«Мы, народы Объединенных Наций, преисполненные решимости избавить грядущие поколения от бедствий войны, дважды в нашей жизни принесшей человечеству невыразимое горе», – с этих слов начинается Устав Организации Объединенных Наций, самой представительной международной организации, создание которой называют одним из главных итогов Второй мировой войны. Ее появлению, датированному 1945 годом, современное общество обязано, выражаясь словами президента Турции Эрдогана, «горстке победителей» – лидерам стран антигитлеровской коалиции – СССР, США, Великобритании, Китая и Франции. Именно они в первую очередь положили конец коричневой чуме и по праву взяли на себя ответственность за поддержание международного мира и безопасности, войдя в пятерку постоянных членов Совета Безопасности ООН, обладающих правом вето.
Безусловно, такая расстановка сил нравится не всем. И параллельно с прокламациями о создании «нового ООН, без России и Китая» все чаще стали звучать призывы к расширению состава Совета Безопасности.
Мечты султана
В сентябре этого года в свет вышла книга Реджепа Тайипа Эрдогана под названием «Более справедливый мир возможен» (Daha Adil Dünya Mümkün), в которой глава Турции подробно описал усилия своей страны по обеспечению справедливости в мире, указал на «аморальность и несправедливость» права влияния на судьбу мира пяти стран и, настаивая на реструктуризации Совета Безопасности ООН, предложил новую формулу – «мир больше пяти». Она, мол, «максимально справедливым образом представляла бы континенты, убеждения, происхождение и культуру и стала бы революционным шагом на пути к формированию глобального мира».
21 сентября труд турецкого лидера, переведенный на английский, арабский и французский языки, был презентован в Нью-Йорке на полях Генассамблеи ООН, представлен в рамках одноименной конференции мусульманской общине США, после чего вместе со своим автором отправился в четырехдневное турне по Африке, откуда и разлетелся на цитаты по всему миру. Одну из них можно уверенно назвать лейтмотивной: «Судьба человечества не может и не должна быть брошена на милость горстки стран – победителей во Второй мировой войне» в то время, как на международной арене появились «новые весомые игроки», в частности Турция, превратившаяся, по словам Эрдогана, «в силу, способную самостоятельно вести военную операцию, строить собственную архитектуру оборонной промышленности».
Дерзкий выпад не мог не привлечь к себе внимания общественности и многими был расценен как попытка пересмотра итогов Второй мировой войны, в которой Анкара хотя и сохраняла нейтралитет, однако, согласно данным советской разведки, была «настроена пронемецки и склонна вступить в войну на стороне Германии».
Известно это было не только в Москве. «В 1942 году, – писала в 1946 году парижская газета L'Ordre, – союзники знали, что Турция намерена напасть на русских, если русские не смогут удержаться в Сталинграде». Не стоит забывать и о том, что именно Турции фашистская Германия была обязана созданием «восточных легионов» – добровольческих воинских соединений, сформированных из числа военнопленных, призывников и добровольцев с оккупированных территорий СССР, сражавшихся в ходе Второй мировой войны на стороне вермахта.
По мнению турецкого эксперта Яшара Ниязбаева, в связи с так называемым нейтралитетом Анкара не расценивает разгром нацистов как спасение человечества, хотя победу союзников во Второй мировой войне под сомнение не ставит. Поэтому военный дискурс фактически отсутствует в выступлениях турецкого лидера, так или иначе связанных с вопросами реформирования ООН.
Страна, являющаяся, по словам Эрдогана, «голосом и совестью человечества», движима куда более амбициозной целью: возглавить исламскую умму – всемирную общину мусульман, восстановив, а если повезет, расширив границы Османской империи. «При этом огромная часть этой новой Турецкой империи, – считает президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский, – бывшие советские республики. И Азербайджан, пожалуй, первая из них, наиболее серьезно освоенная Турцией. А там и вся Средняя Азия. Строго говоря, он (Эрдоган. – О.Б.) много чего интересного и по поводу российских тюркских регионов, которые занимают у нас больше половины страны, тоже имел в виду, когда говорил, что Турция – это старший брат всех тюркских народов».
Аналогичного мнения придерживается доцент кафедры международной безопасности факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова Алексей Фененко. В разговоре с «Независимой газетой» эксперт отметил: «Турция рвется к тому, чтобы закрепиться в статусе полноценной региональной державы. Подобные заявления Эрдогана обращены как к собственным гражданам, так и к соседним дружественным странам – Азербайджану и ряду республик Центральной Азии. Это призыв объединиться вокруг Анкары для воплощения в жизнь ее амбиций. При этом для утверждения себя в качестве державы наличие глобальной повестки необходимо».
Поэтому не стоит считать случайным тот факт, что озабоченность проблемой представительства исламского мира на международной межправительственной арене звучит фактически во всех выступлениях Эрдогана на всех международных саммитах. «Может ли быть система, которая игнорирует 1,5 миллиарда мусульман? Может ли Совет Безопасности ООН, который не является культурно разнообразным и не может быть цивилизационно инклюзивным, обеспечить мир и спокойствие? Конечно, нет», – подчеркнул он в интервью журналу Kriter во время проходившей в Нью-Йорке недели высокого уровня 76-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Спустя месяц в ходе выступления на Международном форуме TRT World Forum-2021 «Власть и парадокс: понимание большой стратегии в XXI веке», продолжая продавливать идею «мир больше пяти», Эрдоган отметил «невозможность» существования «нынешней структуры (ООН. – О.Б.), в которой исламский мир не имеет права голоса».
Исламский мир в долгу не остался: во время встречи с турецким лидером в Нью-Йорке глава мусульманской общины США заявил: «Вы лидер 83-миллионной страны. Это очень большое дело. Но я думаю, что вы лидер всего мусульманского мира». Цитата облетела все турецкие СМИ, назвавшие ее «поразительной».
Между тем введение в Совет Безопасности наделенного правом вето члена – страны, являющейся идеологическим центром для всего мусульманского мира, учитывая, что мусульманский Восток является ареной непрекращающихся международных конфликтов, расценивается как шаг рискованный. А потому компромиссным решением на сегодняшний день представляется вхождение в СБ ООН не Турции, а Индии – державы с третьим по числу мусульманским населением, позиционирующей себя как умеренная сила.
Курильские грёзы
Желание Турции стать постоянным членом Совета Безопасности ООН разделяет Япония с ее континентальным типом национального мышления, теснящегося в 378 тыс. квадратных километров. Правда, делает она это при всей своей настойчивости более деликатно.
Пик активности островного государства пришелся на 2005 год, когда совместно с партнерами по так называемой четверке – Бразилией, Индией и Германией Япония распространила проект резолюции Генассамблеи ООН, предлагая в том же году обеспечить расширение Совета Безопасности ООН до 25 членов и мотивируя это острой необходимостью «формирования баланса сил, способного повысить отзывчивость Совета к мнениям и нуждам всех государств-членов». Одним из доводов конкретно Японии в пользу повышения собственного статуса в рамках ООН являлся значительный взнос в регулярный бюджет Организации: в 2005 году его объем составил 19,468% (второе место после США, чей показатель неизменно равен 22%). Однако достичь консенсуса по проекту «четверки» тогда так и не удалось.
Сегодня, претендуя на членство в Совете Безопасности ООН, Япония позиционирует себя в качестве единственной страны, испытавшей на себе разрушительные атомные бомбардировки, а потому способной стать мостом между странами, занимающими разные позиции по вопросам о контроле над вооружениями и разоружениями и, по словам экс-премьер-министра страны Ёсихидэ Суги, «внести вклад в дело освобождения мира от ядерного оружия». Об этом политик заявил в своем видеообращении на общеполитической дискуссии в рамках состоявшейся 24 сентября текущего года 76-й сессии Генассамблеи ООН, призвав «начать конкретные переговоры по вопросу реформы Совета Безопасности ООН с тем, чтобы этот орган отражал реалии XXI века».
Однако искренность намерений Японии как апологета ядерного разоружения вызывает сомнения уже хотя бы потому, что в декабре 2018 года страна наряду с США, государствами Евросоюза, Турцией, Израилем и Украиной проголосовала против внесенного Россией проекта резолюции Генеральной Ассамблеи ООН в поддержку Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности.
Поэтому единственно очевидным мотивом реформистских устремлений Японии остается ее неустанная рефлексия постимперского реваншизма, выраженная в стремлении во что бы то ни стало вернуть под свою юрисдикцию архипелаг Сенкаку, который своим считает Пекин, принадлежащие Сеулу острова Лианкур и, безусловно, южные Курильские острова, вошедшие в состав Советского Союза (а затем России как государства-продолжателя СССР) по итогам Второй мировой войны. Как на днях во время дебатов в парламенте заявил новый премьер-министр Японии Фумио Кисида, «суверенитет Японии распространяется и на северные территории (Южные Курилы. – О.Б.). Мы должны решить этот вопрос и не оставлять его будущим поколениям».
Что касается подрастающего поколения подданных Тэнно, то оно уже сегодня из школьных учебников узнает о том, что острова Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи – «исконные территории» Японии, оккупированные соседями. Школьникам объясняют: японские территории Южного Сахалина и острова Курильской гряды были отданы Рузвельтом Сталину в качестве оплаты за участие СССР в военных действиях в Японии, в результате чего Советский Союз разорвал пакт о нейтралитете и напал на Страну восходящего солнца. Важные обстоятельства, проясняющие реальную суть произошедшего, в учебниках опущены.
Таким образом, Япония – один из наиболее активных претендентов на постоянное членство в Совете Безопасности ООН остается единственной страной, не признавшей итогов Второй мировой войны.
Абстрагируясь от громких заявлений и попыток фальсификации истории, также вполне уместно задаться вопросом о приемлемости претензий Японии на получение постоянной «прописки» в Совете Безопасности в свете ее военно-политического статуса, потому как расположение в стране одного из крупнейших зарубежных воинских контингентов США – 14 американских военных баз, занимающих около 10,4 % от общего объема пригодных для размещения территорий, объективно ставит под вопрос суверенитет этой страны.
***
Разговоры о необходимости модернизировать ООН ведутся далеко не одно десятилетие, однако в последние годы соответствующие призывы звучат все чаще. Ряд улучшений в работе организации уже реализован, но по многим проблемным вопросам дискуссии продолжаются, в частности касательно увеличения числа членов Совета Безопасности и статуса права вето.
Российская позиция в этом вопросе неизменна – все содержание реформы Совета Безопасности ООН должно быть направлено на расширение представленности в СБ стран, представляющих развивающийся мир, – Африки, Азии и Латинской Америки, а отмена права вето погубит организацию в тот же день, превратив ее, по словам президента России Владимира Путина, «в обычную дискуссионную площадку».
Между тем достижение консенсуса на сегодняшний день не представляется возможным. Главное препятствие – взаимное блокирование и атаки стран, подогретых исключительно геополитическими амбициями, далекими от главной цели всемирной организации – гарантировать международный мир и безопасность.
Читайте нас в: Яндекс.Дзен и Telegram
