В четырех регионах – Донецкой и Луганской народных республиках, а также Запорожской и Херсонской областях во вторник завершились референдумы о присоединении к России. Они растянулись на пять дней, сделано это было из соображений безопасности – украинские войска не только не прекращают, но еще более усиливают обстрелы этих территорий.
Вообще-то о референдумах говорят с самого начала СВО, при этом постоянно назывались разные сроки, которые потом сдвигались. Не так давно власти освобожденных территорий собирались провести голосование в День народного единства, отмечаемый в России 4 ноября, это казалось символичным. Однако события последнего месяца изменили планы.
Во-первых, случилось контрнаступление ВФУ, которое сделало бессмысленным проведение референдума на и без того небольшой территории, контролируемой союзными силами в Харьковской области. Возникла угроза расширения контрнаступления, потому медлить дальше было опасно. Во-вторых, людям, живущим на освобожденных территориях, необходимо было дать чувство уверенности в том, что Россия их не оставит, которое, надо признать, заметно ослабло после прорыва ВФУ в Балаклее, Купянске и Изюме. Единственной гарантией от повторения судьбы этих населенных пунктов могло стать присоединение к России.
Своего рода триггером стал и очередной обстрел Донецка, в ходе которого погибли сразу 13 человек, среди которых дети. После этого власти сначала ДНР и ЛНР, а затем и Херсонской и Запорожской областей решили синхронизовано осуществить давно планируемое, причем в сроки, кратчайшие из возможных.
Сроки подготовки и впрямь оказались беспрецедентными, хотя, учитывая, что местные власти к этому давно готовились, они могли себе это позволить. Тем более у ДНР и ЛНР уже был опыт проведения плебисцита, причем в куда более тяжелых условиях для организации – в мае 2014-го, когда не было ни опыта, ни доступа к спискам избирателей, который оказался попросту закрыт Киевом. Но тогда все получилось, и ажиотаж вокруг референдумов был огромный.
Возникает вопрос, а зачем был нужен повторный референдум? Официально – для того, чтобы подтвердить свой выбор, показать, что люди не только не разочаровались в нем, но только больше укрепились. К слову, это действительно так. Если в водовороте событий весны 2014-го многие еще сомневались, то всего два происшествия – 2 мая в Одессе и 9 мая в Мариуполе – очень многих привели на избирательные участки. После 8 лет фактического геноцида сомневающихся практически не осталось.
Итак, в ДНР 99,23 % проголосовали за присоединение к России, в ЛНР – 98,42%. Для сравнения: в 2014 году в Донецкой области за были 89,07%, в Луганской – 96,2%.
В Запорожской области за проголосовали 93,1%. В Херсонской – 87,05%.
Фактически все это нужно для подготовки юридического основания для вхождения регионов в состав России. Конечно, можно было сразу сделать это без всяких референдумов, однако российские власти привыкли все делать безукоризненно с юридической точки зрения, чтобы никто не мог подкопаться, притом что мы понимаем: Запад все равно не признает результатов. Тем не менее все должно быть абсолютно законно с точки зрения международного права.
И тут надо понимать, что, во-первых, в мае 2014-го ДНР и ЛНР проводили референдумы не о присоединении к России, а о самоопределении. Собственно, никаких ДНР и ЛНР тогда еще не существовало ни де-юре, ни де-факто, и вопрос стоял так: поддерживаете ли вы акт о государственной самостоятельности республики?
Понятно, что тогда никто представить себе не мог, что народные республики – это всерьез и надолго, их воспринимали как переходный этап на пути присоединения к России. Тогда ожидали повторения «крымского сценария», а Крым, напомню, сначала провозгласил независимость от Украины. То есть Россия рассматривала вопрос о принятии в свой состав не украинской Автономной республики Крым и города со специальным статусом – Севастополя, а независимой Республики Крым, просуществовавшей с 17 по 21 марта 2014 года. То есть нынешний референдум о статусе Крыма (о присоединении к РФ) состоялся на основании принятой еще 11 марта 2014-го Декларации о независимости. Сразу после него крымский парламент провозгласил РК и обратился к России с просьбой принять республику в свой состав. В тот же день президент РФ подписал указ о ее признании, а еще через день она стала субъектом (вернее, двумя субъектами, учитывая статус Севастополя) России. С момента референдума до смены юрисдикции прошли считаные дни.
В Донбассе крымский сценарий не получился. Республики провозгласили независимость, однако Россия не признала их ни через три дня, ни через три месяца, ни через три года. На это ушло почти 8 лет. В феврале 2022-го Россия наконец признала республики, и их власти получили юридическое право обратиться к Москве с просьбой о принятии в состав России. Однако сразу этого сделано не было по причине того, что на тот момент две трети территории каждой из республик находились под контролем Украины – их только предстояло освободить.
Сегодня ЛНР освобождена полностью, но часть ДНР все еще под украинской оккупацией, потому многие эксперты выражали сомнения в целесообразности проведения плебисцитов до освобождения всей территории обеих республик. Однако события начали развиваться по ускоренной схеме.
Так или иначе, местные власти могли просто подать прошение России без всяких референдумов. Но решили соблюсти все юридические формальности. К тому же воспользовались возможностью продемонстрировать миру реально возросшую поддержку идеи присоединения к России среди своих граждан.
Совсем другая история с Херсонской и Запорожской областями, которые не только не признаются Россией в качестве независимых государств (или единого государства, неважно), но и сами независимости не провозглашали. Там решили опять же не затягивать процесс, и вопрос в бюллетенях был таковым: поддерживаете ли вы выход области из состава Украины, образование областью самостоятельного государства и вхождения его в состав России. Всё сразу.
Теперь, если соблюдать все процедуры, России предстоит для начала признать независимость новых самостоятельных государств и только потом принимать их в свой состав, дабы не давать Киеву и Западу почву для обвинений в аннексии украинской территории. Понятно, что они в любом случае нас в этом обвинят, но все юридические формальности должны быть соблюдены – это демонстрация приверженности международном праву не для Запада, которому вообще бесполезно что-либо демонстрировать, а для остального мира.
Вопрос тут по Запорожской области – у нее та же проблема, что и в ДНР: часть территории оккупирована Украиной. Причем очень значительная часть. Несмотря на то, что сегодня под контролем российских военных находится 73% региона, на остальных 27% проживает половина его населения, в одном только Запорожье 710 тысяч человек, что составляет около 43% населения области. Можно, конечно, быть уверенными в том, что они поддержали бы присоединение к России, будь у них возможность проголосовать, однако все же в отсутствии их голосов легитимность референдума несколько размывается.
Так или иначе, все это детали, как и вопрос о том, в каком статусе эти регионы войдут в состав РФ: останутся ли народные республики республиками или снова станут областями или же и вовсе будут объединены в один субъект? Херсонская и Запорожская области же также могут войти двумя субъектами или единой условной Таврией с перспективой образования единого федерального округа с Крымом или Новороссией с перспективой присоединения других областей бывшей Украины.
Главный вопрос – что дальше?
Тут нужно отметить проблемы, которые возникают у новых российских регионов с возникновением нового статуса. ДНР и ЛНР давно оторваны от Украины, вырезаны из ее политического, экономического и гуманитарного пространства. Они целиком включены в соответствующие плоскости России, там давно российские деньги, российские паспорта, законодательная база гармонизирована с российской. Херсонская и Запорожские области их стремительно в этом догоняют. Однако существует ряд моментов, которые пока отделяют их от России.
Во-первых, российские паспорта местных жителей, которые хоть и являются подтверждением их российского гражданства, не имеют прописки на территории РФ. В армии РФ граждане России оттуда могут служить по желанию (при этом без регистрации на территории России только по контракту). Голосовать только на портале госуслуг или очно в Ростове-на- Дону. Разумеется, только по партспискам. Фактически все это делало их «россиянами второго сорта». Теперь эта проблема будет решена – на территории Донбасса полноценно заработают все российские государственные институты. Другой вопрос – зайдут ли туда сразу коммерческие банки, сотовые операторы и т.п. Мы все помним историю с Крымом, которая тут может повториться.
Несомненным плюсом станет исчезновение таможни и всяческих барьеров как для проникновения в Донбасс товаров из остальной России, так и донбасских товаров на российские прилавки уже не как «импортных». Будет облегчена работа армии волонтеров и гуманитарщиков.
Наконец, исчезнет сама граница, и люди смогут ездить туда-сюда безо всяких ограничений. Другой вопрос, что она едва ли исчезнет полностью. В противном случае в соседние регионы может хлынуть просто поток различной контрабанды, включая оружейную. Кроме того, с присоединением этих территорий, получится, что у России исчезает граница в Украиной, вернее ею становится линия фронта. Как ее контролировать?
Именно поэтому, как рассказал депутат Госдумы РФ Антон Гетта, таможенный режим после признания результатов референдума будет упразднен, но останутся пункты досмотра. Впрочем, надо понимать, что одними КПП вопрос не решить, бывшую границу придется как-то охранять целиком, во всяком случае до тех пор, пока не будет завершена СВО.
И тут ключевой момент. Первый вопрос – безопасность, достижение которой для многих жителей Донбасса и Таврии стало, пожалуй, главным стимулом голосовать. Если она не будет обеспечена, то какой тогда вообще смысл в референдумах? К тому же если обстрелы продолжатся (а они продолжатся и американцы уже отказались запрещать Киеву бить по присоединенным к России территориям), получится, что Украина совершает полномасштабную агрессию уже против самой России, а не Донбасса, причем с оккупацией территорий.
То есть тут уже СВО не отделаешься, придется или объявлять войну (со всеми вытекающими типа введения военного положения), или контртеррористическую операцию, предварительно признав Украину государством-террористом, что также потребует резкого повышения уровня боевых действий.
Второй вопрос: освободим уже наши территории, а что дальше? А как же Харьков, Одесса и другие? Тем более что вопрос сугубо прагматичный: необходимо отодвинуть Украину от новой российской границы, для чего нужно создать зону безопасности в несколько сотен километров, т.е. продвигаться дальше за пределами новых российских регионов. И что-то решать со статусом этой зоны, понимая, что Киев все равно будет обстреливать уже ее, а Запад исправно поставлять вооружение. Единственным гарантированным решением проблемы будет выход на польскую границу и выдавливание туда всех, кто не сложит оружие. Оттуда они уже не будут стрелять, ибо это чревато войной России с НАТО.
Впрочем, если целью США останется тотальная и непрерывная война на полное истощение России, то можно предположить, что будут. Или ждать открытия второго, третьего и более фронтов. Впрочем, это уже другая история. Если не решить вопрос Украины в короткие сроки, позволить втянуть себя в затяжной конфликт, это значительно ослабит позиции России. Напротив, быстрое и решительное завершение конфликта на наших условиях сузит пространство для маневра у США, где уважают только силу.
Читайте нас в: Яндекс.Дзен и Telegram
