В Киргизии на общественное обсуждение внесен проект Национальной программы по сохранению и развитию национальных традиций, призванных стать заслоном издержкам глобализации и экспансии чуждых киргизскому народу идей и ценностей и «обеспечить безопасность населения». Документ разработан в соответствии с указом президента страны Садыра Жапарова «О национальной традиции» от 21 мая текущего года, рекомендовавшим учесть приоритет киргизских традиционных семейных и исторических ценностей, государственного языка, уделить внимание сближению религиозных и традиционных ценностных парадигм, а также учесть физиологические и психологические особенности каждого поколения.
О том, как вписать в Национальную программу традиции остальных двадцати с лишним народов, пустивших когда-то на Тянь-Шане свои корни и вместе с киргизским народом два столетия энергично поднимавших культуру и экономику этого благословенного края, в указе ничего не говорится. И не случайно: власти страны от плана «А» – вытеснения русского языка перешли к плану «Б» – утверждению «приоритета киргизского национального самосознания над этническими интересами», намереваясь в ближайшую пятилетку завершить процесс превращения Киргизии в моноэтничное государство.
Однако приступив к реализации Программы, Киргизстан рискует куда большим, чем «утечкой мозгов».
Недостойные члены достойного общества
46 стратегических шагов проекта Национальной программы по сохранению и развитию киргизских национальных традиций, «главной и надежной опоры кыргызского народа», – и ни слова по-русски. Нарушение законов о государственном и официальном языках при оформлении этого документа – сознательный выбор властей, прозрачно намекающих: проектируемое сегодня киргизское «традиционное общество» должно говорить только по-киргизски.
Однако владение государственным языком станет не единственным требованием, предъявляемым к киргизстанцам. С 2023 года в правовую лексику страны войдет ряд понятий, определяющих ценность личности, то есть ее значимость для общества, исключительно с точки зрения исполнения или неисполнения ею киргизских вековых национальных практик. Так, право называться «достойной (ценной) личностью» («нарктуу инсан») получат граждане, «знающие и придерживающиеся традиций, обычаев и обрядов киргизского народа и способные сочетать их со светскими ценностями». Стать «достойным (ценным) сотрудником» («нарктуу кызмат адамы») сможет каждый совмещающий народные традиции и служебные правила в своей профессиональной деятельности. Немного попотеть придется «достойным (ценным) лидерам» («нарктуу жетекчи»), обязанным ловко жонглировать не только общечеловеческими и национальными ценностями, но и нормативно-правовыми актами.
В общем, «достойное поведение» гражданина Киргизской Республики в тезаурусе представленного для обсуждения проекта определено как «равное отношение к старшему и младшему поколению, а также следование национальным традициям дома, в повседневной жизни и общественных местах».
Объявив, таким образом, приоритет «традиционности» над рядом ценных профессиональных, личностно-нравственных и интеллектуальных качеств и вменяя каждому гражданину независимо от его национальной и религиозной принадлежности – русским, узбекам, украинцам, азербайджанцам, корейцам, уйгурам и пр. в обязанность исполнять киргизские национальные и религиозные обряды, государство обрекает на социальную стигматизацию как минимум 26% населения страны нетитульной нации и захлопывает перед их носами дверцы всех социальных лифтов.
Эксперты, оценив содержание документов, проявили еще больший скептицизм. По их мнению, абсолютизация «народных традиций» может использоваться в качестве инструмента государственных репрессий и стать еще одной лазейкой для создания коррупционных схем.
«Традиции сильнее власти хана»
Наличествующие в киргизских традициях элементы дискриминации могут похоронить под спудом культурного релятивизма социальные, политические, экономические, гражданские и культурные права человека, а их абсолютизация – создать множество юридических коллизий. О подобной перспективе свидетельствует тезис указа о «важности и успешности результатов выработанной самим народом системы традиций по сравнению с законами, которые относятся к общечеловеческим», и отсылка к опыту, накопленному в годы советской власти, когда, даже несмотря на верховенство закона, «неписанные традиции и ценности кыргызского народа имели силу и широко использовались в регулировании родоплеменных человеческих отношений».
Настораживает в данном случае не только попытка подчеркнуть в документе приоритет традиций перед законом, что недопустимо в конституционном государстве, но и апелляция в поисках обосновательной базы к историческим явлениям, 100 лет назад квалифицировавшимся как «Преступления, составляющие пережитки местных обычаев» (УК РСФСР), а сегодня подпадающим под действие законов о «Преступлениях против уклада семейных отношений и интересов детей», а также «Преступлениях против жизни» (УК КР). Речь об «обусловленных пережитками патриархально-родовых отношений» «общественно-опасных действиях», в юридической литературе советского времени объединенных в две группы: «преступления, выражающие сопротивление фактическому раскрепощению женщины» и «прочие преступления, являющиеся пережитками родового быта».
Первая группа включала злодеяния, связанные с институтом кровной мести: убийство и ранение на почве кровной мести, принятие и уплату выкупа за убийство и ранение (так называемый кун (или хун)), баранту – самовольное взятие скота или другого имущества без присвоения его, исключительно с целью принудить потерпевшего или его родичей дать удовлетворение за нанесенную обиду или вознаградить за причиненный имущественный ущерб, а также нападение на род или племя на почве родовой или племенной вражды.
Ко второй категории относились браки малолетних и с малолетними, принуждение женщины к вступлению в брак, похищение женщины (ала качуу), двоеженство и многоженство, а также калым – выкуп за невесту, уплачиваемый ее родителям.
Адаптивные свойства киргизских традиций, веками регулировавших семейно-брачные отношения, в новых социально-политических условиях, установившихся с победой социализма, оказались столь высокими, что в конце 30-х годов XX столетия калым, ала качуу и полигамия значились как «трудно раскрываемые преступления». К примеру, чтобы скрыть гешефт, натуральная выплата калыма (скотом, продуктами и пр.) в Киргизской ССР была заменена денежной или осуществлялась как фиктивная сделка купли-продажи какого-то имущества. Борьба с насилием над женщиной осложнялась тем, что «вредными пережитками старины», унижающими человеческое достоинство, не брезговала даже национальная партийная элита, продолжавшая жениться по калыму, заводить себе несколько жен или получать жену по наследству, после смерти родственника.
Так стоит ли удивляться тому, что следование не коррелирующим с законом традициям, возвращающим страну во времена Худояр-хана, стало трендом современного Киргизстана, который хоть и объявил под давлением гражданского общества и международных борцов за права человека расцветшим в годы суверенитета негативным, вредным и дискриминационным традиционным практикам бой, продолжает их придерживаться, ссылаясь на завещанные предками патриархальные порядки и установления ислама, гласящие: «Что разрешено Аллахом, не может быть запрещено».
***
Социально-культурная историческая преемственность традиций, исходящая из родоплеменной социальной организации, играет огромную роль в образе жизни современных киргизов, в факторах их социализации и этноидентификации. От катапультирования из традиции ради полного соответствия современным требованиям с призывом «не идти против человеческого обычая» предостерегал и герой «Буранного полустанка» Чингиза Айтматова Едигей.
Однако в стране, где, согласно данным Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ) и Фонда народонаселения ООН (ЮНФПА), 96% молодых людей не считает принуждение к браку (ала-качуу, детский брак) формой насилия, около 70% родителей, чья дочь была похищена, «во избежание уята» (позора) настаивают на браке с насильником, а треть населения страны обоих полов признает полигамию нормой, указы, направленные на абсолютизацию традиций без предварительной их ревизии и широкой информационно-просветительской работы с населением, не оставляют надежды на развитие страны в русле общечеловеческих ценностей и грозят ей вернуться в средневековье. Умение жить по закону, а не по обычаям в современном мире и есть один из залогов сохранения своей государственности.
Читайте нас в: Яндекс.Дзен и Telegram
