Ушедший год в Киргизстане был отмечен множеством круглых дат, одна из которых – 120-летие со дня рождения выдающегося советского государственного и политического деятеля Героя Киргизской Республики Юсупа (Жусупа) Абдрахманова, вопреки курсирующим в общественно-политическом пространстве антисоветским нарративам, праздновалась на государственном уровне. Одним из значимых событий, приуроченных к юбилею, стала публикация «без купюр» его дневника, «документа о думах, настроениях, общественных и личных переживаниях» – «единственного, верного и молчаливого друга» киргизского «солдата революции», сыгравшего в его судьбе роковую роль.
«Я не “рожденный” человек, а созданный. Создал сам себя. Создал из ничего что-то сравнительно значительное, незаконченное. Я пришел к революции из другого, враждебного революции лагеря. Пришел честно, но не вполне сознательно, – писал в 1930 году сын манапа племени солто, аксуйского волостного управителя Абдрахмана Балапанова председатель Совета народных комиссаров Киргизской АССР, член ВЦИК РСФСР, кандидат в члены Президиума ЦИК СССР и кандидат в члены Средазбюро ЦК ВКП(б) Юсуп Абдрахманов.
Совершить на разломе эпох стремительный карьерный скачок и занять видное место в высших эшелонах советской власти, обогнав своих соплеменников, ему удалось благодаря качественному образованию, полученному сначала в стенах Сазановской русско-туземной школы, той самой, которую накануне революции окончил выдающийся поэт и общественный деятель советской поры Касым Тыныстанов, затем – в Каракольском городском высшем начальном училище. Окончить последнее 15-летнему юноше помешало восстание 1916 года, участником которого стал его отец, вынудивший своим поступком всю семью бежать в Китай и обрекший тем самым большую ее часть на холодную и голодную смерть на перевале Иныльчек.
Анализируя впоследствии события того кровавого года, Абдрахманов писал: «…В ходе самого восстания руководящая роль принадлежала именно “эксплуататорам”, которых и возводили в саны “ханов”. Это не случайность, а закономерность, если считаться с тем, на какой ступени общественного развития находилось туземное население Туркестана».
По возвращении из Китая в 1917 году Юсуп Абдрахманов работает конюхом, дворником у офицеров Каракольского гарнизона, один из которых увозит его с собой в город Верный (в настоящее время – г. Алматы). Здесь после установления Советской власти, прослужив несколько месяцев регистратором в областном статистическом управлении, будущий основатель киргизской государственности вступает в красногвардейский отряд Морозова, затем в должности помощника командира эскадрона участвует в боях против белоказаков на Семиреченском фронте в отряде Мамонтова-Кихтенко. Состоя преимущественно из этнических украинцев, последний прославился бессудными расстрелами, грабежами и прочими карательными акциями в казачьих станицах на севере Семиреченской области.
В начале 1919 года, когда Абдрахманову еще не исполнилось и 18 лет, юный красногвардеец Семиреченского фронта был откомандирован в город Ташкент на Туркестанские советские командные курсы, призванные осуществлять подготовку красных командиров. Однако по болезни военная карьера Абдрахманова вскоре оборвалась, зато началась политическая: в том же году он был принят в ряды РКП(б), избран членом райкома Верненского гарнизона, Семиреченского областного организационного бюро комсомола, а также Президиума Туркестанского бюро Революционного коммунистического бюро молодежи.
К тому времени объятые революционной борьбой когда-то российские среднеазиатские владения претерпевали серьезнейшие административно-политические метаморфозы: в 1918 году на всей территория бывшего Туркестанского генерал-губернаторства, включавшего Закаспийскую, Самаркандскую, Семиреченскую, Сырдарьинскую и Ферганскую области, была провозглашена Туркестанская автономная советская социалистическая республика (ТАССР), которая, «управляясь автономно, признала и координировала свои действия с центральным правительством Российской Советской Федерации». В 1920 году был подписан Декрет об образовании Автономной Киргизской (по сути Казахской) Социалистической Советской Республики, включавшей Астраханскую губернию, Уральскую, Тургайскую, Акмолинскую и Семипалатинскую области, а также Кустанайский уезд.
Противостояние между этими двумя новообразованиями началось в январе 1921 года, когда «казахские товарищи», руководствуясь тезисом о том, что казахи и киргизы – одна нация, обратились в ЦК РКП(б) с просьбой о «воссоединении казахских земель» и присоединении к Киргизской АССР Семиреченской и Сырдарьинской областей ТАССР, населенных преимущественно этническими киргизами. Рефлексируя по поводу происходящего, Абдрахманов поднимает вопрос о самоопределении киргизского народа, инициируя в 1922 году в соавторстве с Ишеналы Арабаевым и Абдыкеримом Сыдыковым проект создания Кара-Киргизской Горной области, или Горной республики. Начинается подготовка к учредительному съезду, однако росчерком пера Сталина тот распускается ввиду «ненормального положения в уезде (Пишпекском. – Э.И.), вызванного невиданной ранее вспышкой групповой борьбы за власть».
Впрочем, вернуться к вопросу о киргизской автономии большевики были вынуждены уже через год, когда из-под контроля стала выходить главная в советской Средней Азии оппозиционная сила – пантюркизм, искавший опору в тюркских государственных образованиях и питавший развернувшееся в 20-е годы XX столетия басмаческое движение. Так в результате национально-государственного размежевания Туркестанской АССР постановлением II сессии ЦИК СССР от 27 октября 1924 года на карте мира появилась Кара-Киргизская автономная область (ККАО) РСФСР.
В том же году Юсупа Абдрахманова назначают вторым секретарем Кара-Киргизского областного партийного бюро, и тот с энтузиазмом берется за организацию первой областной партийной конференции, рассчитывая занять достойное место в аппарате автономной области. Однако неуставные отношения с первым секретарем Михаилом Каменским такой возможности его лишают, и в апреле 1925 года юный революционер отправляется в Ташкент на должность заместителя заведующего организационным отделом Среднеазиатского бюро ЦК РКП(б), где берется за перо и осваивает один из популярнейших в ту пору жанров доноса – «Письмо вождю».
«…Возникшее между т. Каменским и мной (оба секретари Оргбюро) разногласие по некоторым вопросам и постановка мной вопроса в Средне-Азиатском Бюро ЦК РКП(б) о невозможности совместной работы с т. Каменским, – писал Абдрахманов Сталину, – приводит к тому, что т. Каменский начинает вербовать вокруг себя и русских работников и обиженных групповщиков из среды кара-киргизских коммунистов и теряет свою объективность и всю подготовительную работу к Облпартконференции проводит под углом зрения борьбы с пишущим эти строки и “его сторонниками” <…> Отстранение от более ответственной работы более подготовленных работников из числа коммунистов коренного населения и подбор работников на ответственнейшие посты, не соответствующих своим назначениям, под лозунгом выдвижения с низов, подчас таких, которые только могут скомпрометировать партию и Советскую власть в глазах массы, не только меня, но и многих киргизских работников-коммунистов, заставляет думать, что это нездоровый уклон со стороны европейцев, и я вынужден, в интересах дела своевременно уведомить Вас, т. Сталин, об этом».
Товарищ Каменский в долгу не остался. «...К великому сожалению, – писал он, – я затрудняюсь назвать более двух трех человек (явных злостных группировщиков – как-то Иманов, Исманов и Абдрахманов), коих ни в коем случае невозможно в условиях Киргизии в данное время допускать к работе».
Русских (европейских) товарищей по партии Абдрахманов откровенно не любил, отпуская в их адрес в своем дневнике колкие комментарии, звучавшие в унисон провозглашенному Лениным лозунгу «Великодержавному шовинизму – бой!». «В совхозе “Талдык” командный состав русские, а рабочие – киргизы, и обслуживание последних организовано из рук вон плохо, – пишет он в 1931 году. – Отношение администрации к коренным рабочим барское, великодержавно высокомерное. Прет же воинствующая идеология Ивaнушек со всех щелей! Как отразить это наступление, когда...».
Репутация руководителя, «выживающего из Киргизии всех русских работников», завоеванная борьбой с «подлым великодержавным шовинизмом», на государственном уровне объявленным «главной опасностью для государства», казалось бы, только способствовала продвижению небесталанного национального кадра вверх по карьерной лестнице: в 1925 году Абдрахманова назначают инструктором организационно-распределительного отдела ЦК ВКП(б), в 1926 году – первым заместителем председателя облисполкома Киргизской автономной области, в 1927 году – председателем Совета народных комиссаров Киргизской АССР.
Торжественное мероприятие, посвященное 120-летию Абдрахманова 21 декабря 2021 г. Президент КР Садыр Жапаров: «Рискуя своей жизнью ради народа, Жусуп Абдрахманов заложил основы нашей сегодняшней независимости»
Ступив, между тем, на скользкий политический путь, Юсуп Абдрахманов едва ли осознает, сколь размытыми могут быть границы между борьбой с русским национализмом и уклоном к национализму местному, на тему которого самонадеянно иронизирует: «Многие считают, что я закоренелый националист. В чем мой национализм? – Никто между тем, не знает и не скажет. Было бы полбеды, если бы эти обвинения исходили от людей, доказавших на деле свою интернациональность, свою коммунистическую безупречность. Это было бы резонно. Но... когда о моем национализме говорят великодержавные шовинисты и беспринципные идиоты из киргиз, хамелеоны, подделывающиеся под масть великодержавных шовинистов – это смешно».
Совсем не до шуток Абдрахманову становится в 1933 году, когда в общесоюзном контексте борьбы с буржуазным национализмом Киргизский обком, обсуждая постановление ЦК ВКП(б) «О положении в Киргизской парторганизации», прямо указывает на связь председателя Совета народных комиссаров Киргизской АССР с только что арестованным органами ГПУ заместителем председателя Госплана Киргизской АССР Абдыкеримом Сыдыковым, обвиненным в организации Социал-Туранской партии, действовавшей в блоке с правотроцкистской организацией, которая ставила своей целью свержение Советской власти в результате ожидавшегося столкновения Советского Союза с капиталистическим миром. Один из программных принципов партии – «принцип национального освобождения» – гласил, что «кучка пришельцев – русских не должна управлять нашими (азиатскими. – Э.И.) народами и странами».
Положение Абдрахманова как высокопоставленного киргизского партийного работника усугублялось его длительной любовной связью с троцкисткой Марией Натансон, в квартире которой в феврале 1933 года в ходе обыска был конфискован его дневник, переданный им годом ранее опальной оппозиционерке в знак любви. Полный скепсиса в отношении сталинских мероприятий, а также колких пассажей в адрес «”дальнозоркого” руководства центра», он хранил в себе также мысли человека, не раз готового отказаться от бремени власти ради разрушительной любви к Мусе. «Последняя мысль – несчастный народ, – гласила одна из них. – Доверил руководство организации своей жизни такому негодяю, как я. Неужели я такой подлец, что не стою доверия своего народа? Нет. Это неверно. Я был не из худших, из детей моего народа. Да, был не из худших. А теперь? Теперь последний и самый слабый. Слабому и последнему не место среди руководителей. Нужно уйти, уйти с руководящей работы. Пусть выбирают того, кто более силен и достоин доверия. Ю. – без М. – ходячий труп. Мертвые не руководят живыми...»
4 ноября 1938 года Юсуп Абдрахманов «как агент английской разведки» был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу и реабилитирован только в 1958 году. Произошло это благодаря тому же дневнику, анализ которого позволил членам Бюро ЦК Компартии Киргизии прийти к выводу о том, что признания киргизского «солдата революции» по целому ряду обвинений являлись следствием его «морального и психологического надлома».
А современные киргизские эксперты увидели в начертанных Абдрахмановым строках доказательство его национального геройства. Такая вот сила герменевтики.
Читайте нас в: Яндекс.Дзен и Telegram
___________________________
Фото: http://www.president.kg
