За 27 лет с момента принятия Пекинской декларации – стратегической программы расширения прав и возможностей женщин ни одной стране мира так и не удалось достичь гендерного равенства, играющего, по оценке ООН, «ключевую роль в деле обеспечения мира и согласия в обществе и полноценной реализации человеческого потенциала на основе устойчивого развития». Согласно отчету Glpbal Gender Gap Report за 2020 год, достижение его в политической жизни станет возможным лишь через 95 лет, а в экономической – не ранее чем через два с половиной века.
Тем не менее успехи отдельных стран внушают экспертам оптимизм, особенно когда речь идет о патриархальном государстве, половина населения которого стремится жить по средневековым исламским канонам, относящим женщин к разряду имущества и призывающим их «строго подчиняться» и быть «второстепенными». Например, о Киргизстане, отрапортовавшем о реализации комплекса мер Национальной стратегии по достижению гендерного равенства до 2020 года на 73% и готовности к реализации Стратегии–2030.
На сегодняшний день Киргизстан, действительно, занимает лидирующие позиции среди стран СНГ по разработке национальной правовой базы по правам женщин в соответствии с международными стандартами. Однако ни этот факт, ни громкие заявления о выполнении долгосрочных планов и проектов не отражают истинной картины, происходящей на координируемом и финансируемом международными и неправительственными организациями гендерном фронте страны: продвижение фактического равенства и возможностей для практической реализации прав женщин и девочек не только далеко от идеала, но и демонстрирует последние годы регрессивные тенденции.
К примеру, если в 2016 году Киргизстан занимал 76-е место из 145 стран в исследовании Индекса гендерного разрыва (Global Gender Gap Index), отражающего неравенство между мужчинами и женщинами в трех ключевых измерениях: репродуктивном здоровье, расширении прав и возможностей, а также на рынке труда, то к 2021 году страна опустилась на 109-е место. Отрицательная динамика также наблюдается по показателю равноправия полов глобального исследования Индекса гендерного разрыва (The Global Gender Gap Index), переместившего Киргизстан с 76-го места в 2016 году на 83-е в 2021-м.
Самым тревожным знаком эксперты называют результаты глобального Индекса мира и безопасности женщин (WPS Index), оценивающего страны на основе общих показателей интеграции, справедливости и безопасности прекрасной половины человечества. Согласно ему, за последние пять лет Киргизстан сполз с 74-го на 97-е место, застряв между шиитским Бахрейном и салафитским Катаром и оказавшись на последнем месте среди стран Центральной Азии.
Одним из самых небезопасных для киргизстанок мест в стране все чаще становится дом. По данным республиканского медико-демографического исследования, около трети женщин и девушек в возрасте от 15 до 49 лет, когда-либо состоявших в браке, подвергались различным видам насилия в семье. При этом почти половина из них никогда не обращались за помощью и никому не рассказывали о случившемся, желая, как того требуют общественные устои, сохранить семью и избежать позора.
Между тем из года в год растет число тех, кто молчать о насилии уже не в состоянии. Согласно информации МВД КР, с 2012 по 2020 год количество противоправных деяний по статье 75 «Насилие в семье» Кодекса о проступках КР в отношении лиц женского пола увеличилось в 3,4 раза, составив в отчетном году 7 954 случая. Чтобы оценить всю степень тяжести ситуации, к этой цифре необходимо прибавить еще около 40% фактов семейного насилия, квалифицированных по другим составам проступков (мелкое хулиганство, причинение легкого вреда здоровью, побои, причинение менее тяжкого вреда здоровью по неосторожности и пр.), 10% случаев по статьям уголовного кодекса (убийство, причинение тяжкого и менее тяжкого вреда здоровью, истязание) и учесть 85% дел, прекращенных на стадии досудебного разбирательства по причине примирения сторон, происходящего, как правило, либо под давлением со стороны родственников домашнего тирана, либо из страха непредвиденных семейных расходов. Ведь любые умышленные действия одного члена семьи в отношении другого, причиняющие ему физические или психические страдания, либо наносящие вред физическому или психическому развитию, влекут за собой, согласно статье 75, наказание в виде штрафа от 30 тыс. до 60 тыс. сомов ($300–600).
Решить проблему безнаказанности и насилия одновременно, считают эксперты, могла бы переквалификация обвинения по статье «Насилие в семье» из частного в частно-публичное, т. е. не подлежащее прекращению за примирением потерпевшего с обвиняемым и предусматривающее наказание в виде лишения свободы. Однако прежде следовало бы разобраться с первопричинами, формирующими у мужчин ложную убежденность в наличии у них права собственности на женщину: с серьезной экономической отсталостью, влекущей моральную деградацию, и бездумным заимствованием чуждых киргизскому народу культурных и религиозных ценностей, формирующих в общественном сознании искаженные представления о традиционализме.
Последние все чаще находят опору в политических высказываниях и решениях. К примеру, обсуждая в июне 2020 года законопроект об ужесточении ответственности за семейное насилие, треть депутатского корпуса VI созыва Жогорку Кенеша проголосовала против внесения каких-либо поправок, объяснив свой отказ нежеланием «способствовать развалу института семьи» и противоречить традициям киргизского общества. «Издавна рассматривалось примирение семьи. Люди ссорятся, потом мирятся. Бывшие супруги... Теперь может увеличиться число развода. Что будет с семьями, в которых десять детей, если лишат свободы отца? Придут родители мужа и жены и будут просить их помириться, а закон им не позволит», – объяснил мотивы принятия своего решения депутат Талайбек Масабиров.
Кстати, обеспечение представительства женщин в некоторых государственных органах власти (в составе депутатов Жогорку Кенеша, депутатов городских кенешей – представительных органов местного самоуправления, аудиторов Счетной палаты, судей Верховного суда, Конституционной палаты Верховного суда, заместителей омбудсмена), составляющего, согласно законодательной норме, не более 70% лиц одного пола, – еще один камень преткновения в преодолении гендерных диспропорций. С момента введения в Киргизстане в 2007 году гендерных квот 30-процентный порог не был достигнут ни разу: максимум 25,5% он составлял в 2007–2009 годах. Более того, с 2010 года наметилась тенденция к сокращению числа женщин-парламентариев в высшем представительном органе страны с 23,9% до 16,6% в 2020 году.
Этот факт можно было бы списать на стечение обстоятельств, однако принятие в июле 2021 года нового Конституционного закона «О выборах Президента Кыргызской Республики и депутатов Жогорку Кенеша Кыргызской Республики» подтвердило следующие опасения: идея достижения гендерного паритета в высших эшелонах власти республики испытывает мощное сопротивление. Согласно новым нормам, кандидатам женского пола будет отдано не менее 30% от 54 мандатов, полученных партией. Остальные 36 депутатов будут избраны по одномандатным округам, где квоты не предусмотрены, а значит, шансы женщин на победу существенно ниже, чем у мужчин.
Данная гипотеза была подтверждена в ходе парламентских выборов, состоявшихся в Киргизстане 28 ноября прошлого года. По их итогам в состав VII созыва Жогорку Кенеша по единому избирательному округу прошли 18 женщин и ни одной по одномандатным округам. Итого количество депутатов женского пола в действующем парламенте составило 20%.
Виной всему устойчивые гендерные стереотипы: согласно результатам национального обследования «Гендер в восприятии общества» (2016 г.), «доля женщин и мужчин, согласных с утверждением о том, что «физическая слабость женщин не позволяет им утвердиться в политике», составила 40 и 50% соответственно. Практически такое же число ответивших считает, что «семья и политическая деятельность – несовместимы для женщин», а также, что «женщины слишком эмоциональны для участия в политике» (42% женщин и 52% мужчин). Наряду с этим каждая четвертая женщина (25%) и почти каждый третий мужчина (35%) убеждены, что «женщины вообще не должны принимать участия в политике, это не женское дело».
Между тем лидеры гражданского сектора, представленные по большей части женщинами, уверены, что только представительницы женского пола способны более оперативно и качественно решать острые социальные проблемы, в том числе связанные с многочисленными видами гендерного насилия – похищением девушек и ранними браками, до сих пор пользующимися беспрецедентной популярностью в киргизском обществе. Согласно статистическим данным, в республике ежегодно заключается около 13% браков с малолетними в возрасте от 13 до 17 лет (для сравнения: в соседнем Казахстане этот показатель равен 1%). Жертвами подобного рода насилия, фактически «продаваемыми» замуж, становятся преимущественно девочки из бедных семей, а также дети трудовых мигрантов, оставленные на попечение родственников или знакомых.
Об увеличении количества детских браков свидетельствует динамика увеличения числа родов у женщин добрачного возраста. По данным Статистического комитета КР, средний коэффициент рождаемости у женщин моложе 18 лет с 2000 по 2011 год составлял 4,9 (на 1000 женщин соответствующей возрастной группы), с 2012 по 2020 год – 6,3, т. е. последние 8 лет матерями ежегодно становится около 1000 подростков. Такой показатель позволил ООН отдать Киргизстану второе после Азербайджана место среди стран бывшего СССР и пятое среди евразийских стран по числу родивших в возрасте 15-18 лет.
Еще один нелицеприятный факт: каждая пятая семья в Киргизстане – результат «ала качуу» (в переводе на русский: «хватай и беги» – древний киргизский обряд похищения девушки с целью вступления с ней в брак) – патриархальной традиции, в искаженном и извращенном виде возродившейся в киргизском обществе в годы независимости как способ избежать расходов на конфетно-букетный период, свадьбу и уплату за невесту калыма, средний размер которого составляет от 30 тыс. до 100 тыс. сомов ($300–1000). Все, что «невыгодному» жениху необходимо сделать, так это выбрать подходящий для создания семьи объект, затащить его в машину и отвезти к маме, от дара убеждения которой и будет зависеть «личное счастье» сына.
Несмотря на популярность «ала качуу» (ежедневно в республике похищают около 40 девушек), в 2020 году по зарегистрированным досудебным производствам по статье «Похищение с целью вступления в брак» было возбуждено всего 219 уголовных дел, из них 206 было прекращено ввиду отсутствия состава преступления или по причине примирения сторон. Большинство жертв не обращается в правоохранительные органы, предпочитая замужнюю жизнь с похитителем стигматизации со стороны близкого окружения, для которого гендерное равенство, как ценность чужого, по большей части европейского мира – пустой звук. И законы тут пока бессильны.
Читайте нас в: Яндекс.Дзен и Telegram
