Двухдневный визит Владимира Путина в Таджикистан и Туркменистан стал первой зарубежной поездкой российского президента после начала спецоперации 24 февраля. Обе эти страны граничат с Афганистаном, где нарастают угрозы начала новой гражданской войны. По мнению экспертов, пока идет конфликт на Украине, Россия стремится всеми силами обезопасить свой южный фланг.
В Таджикистане президент России провел переговоры со своим коллегой Эмомали Рахмоном, стороны скудно прокомментировали предмет переговоров, но проблематика Афганистана сейчас очевидно стоит на первом месте. Кроме того, очаги конфликтов в Центральной Азии тоже вызывают обеспокоенность российского руководства.
В интервью «Ритму Евразии» директор Центра политических инициатив «Маъно» Бахтиёр Эргашев высказал свой взгляд на особенности внешней политики России в Центральной Азии, на которую приходится обращать пристальное внимание из-за стремительно меняющихся геополитических условий.
– Бахтиёр Исмаилович, почему первой страной для зарубежного визита Владимира Путина после 24 февраля был выбран Таджикистан? Это как-то связано с положением в соседнем Афганистане?
– Во всяком сложном политическом процессе не может быть одна причина, там всегда множество факторов. Сейчас всеми экспертами отмечается две позиции, которые страны Центральной Азии выработали в отношении Афганистана, где почти год назад власть захватило движение «Талибан»*. Первая позиция – это позиция Узбекистана: официально не признавать (подобно всему мировому сообществу) правительство талибов, однако при этом Ташкент старается проводить конструктивную политику, заключающуюся в том, что соседей не выбирают и с соседями надо в любом случае общаться, сотрудничать, работать.
Если с соседом у тебя общая граница, то, учитывая серьезные гуманитарные проблемы, которые есть в Афганистане, надо искать возможности помогать в гуманитарных вопросах простым афганцам. Без этого ситуация там будет только ухудшаться и приведет к гуманитарной катастрофе, там уже фактически голод. Плюс у Узбекистана есть серьезный транспортный проект – это строительство трансафганского железнодорожного коридора по маршруту Мазар-Шариф – Кабул – Пешавар. Поэтому Узбекистан изначально выбрал позицию конструктивных отношений. С талибами нужно взаимодействовать, игнорирование их или противостояние с ними сейчас не самая лучшая идея.
Есть и другая позиция, которая представлена руководством Республики Таджикистан – не признавать правительство «Талибана» и жестко им противостоять, поддерживать антиталибские оппозиционные силы. Исходя из этого, как мне представляется, Владимир Путин во время визита в Таджикистан обсуждал с руководством этой страны афганский вопрос, который всегда актуален для нашего региона и который нужно решать. К тому же не надо забывать, что Таджикистан входит в ОДКБ, там расположена крупнейшая зарубежная (российская) военная база.
Все эти важные вопросы необходимо было обсудить по пути на Каспийский саммит, и, как мне представляется, эти вопросы были обсуждены. Также, я полагаю, В. Путину было интересно из первых уст получить информацию от Э. Рахмона о том, что же происходит в Горном Бадахшане, где до сих пор проходят столкновения между правительственными и оппозиционными силами.
Конечно же, были и вторичные темы для обсуждения, например, как Таджикистан будет вести себя в случае усиления санкционного давления Запада? Пойдут ли страны Центральной Азии на нарушения санкционного режима, рискуя получить так называемые вторичные санкции и т. д.?
– Многие эксперты считают, что Путин приехал оказать давление на Рахмона для того, чтобы тот примирился с талибами и прервал связи с афганским оппозиционером Ахмадом Масудом-младшим. Правдоподобно ли это?
– Россия, как великая держава, имеющая свои интересы в том числе в регионе Центральной Азии и вокруг него, принципиально не может вести плоскую, одноаспектную политику. Внешняя политика ведущих глобальных держав всегда многоаспектна, и они играют на разных полях, а если играют на одной площадке, то могут играть с разными игроками.
Обратите внимание, как американцы после позорного побега, который назывался выводом войск США из Афганистана, сейчас активно возвращаются в Афганистан. Буквально на днях пошли разговоры о возможности возвращения части золотовалютных резервов Национального банка Афганистана, которые были арестованы на Западе с подачи США. То есть они играют и с «Талибаном», и с другими политическими силами, то же самое делает и Россия. Мне как эксперту смешно, когда мне говорят, что Москва реализует линию поддержки правительства талибов.
На самом деле, это может не очень заметно, но Россия ведет определенную игру и с антиталибскими силами, которые возглавляет Ахмад Масуд-младший. Есть и другие силы, с которыми работает Россия. Это малые и средние страны, которые зачастую вынуждены выбирать одного игрока, работать только с ним, а работа великих держав в тех или иных странах всегда многоаспектна.
Я не думаю, что Путин просил Таджикистан снизить градус антиталибской риторики. Зачем? Душанбе имеет право проводить свою внешнюю политику, Россия может в чем-то соглашаться, в чем-то нет. В таком случае почему бы не дать Таджикистану поиграть на афганском поле в антиталибские игры? В этом смысле не было необходимости жестко давить на Рахмона, чтобы он смягчил свою позицию в отношении талибов и прекратил поддерживать таджикские оппозиционные силы в Афганистане.
– Визит в Туркменистан, который тоже граничит с Афганистаном, связан с действиями «Талибана» на южных рубежах?
– В Туркменистане проходил форум прикаспийских государств, и, несомненно, проблематика Афганистана всегда обсуждается на любых саммитах нашего региона, но я думаю, что проблематика талибов не была на первом плане. Саммит прикаспийских государств интересен сам по себе. Там обсуждали серьезные вопросы как в сфере безопасности, так и в сфере экономики, касающиеся напрямую прикаспийских стран.
– Во время саммита стороны подтвердили соглашение не допускать иностранные военные корабли в Каспийское море. Для чего было сделано это заявление?
– Любое соглашение имеет свои пределы, если какое-то государство захочет его нарушить, то оно всегда найдет причину и повод для этого. Весь вопрос в том, есть ли у других стран потенциал, чтобы остановить движение в эту сторону. Если какое-либо из каспийских государств, например Азербайджан или Казахстан, захотят проводить военные учения с участием некаспийских государств, то это вызовет серьезную негативную реакцию со стороны России и Ирана. В этом случае странам нужно делать выбор: либо проводить какие-то военно-морские учения на Каспии с участием вооруженных сил некаспийских стран и испортить отношения с Москвой и Тегераном, или не проводить. Россия и Иран категорически выступают за то, чтобы в Каспийском море не находились военные из некаспийских стран.
Понятно, что если какая-то страна захочет нарушить установившийся баланс, то она должна серьезно подумать о последствиях, насколько сильно ей это нужно. Стоит ли проводить эти учения ценой испорченных отношений с соседями по Каспию? Так что это вопрос выбора приоритетов внешней политики.
– Казахстан и Азербайджан воспользовались площадкой саммита, чтобы еще раз обсудить транскаспийский транзит грузов через Каспийское море. Другие страны Центральной Азии тоже будут стараться экспортировать свои грузы через Каспий в обход России?
– Я лично являюсь большим сторонником большого Транскаспийского транспортного коридора, который бы соединял страны Центральной Азии через Каспийское море с Азербайджаном и дальше с Грузией и Турцией. Это даст возможность выхода грузов с востока Каспия на порты Черного и Средиземного морей. Это очень перспективное направление. После строительства южно-кавказского железнодорожного коридора Баку – Тбилиси – Карс возможности для реализации транспортных проектов через Транскаспийский коридор сильно усилились.
Например, во время недавнего визита Ильхама Алиева в Узбекистан одной из обсуждаемых тем тоже был вопрос увеличения грузопотока между Узбекистаном и Азербайджаном. Это очень важное направление сотрудничества двух стран, и, как мне представляется, оно будет только расти и развиваться вне зависимости от геополитических трансформаций, которые начались с 24 февраля.
Страны региона заинтересованы в налаживании транспортных коридоров, таких альтернатив должно быть много, они будут дополнять друг друга и обеспечивать безопасность движения грузов от всяких геополитических неожиданностей. Да, этот маршрут транскаспийского коридора является более дорогим по сравнению, например, с перевозками грузов из Китая через Казахстан, Россию и Беларусь с выходом на страны ЕС. Да, он более мультимодален, но этот маршрут должен был появиться и существовать.
Серьезный позитивный толчок этот маршрут получит, если всё-таки начнется строительство железной дороги Китай – Кыргызстан – Узбекистан. Если договорятся и построят этот железнодорожный коридор, то тогда определенная часть китайских товаров может идти в Южную Европу, страны Ближнего Востока и Северной Африки по этому маршруту прямо до Средиземного моря. Этот проект нужно рассматривать вне событий 24 февраля и всего того, что последовало затем. Это долгосрочный стратегический проект, который начался несколько лет назад и не изменится.
– Западные военные аналитики регулярно пугают, что в этом году в Центральной Азии ожидаются масштабные беспорядки. Являлся ли визит Путина демонстрацией, что двум наиболее бедным странам региона Россия окажет поддержку, как она оказала Казахстану?
– Не только западные военные аналитики регулярно дают прогнозы о возможном ухудшении ситуации в Центральной Азии в силу различных причин. Одни видят проблемы в трансграничных вопросах, другие – в экологических вопросах (уменьшение водного потока общих рек), что может привести к серьезным проблемам во взаимоотношениях, третьи видят социальные проблемы. Четвертые, более умные аналитики говорят об угрозах исламского джихадистского подполья, которое может вспыхнуть в любой момент, особенно если поднести спичку из Афганистана в виде вторжения отрядов террористических организаций.
В регионе есть много проблем, обострение которых может привести к тому, что ситуация взорвется. В то же время России, как и Китаю не нужна пылающая Центральная Азия. Регион находится у них под боком, и они заинтересованы в его стабильности. Я думаю, у Москвы и Пекина хватит потенциала, чтобы останавливать попытки дестабилизации стран Центральной Азии.
Читайте нас в: Яндекс.Дзен и Telegram
