно было видеть, как с трудом сдерживая эмоции, представители уже бывших соцстран, уже отправленные там в отставку, обсуждали последствия процессов, происходивших почти во всех соцстранах, и роспуска СЭВа. В преобладающем большинстве то были высокопрофессиональные работники с феноменальными знаниями об очень многих предприятиях своих стран и стран-партнеров по СЭВу, о трендах в мировой экономике. И были они подлинными интернационалистами. Итоги нараставших разрушительных процессов были для них очевидны.
После совещания никто никуда не спешил, было видно, что о многом хотелось еще поговорить…
Тем временем апофеозом разрушения стала срежиссированная провокация в виде ГКЧП. Приказавшего, с одной стороны, всем союзным ведомствам приостановить работу до особого распоряжения. А с другой – запретившего выступления в свою поддержку при повсеместном разгуле активно-агрессивного меньшинства. Между тем народ был готов к ответу белодомовцам. В те дни в МГК КПСС разрывались телефоны от звонков из парткомов заводов: «Что вы там возитесь? Ребята готовы сами разобраться с этим сбродом». Но им отвечали: «Не нужно крови». ГКЧП удерживал народ буквально за шиворот. Уже только эти факты вызывают сомнения в подлинности новоявленной правящей структуры.
С провалом же ГКЧП «охота на ведьм» началась и в распадающемся Госплане СССР. Помнится, в госплановском Институте комплексных транспортных проблем СССР быстро создали «комиссию»: выясняли, кто, что говорил, где был и что делал в дни ГКЧП. С обличительными собраниями и заверениями в приверженности демократии. Причем организовывали это местные парткомитеты, куда сразу же были включены местные «продемократические ультра».
А во внешнем аспекте характерно то, что уже 19 августа 1991 г. – в день объявления о ГКЧП, министры иностранных дел стран Европейского союза решили заморозить программы (с 1988 г.) помощи Советскому Союзу на общую сумму в 945 млн. долл. 20 августа – тогда еще не был распущен ГКЧП – российского президента Б. Ельцина беспрепятственно посетили представители посольств США и Германии, выразив ему официальную поддержку.
Помнится, в Госплан и другие советские ведомства поступали зарубежные комментарии тех событий. В том числе те, что оценивали ГКЧП как провокационный спектакль. Естественно, в разрушаемом СССР такие комментарии прессой не публиковались. Приведем некоторые из них.
Казимеж Мияль (1910-2010), один из руководителей Польши в 1947–1955 гг., основатель-руководитель нелегальной компартии Польши в 1965–1996 гг.: «Создание ГКЧП было хитроумным ходом для ускорения краха СССР и КПСС… Подтверждает это уже тот факт, что ГКЧП запретил коммунистическим организациям и промышленным предприятиям проявлять поддержку ГКЧП.
...Нараставший кризис в стране деморализовал рядовых коммунистов и большинство населения. Тем более что тех и других сперва деморализовали антисталинская истерия в СССР и провал хрущевской программы КПСС о создании коммунизма к 1980 году. Потому они не стали защищать СССР».
Саддам Хусейн, глава Ирака в 1979–2002 гг.: «Только решительные действия ГКЧП позволят восстановить державный статус СССР, чтобы остановить всё более наглую экспансию США».
Обратим внимание и на заявление «Международной коммунистической лиги – IV троцкистского Интернационала» 25 августа 1991 г.: «...Ельцин осудил ГКЧП как попытку восстановить «коммунистическую» систему. Но в ГКЧП ничего не сделали, чтобы как минимум помешать усилиям Ельцина мобилизовать силы того комитета. Кроме того, Ельцин был все время в открытой связи с американским президентом Дж. Бушем (старшим), который стал соорганизатором контрпереворота.
...ГКЧП провозгласил декларацию, которая не упомянула ни одним словом о «социализме». Наоборот, они приказали рабочим оставаться дома и обещали продолжать курс Горбачева – то есть продвигать частную собственность и придерживаться всех обязательств Горбачева во внешней политике. Но когда Буш дал понять, что Ельцин – "его человек", ГКЧП сразу распался».
Менее категоричен в оценках сущности августовского «путча» экс-глава Верховного Совета СССР (в 1990-1991 гг.) Анатолий Лукьянов. Однако он указывает на очевидную взаимосвязь событий августа и декабря 1991 года: «ГКЧП – это отчаянная, но плохо организованная попытка группы руководителей спасти СССР; это попытка людей, веривших, что их поддержит президент Горбачев. А 8 декабря 1991 года главы трех республик в Беловежской пуще ликвидируют союзное государство: такова реальность именно августовско-декабрьского переворота».
А подытоживает упомянутые оценки заявление 25 декабря 1991 г. тогдашнего президента США Дж. Буша в связи с упразднением СССР. Что было сразу растиражировано уже в бывшем СССР: «...Соединенные Штаты приветствуют исторический выбор в пользу свободы, сделанный новыми государствами Содружества-СНГ. Несмотря на потенциальную возможность нестабильности и хаоса, эти события явно отвечают нашим интересам».
Опровержения этих оценок не было и нет. И едва ли оно состоится. Еще бы не отвечал интересам США уход с исторической арены их главного оппонента.
* * *
Должны были пройти многие годы, прежде чем уже в наши дни из уст президента России прозвучало: «…следует признать, что крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века. Для российского же народа оно стало настоящей драмой. Десятки миллионов наших сограждан и соотечественников оказались за пределами российской территории. Эпидемия распада к тому же перекинулась на саму Россию».
Читайте нас в: Яндекс.Дзен и Telegram
