В начале XX столетия на политической арене в казахской степи формируется когорта так называемой алашской интеллигенции, объединившейся вокруг культа первого степного хана Алаша. Все они были выходцами из семей султанов, биев и зажиточной части казахских скотоводов и земледельцев, типичными представителями местной буржуазии, плоть от плоти разлагавшегося феодального байства, от которого их отличал один нюанс: верные защитники кочевья и всех варварских институтов феодальной старины, получив хорошее образование в России, они уже не хотели жить, как прежде, и чахнуть над своим златом: они жаждали реформ и абсолютной власти над своими сородичами. Шанс получить желаемое представился им 7 ноября 1917 года.
27 ноября 1917 года газета «Казах» – орган зарождавшегося казахского национально-буржуазного правительства «Алаш-Орда», выступавшего оппозиционной силой советской власти на территории современного Казахстана, напишет на своих полосах: «Выйдя на свободу, уголовные преступники, под флагом большевиков, увеличивают толпу бастующих… Вот все эти люди, хватаясь за полы большевиков, в конце октября заняли Петербург, арестовали министров и посадили во главе власти Ленина и Троцкого, залили кровью улицы Петербурга, бросили огонь на всю Россию».
Предотвратить «анархию» (читай: советскую власть), «угрожавшую распространиться на территории тех областей, где живут казак-киргизы», могла лишь «твердая власть». Ее взял в свои руки алашевец Алихан Букейханов, несколькими месяцами ранее, будучи в должности комиссара Временного правительства в Тургайской области, распорядившийся «свинцом встречать» пытавшихся вернуться из Китая на родину соплеменников – участников Среднеазиатского восстания 1916 года. Он же под предлогом «взаимного озлобления русского населения и киргиз (дореволюционное название казахов. – О.Б.)» лоббировал идею об экспроприации у оставшихся после восстания на местах «киргизских масс» 2,5 млн десятин плодородных земель и «изгнания их в их интересах» в малопригодные или совсем непригодные для сельского хозяйства районы.
Алихан Букейханов родился в семье султана Каркаралинского уезда Алихана Нурмухамедова, потомка казахского хана Букея, основоположника и первого правителя Букеевской орды (отсюда и фамилия Букейханов). Начальное образование получил в аульной кочевой школе, учился в русско-казахском и ремесленном училищах в Каркалары. В 1890 году окончил Омское техническое училище.
Продолжив свое образование в Санкт-Петербургском императорском Лесном институте, Букейханов попадает в криминальную сводку Департамента полиции Российской империи как «неблагонадежное лицо, стремящееся организовать беспорядки в учебных заведениях». Однако этот нелицеприятный факт не мешает ему закончить обучение и начать общественно-политическую карьеру в Омске. Он исследует различные стороны жизни Степного края, сотрудничает с российскими и казахскими изданиями, вступает в партию кадетов. В июле 1906 года избирается депутатом Государственной Думы Российской империи І созыва от казахского населения Семипалатинской области и принимается в санкт-петербургскую масонскую ложу «Полярная звезда». Отсидев в 1908 году в семипалатинской тюрьме восемь месяцев за подписание и распространение «Выборгского воззвания», призывавшего к пассивному сопротивлению властям в форме отказа от уплаты налогов, несения военной службы и т. д., он высылается в Самарскую губернию, откуда, поднаторев в политических делах, после Февральской революции 1917 года возвращается в Казахстан и создает первую казахскую партию «Алаш».
Намереваясь сплотить под своим началом расползавшиеся по степи контрреволюционные силы, в июле 1917 года алашевцы созывают I Всеказахский съезд, в ходе которого, наряду с требованием «автономии киробластей», санкционируют двоеженство (правда, отменяют калым), сохраняют шариатский суд и вводят требование обучения на родном языке в течение первых двух лет. В ходе II Тургайского съезда, состоявшегося в августе того же года, алашевская платформа для объединения контрреволюционных сил обретает более четкие очертания: желая привлечь на свою сторону исламские политические силы, съезд во главе с масоном Букейхановым, не раз заявлявшим о своем «западничестве», принимает решение «передать «женский вопрос на разрешение мусульманского духовного собрания, согласно требованиям корана и киргизских обычаев», а «во всех средних школах, где обучаются дети киргиз в количестве не менее 6, и во всех русско-туземных школах ввести преподавание исламского вероучения».
С постепенным установлением в Казахстане советской власти алашевцы спешат с организационным оформлением: сначала публикуется программа партии «Алаш», а в декабре собирается II Всеказахский съезд, на котором утверждается неприемлемость «ни с какой точки зрения» для Киргизского края советской власти и принимается решение об образовании национально-территориальной автономии Алаш-Орда «в составе областей Семипалатинской, Акмолинской, Тургайской, Уральской, Сыр-Дарьинской, Ферганской, Семиреченской, Букеевской, Ордамагышленской, уездов Закаспийской, Самаркандской областей и др.».
Лидеры партии «Алаш» – Ахмет Байтурсынов, Алихан Букейханов, Мыржакып Дулатов (слева направо)
От официального провозглашения казахской автономии его глава Букейханов на первых порах воздерживается, опасаясь реакции возвращавшихся домой с полей Первой мировой войны вооруженных русских переселенцев, однако в случае наступления Советов решает создать свою национальную армию, содержание которой возлагает на простого казаха, обязуя его обеспечивать мобилизованных лошадьми, продуктами и перевозочными средствами. В одной из первых телеграмм официально оформившегося «правительства» за подписью Букейханова предлагается всем местным советам Алаш-Орды «снестись с (атаманом) Дутовым по получению вооружения, обмундирования и инструкторов».
Характерной чертой нового автономного образования становится, как сейчас сказали бы, многовекторность. С одной стороны, ведутся переговоры с И.В. Сталиным (как наркомом по делам национальностей) по вопросу поддержки большевиками Алаш-Орды взамен на полную лояльность. Одновременно в отношении казахов-большевиков организуется «особый киргизский суд и следственная комиссия», устанавливаются контакты с Комучем (антибольшевистское правительство, власть которого в это время распространялась на территорию Среднего Поволжья, Прикамья и Южного Урала) и Временным Сибирским правительством, в докладной записке которому алашевцы сообщают: «Пала власть насильников народа – большевиков в Сибири и прилегающих к ней степных областях. <…> В этот чрезвычайно ответственный момент единение сил необходимо, как никогда. Освободившиеся теперь от власти большевиков автономные области, безусловно, должны сплотиться в грозный час, столковаться и найти общий язык. В твердом сознании этой необходимости Всекиргизский народный совет Алаш-Орда обещает Временному Сибирскому правительству всемирную (всемерную. – О.Б.) поддержку». Взамен Алаш-Орда требовала признать ее территориальную автономию и главенство своего правительства над всеми казахскими национальными учреждениями, а также просила оказать помощь «в создании национальной армии» и предоставить крупный финансовый заем.
Роковым для Алаш-Орды стал выбор в качестве политического союзника адмирала Колчака, в марте 1919 года развернувшего решительное наступление на Самару и Казань, а в апреле занявшего Урал и приблизившегося к Волге, сильно потеснив Красную армию. Желая продемонстрировать ему свою лояльность, члены партии «Алаш», создав видимость готовности капитулировать перед советской властью, поднимают в Тургае антисоветский мятеж и расстреливают военного комиссара Тургайского уезда красного командира Амангельды Иманова. Однако инициативу «союзника» выступавший за неделимую, великодержавную буржуазно-помещичью Россию Колчак едва ли оценил. Испытывая откровенную неприязнь к национальным движениям, он вынужден был мириться с фактом организованного выявления национальной воли казахов лишь потому, что «в условиях того времени получить что-либо с киргиз без помощи народного правительства было невозможно».
Недоверие к алашевцам росло по мере поступления агентурных данных об их двуличной политике. «Мною добыты сведения, – писал атаман Дутов Колчаку, – что Алаш-Орда и, в частности, партия Букейханова вступили в какие-то тайные сношения с большевиками, и даже предполагался в мае м[еся]це съезд киргизских представителей в Оренбурге для провозглашения независимости Алаш-Орды. <…> Смею Вам заверить, что весь киргизский народ в массе своей совершенно не думает о сепаратизме и независимости, а только небольшая кучка интеллигенции и честолюбцев – аксакалов желают власти, из-за личных, гл[авны]м обр[азом] грабительских целей…»
26 мая 1919 года атаман оренбургского казачества адресовал на имя министра внутренних дел В.Н. Пепеляева «Записку о Башкирии, Киргизской степи и Оренбургском крае», сыгравшую исключительную роль в выборе дальнейшей национальной политики белогвардейцев. Справедливо рассуждая о русофобии, исповедуемой национальной интеллигенцией национальных автономий, стремлении их к сепаратизму и восстановлению своих ханств, Дутов призывал к подчинению национальных воинских формирований Алаш-Орды русским офицерам. «Мне пришлось разоружить оба полка, – писал он. – Кроме грабежа своего населения и помощи враждующим родам, ничего эти полки не дали. Во всяком случае нужно учесть, что мы ничем не ограждены от нанесения нам ударов со стороны инородцев, и могут возникнуть большие неприятности».
В не меньшей степени, однако, казахский народ пострадал от действий белогвардейцев, летом 1919 года взявших под свой контроль территории Алаш-Орды, потеснив ее национальных лидеров и учинивших расправу над сочувствующими большевикам. «Грабежей и насилий казаков над киргизами нет языка описать, – напишет 26 декабря 1919 года лидер Кокандской автономии Мастафа Чокаев. – Все это вынудило киргиз перейти на сторону большевиков и открыть военные действия (с 27 декабря минувшего года) против казаков. Таким образом, политика адм. Колчака и его агентов на местах бросила киргиз в объятия советской власти».
В декабре 1919 года Алаш-Орда была вынуждена подчиниться большевикам. Командно-административный ресурс Алаш-Орды полностью влился в органы управления Советов. Сменилась и риторика алашевцев, сообщавших в докладной записке, адресованной Советскому правительству: «Советская власть, по мнению III съезда, была признана самой благоприятствующей организацией по национальному вопросу». И с мыслью этой трудно поспорить, хоть и прозвучала она из уст тех, кто торговал своим народом ради сохранения своей власти.
Логическая точка была поставлена 26 августа 1920 г., когда ВЦИК и СНК РСФСР приняли подписанный М.И. Калининым и В.И. Лениным декрет «Об образовании Киргизской (Казахской) Советской Автономной социалистической республики» в составе РСФСР со столицей в Оренбурге.
Читайте нас в Яндекс.Дзен и Telegram
