С нового учебного года в программах для 7-9-х классов общеобразовательных учреждений Киргизстана появится новый предмет – «История развития религий», призванный «удовлетворить возросшую потребность населения страны в объективных научных знаниях о религии». Принятие этого решения, согласно указу президента КР, обусловлено непрекращающимся ростом религиозного экстремизма и радикализма в регионе, угрожающим национальной безопасности государства.
Киргизстанцы данную инициативу восприняли скептически: по данным экспресс-опросов, большинство респондентов – более 65% проголосовали против нововведения, опасаясь формализма в вопросе преподавания дисциплины, потенциально обладающей конфликтогенным зарядом.
ЦРУ предупреждает
Территория современного Киргизстана исторически обладает одной из самых богатых конфессиональных палитр. Тенгрианство, несторианство, православие, католицизм, буддизм оставили в материальной и духовной культуре страны яркий след, рискующий сегодня вместе с ценностями традиционного ислама и светскости быть стертым под натиском наступающего политического и радикального ислама. И пока официальные власти страны реализуют программы по противодействию экстремизму и терроризму, «подозревают» о наличии в Киргизии «спящих ячеек» и рассуждают за круглыми столами о «бесполезности грубой государственной силы» в борьбе с деструктивными религиозными группами, разведка США заявляет, что дело – труба. Согласно докладу директора ЦРУ, рассекреченному 17 марта 2021 года, «склонные к насилию экстремисты, мотивированные различными идеологиями… представляют повышенную угрозу стране (Киргизии. – Э.И.)…».
Точкой начала эскалации орган внешней разведки США называет 2019 год, когда после поражения в Сирии и Ираке ИГИЛ* приступил к созданию нового плацдарма в Афганистане. В настоящее время, отмечают турецкие эксперты, боевики сосредоточились «на подборе персонала», готовясь в перспективе совершить марш-бросок в сторону среднеазиатских постсоветских республик, в том числе Киргизстана, внутренний протестный потенциал которого и наличие широкой сети радикально настроенных религиозных фанатиков фактически готовы для того, чтобы сыграть роль горючего газа в готовящихся дефлаграционных взрывах.
По самым скромным подсчетам, в Киргизстане действует от 10 до 12 тысяч членов запрещенной исламистской и неофундаменталистской организации «Хизб ут-Тахрир»* (около 3 тысяч – в 2013 году). Приблизительно такое же число адептов состоит в рядах легально действующего в республике «аполитичного» религиозного движения «Таблиги Джамаат»*, названного французской разведкой «вестибюлем фундаментализма». О том, каков состав остальных 20 запрещенных в стране религиозных, экстремистских и террористических организаций, данных нет, однако из периодически появляющихся в СМИ криминальных сводок очевидно: «спящие ячейки» в Киргизстане не дремлют, совершенствуя тактику своих действий и наращивая здесь свое количественное присутствие.
Норвежский след
Опасения ЦРУ относительно религиозно-политической ситуации в Киргизии уже многие годы разделяет Норвегия – «эталон религиозной свободы в Европе» с целым ворохом своих нерешенных проблем межконфессионального толка, вызванных растущим в стране контингентом выходцев из Пакистана, Ирака, Боснии и Герцеговины, Ирана, Турции и стран Африки. Составляя треть населения, но, не желая ассимилировать с государствообразующей нацией, в 2012 году норвежские мусульмане потребовали, угрожая террористическими актами, независимости от Норвегии для Грённланна – одного из центральных кварталов Осло, желая управлять им по законам коранического права – шариата, а не по правилам «грязных чудовищ» – норвежцев. Последние, кстати, проблемы в подобного рода выступлениях не видят, предпочитая не применять термин «радикализация» до тех пор, пока дело не дойдет до политического насилия.
Поэтому едва ли стоит считать случайностью тот факт, что современная христианская Норвегия, проходит, по оценкам экспертов, предпоследний этап исламизации, характеризуемый наличием разветвленной сети мечетей и закрытых мусульманских районов, открытой критикой норвежских ценностей и угрозами джихада, а также функционированием пятой колонны, ассоциированной с «Аль-Каидой»*. Это влечет за собой межконфессиональные столкновения, теракты, исламофобию и рост неонацизма, справляться с которыми потомки викингов намерены «путем создания общества, в котором будет место для всех».
Заложив внутри своей страны фундамент будущего халифата, Норвегия останавливаться не намерена: заигравшись в толерантность, правила свой игры она принесла в далекую ей Среднюю Азию – сначала в Казахстан, а затем в Киргизию. Именно норвежцам киргизстанцы обязаны претворением в жизнь идеи по введению в школьные программы республики новой дисциплины «История развития религий». С 2016 года в качестве пилотного этот проект реализуется в 56 школах республики при поддержке независимой некоммерческой организации «Осло Центр мира и прав человека», основанной в 2006 году бывшим премьер-министром Норвегии Кьеллом Магне Бондевиком и бывшим членом норвежского парламента Эйнаром Стиннесом. В 2018 году сотрудниками Центра во главе с норвежским грантоедом Анной Хазген был также подготовлен к изданию первый вариант учебника «История развития религий», который в доработанном виде в новом учебном году ляжет на парты во всех школах Киргизстана.
Волшебная пилюля
Идейным и финансовым вдохновителем введения религиоведческой дисциплины в школьные программы Киргизстана стала Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), один из институтов которой – Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) – в 2007 году опубликовал документ под названием «Толедские руководящие принципы преподавания знаний о религиях и верованиях в государственных школах», рекомендованные для всех государств, независимо от формы церковно-государственных отношений. В его основу легло убеждение в том, что большая часть конфликтов на религиозной почве связана с недостаточным пониманием убеждений других людей и уважением их прав, таким образом, уроки религии могут стать своего рода волшебной пилюлей в борьбе с религиозным экстремизмом.
Власти Киргизии в эффективности этой меры тоже не сомневаются. «В школах надо ввести религиоведение не только по исламу, но и по другим религиям, – в октябре прошлого года в ходе пресс-конференции подчеркнул президент страны Садыр Жапаров. – Учителя должны обучать этому, и тогда будет мир».
Идея, выглядящая на первый взгляд весьма привлекательной, с момента публикации документа вызвала множество вопросов со стороны мирового научного и экспертного сообщества. Как заметил профессор Лондонского университета Адам Динхем, «знание само по себе не является гарантией толерантности и уважения». Сегодня важно выработать совершенно новый подход, который был бы способен помочь молодым людям «найти верное отношение к религиям» как к живым организмам, а не застывшему в веках фотоснимку. «Я хотел бы видеть преподавание, которое фокусируется на религиях и убеждениях, присутствующих здесь и сейчас, а не на религии, которая существовала когда-то в прошлом или где-то далеко, – пишет исследователь. – Я хотел бы видеть преподавание, которое позволит учащимся разобраться в собственных предрассудках и путанице в отношении религии и поможет им выйти на уровень концептуализации религий и убеждений».
В Киргизии в эпистемиологические тонкости преподавания религиоведения предпочли не вникать, поэтому в новом киргизском учебнике религии представлены дискретными и неизменными системами, а не живыми сложными традициями и идентичностями. «Мы даем детям знания, – пояснил экс-директор Государственной комиссии по делам религий КР Зайырбек Эргешов. – Мы объясняем им, как религия повлияла на развитие культуры и науки, как она повлияла в целом на прогресс и развитие человеческой цивилизации».
Другая сторона проблемы связана с нейтральностью как основополагающим принципом новой концепции преподавания религии, распространяющимся в первую очередь на учителей. К примеру, исследования, проведенные среди преподавателей религиоведения в Канаде, показали, что те сталкиваются с серьезными проблемами, когда пытаются оставаться беспристрастными и не высказывать своего личного мнения при обсуждении острых тем. Исследователи в свою очередь уверены, что нейтральность в разговоре о религии невозможна и является лишь декларацией, служащей политической цели замаскировать страх и враждебность по отношению к некоторым формам религии и религиозной практики.
Совсем другое дело – Киргизия. Здесь, уверены западные кураторы, проблем с мировоззренческим нейтрализмом не будет, ведь все педагоги – профессионалы, прошедшие проверку в МВД и ГКНБ КР на отсутствие связей с религиозными сектами и течениями, а также на соответствие образовательному цензу, коим является наличие высшего теологического или исторического образования и сертификата о прохождении повышения квалификации. И только родители эту точку зрения не разделяют.
Что касается вопроса о нейтральности программ, то именно он в 2007 году привел Норвегию в качестве ответчика в Европейский суд по правам человека по делу «Фольгере и другие против Норвегии». Причиной конфликта стали изменения, внесенные в 1997 году в школьные программы, в результате которых два отдельных предмета – христианство и жизненная философия были заменены одним – KRL (kristendomskunnskap med religions- og livssynsorientering), предусматривавшим изучение основ евангелическо-лютеранской веры (официальной государственной религии в Норвегии), других христианских исповеданий, а также ислама, буддизма, этики и философии. Неравномерное распределение часов на их изучение (преимущество отдавалось христианству) заставило родителей, придерживавшихся других религиозных взглядов, в судебном порядке требовать освобождения их детей от посещения этой дисциплины.
Иск был удовлетворен – изучение религиоведения в норвежских школах перестало быть обязательным (!). Также критике была подвергнута сама программа. «Различия в преподавании христианства и преподавании других религий и философий носили не только количественный, но и качественный характер, – говорилось в судебном решении. – Ввиду этого неравенства неясно, каким образом можно было бы достичь цели по обеспечению понимания, уважения и способности вести диалог между людьми с различными представлениями о вере и убеждениях».
Поделились ли норвежцы своим неудачным опытом с киргизскими коллегами или нет, намереваясь по старой доброй европейской традиции раскачать и без того зыбкий межконфессиональный мир в республике, пока неизвестно. Очевидно другое: кто-то умышленно уводит Киргизстан от решения проблем, не терпящих отлагательства. Деятельность в республике «Таблиги Джамаата», бесконтрольный рост исламских учебных заведений, обучение служителей исламского культа в зарубежных рассадниках религиозного экстремизма – этот список можно продолжать до бесконечности.
Читайте нас в: Яндекс.Дзен и Telegram
