Латвия переживает очередной эпизод неоправданно затянувшегося государственного самоубийства - политического, экономического, гуманитарного. Из «витрины» Советского Союза, которой почти полвека была эта прибалтийская республика, создан наглядный пример деградировавшего хутора на заднем дворе Евросоюза.
Не всё так однозначно, говорят обычно российские либералы во время дискуссии на тему прибалтийских реалий. Они обязательно укажут на высокий уровень среднедушевого дохода по сравнению с российским (но не старой Европы), на достопримечательности старой Риги и, конечно же, скупку россиянами недвижимости в Юрмале.
Всё это в фасаде современной Латвии, конечно же, есть. Но есть и многое другое, гораздо менее приглядное, спрятанное за красивой обёрткой и заставляющее мрачнеть коренных жителей. Их дети преимущественно живут и работают вне Латвии, которую при кажущемся благополучии поразила демографическая катастрофа.
Последний демографический прирост здесь зафиксирован в 1990 году. СССР приказал долго жить в следующем году, и независимая прибалтийская республика, казалось бы, имела все шансы повторить успех Финляндии или Швеции. Для этого были все условия: прекрасная инфраструктура не только в развитых городах, построенных усилиями всего Советского Союза, образованная молодёжь, для которой были созданы прекрасные рабочие места на знаменитых заводах, фабриках, в НИИ и вузах.
Из глубоко провинциальной архаики Курляндию и Лифляндию Россия стала выводить в промышленно развитые регионы в конце XIX века. Тогда был построен Русско-Балтийский вагонный завод, вагоностроительный завод «Феникс» и многие другие предприятия. Однако ещё более мощный рывок в развитии произошёл в послевоенный период.
Так сложился облик Латвии как одной из «витрин социализма» с её знаменитыми радиоприёмниками VEF, микроавтобусами RAF, парфюмерией Dzintars и многими другими брендами, широко известными не только в СССР, но и по всему миру. Сегодня все они являются экзотикой, предметом любования коллекционеров и немым укором криминальной деиндустриализации, которую постсоветская Латвия прошла по воле националистов ради мифического светлого будущего.
Туристический поезд рижского вагоностроительного завода RVR в Новоафонской пещере (Абхазия)
Уничтожение промышленности в постсоветской Латвии было хорошо спланировано, хотя и казалось непосвящённому обывателю обычным постсоветским «бардаком». Компрадорская элита целенаправленно уничтожала экономические, политические, гуманитарные и любые связи не только с Россией, но и со своим прошлым. Создавались условия для максимального затруднения реинтеграции, и уничтожение базиса в этой стратегии было первоочередным.
Поэтому знаменитый РВЗ, как и многие другие местные промышленные предприятия, не получил поддержки правительства. Жизненно важные контракты достались западным конкурентам, притом что предложение рижского завода было лучше. Попытка кооперации с белорусским госпредприятием «Белкоммунмаш» в производстве низкозольных трамваев провалилась. Вскоре после этого рижский завод был обанкрочен, а Белоруссия насытила свой рынок трамваями (которые ранее никогда не производила) и стала их экспортировать.
Из промышленно развитой советской республики Латвия стала задним двором Евросоюза. Сектор услуг стал основным, наиболее лакомые его куски достались западным компаниям. Однако он не может решить стремительно нарастающих социальных проблем, прежде всего занятости. Пресловутая «избыточная рабочая сила» устремилась в западные страны, где зарплаты были кратно выше, да и ситуация во всех отношениях благополучнее.
Проблема безработицы искусственно создавалась сразу же после незаконного объявления местной советской элитой о выходе из СССР. Ключевую роль в этой трагедии сыграл лично генсек КПСС и президент страны Михаил Горбачёв. Героический рижский ОМОН продемонстрировал способность быстро и эффективно навести порядок, однако не мог исправить предательство «лучшего немца года» в президентском кресле.
Экономические и социальные проблемы Латвии усугублялись политическими и гуманитарными. Сразу же после выхода из СССР латвийские этнократы объявили «негражданами» около трети населения республики - преимущественно русских и русскоязычных. Около половины «негров», как их до сих пор называют в обиходе, проживало в столице. Смысл откровенно нацистской практики был в «выдавливании» за границу неугодных обладателей серых удостоверений личности (гражданам выдавался синий паспорт). Дискриминации подверглись и дети «негров».
ОБСЕ, Совет Европы, Еврокомиссия, комитет ООН по ликвидации расовой дискриминации и другие структуры этой организации, а также многие другие международные организации, в том числе «правозащитные», усиленно делают вид, что проблемы «неграждан» в Прибалтике не существует. Они не замечают латвийских узников совести и политзаключённых, таких как отставной советский полковник Юрий Мель, учёный и правозащитник Александр Гапоненко, левый активист и публицист Владимир Линдерман (недавно отправлен в тюрьму), журналист Юрий Алексеев (готовится к отправке в тюрьму).
Эти и многие другие узники латвийского режима необходимы правящим открытым и латентным неонацистам как показательные примеры расправ со своими оппонентами. Самые мягкие наказания для инакомыслящих - увольнение с «волчьим билетом», блокировка счетов вплоть до невозможности оплатить коммунальные и медицинские услуги, ограничение передвижения, травля в СМИ через поток заказных статей, возбуждение уголовного дела и обыски (следствие может вестись годами).
Латвия стала эпицентром реабилитации и прославления нацистов и их прислужников, карателей и вдохновителей кровавых расправ над евреями и русскими. До сих пор им устанавливают памятники и чествуют не только на знаменитых «шествиях легионеров СС» с участием официальных лиц. На примерах глорифицированных гитлеровских холуёв воспитывают латвийскую молодёжь.
Снос памятников освободителям Латвии от нацизма, в т. ч. латышским красноармейцам, партизанам и подпольщикам, – еще одно свидетельство уверенного движения местной элиты по пути строительства неонацистского государства, основанного на уничтожении антинацистской исторической памяти и переписывании итогов Второй мировой войны.
Венцом такого курса стал осуществленный на днях демонтаж находившегося в рижском парке Победы памятника Освободителям Риги, наиболее почитаемого у русских жителей республики.
В такой ситуации эмиграция и временная миграция многим представилась неплохим вариантом. В первую очередь двухмиллионную Латвию массово покинули молодёжь и квалифицированные специалисты среднего возраста. Демографическая катастрофа стала рукотворной реальностью.
Департамент ООН по экономическим и социальным вопросам в докладе «Перспективы мирового народонаселения» прогнозирует сокращение населения Латвии к 2050 году до чуть более 1,5 млн человек. На самом деле это сокращение уже произошло, так как реально проживающих в республике намного меньше числящихся местными жителями. Среди оставшихся ещё немало тех, кто не приемлет фашизма, сексуальных и прочих извращений главы МИД Эдгара Ринкевича и его подельников.
На днях латвийский президент Эгилс Левитс в интервью Latvijas Radio заявил: «Мы видим часть русского сообщества, которая не лояльна к нашему государству. Наша задача – справиться с ними, то есть изолировать их».
Подобные угрозы от деятелей помельче – обыденность с «лихих 90-х», в которых Латвия безнадёжно застряла. Сценарий известен – недаром прославляли гитлеровцев и их пособников, представляли массовое убийство детей и гражданских лиц в концлагере Саласпилс едва ли не санаторным отдыхом.
Рижское гетто для евреев было. Левитсу с подельниками ничего нового изобретать для «изоляции» и окончательного решения русского вопроса не надо. Они держат равнение на таких персонажей, как убийцы и садисты Герберт Циркус и Виктор Арайс.
И на этом фоне Сейм Латвии большинством голосов объявил Россию «государством, поддерживающим терроризм». Круг, как говорится, замкнулся.
Здоровая часть жителей Прибалтики – и не только Латвии - не может справиться с неонацистами во власти. В этом их беда, в которой они не одиноки - наглядным примером служит Украина.
Читайте нас в: Яндекс.Дзен и Telegram
