Фобия – один из самых изучаемых феноменов человеческой психики. Зачастую тревоги основаны на непонимании. Они перерастают в страхи и агрессию в отношении объекта или явления.
Русофобия – явление политическое. Она базируется не столько на непонимании русских и их страны, сколько на неприятии многого или всего, что с ними связано.
Россия всегда тревожила иноземные элиты самим фактом своего существования. Самая большая страна в мире с огромными природными ресурсами воспринималась ими как несправедливость, которую необходимо исправить силой оружия. Именно за добычей делали набеги на Русь азиаты и западные европейцы.
В случае европейцев русофобия далеко не всегда прикрывалась хотя бы какими-то предлогами. О неприкрытом меркантильном интересе и массовых убийствах мирного населения славянских и балтских земель откровенно писал германский хронист Виганд из Марбурга в своей «Новой прусской хронике» (XIII в.). Позже германские нацисты усовершенствовали аргументацию формальных предлогов для захватнических войн. Альфред Розенберг и многие другие интеллектуалы Третьего рейха уже не апеллировали к католическим святым, поставив во главу угла пресловутою расовую теорию.
В этом германские нацисты не были новаторами – античное наследие насквозь пронизано этнической дихотомией. Ею оправдывались захватнические войны, рабовладение и работорговля. Впоследствии варварские племена, создавшие свои государства, использовали античную апологетику для таких же практик в отношении соседних народов и жителей других континентов.
Феномен русофобии обстоятельно изучен и русскими учёными, и западноевропейскими. Ими продемонстрирована широта привлечённого эмпирического материала и глубина его анализа при прямо противоположных выводах. В современной отечественной традиции широко цитируются такие исследователи феномена, как Фёдор Тютчев, Андрей Фурсов, Игорь Шафаревич, Сергей Кара-Мурза, Олег Неменский.
В исследованиях Неменского особое внимание уделено русофобии в Польше, которая считается эталонным образчиком ненависти ко всему русскому. Знание языка и широкий круг общения, анализ польской периодики и научных работ на тему «восточной политики» позволяют учёному демонстрировать прекрасное знание проблемного поля.
Польша не всегда была русофобской. Причины радикального изменения отношения её элит к русским и их государству многие исследователи прямо связывают с двумя ключевыми факторами: принятие католицизма и геополитическое соперничество в регионе.
Католицизм сыграл ключевую роль в формировании польского менталитета, оказал мощное влияние на польскую общественно-политическую мысль. Польская элита вместе с духовным подчинением западному центру восприняла и свою миссию экспансии на восточном направлении.
Так началась пресловутая «восточная политика» польского государства, в которой «Восток» – это русские земли. Под ними понимались территории нынешней Украины и Белоруссии, а также собственно Россия. Польское мессианство, рассматривавшее русских как «схизматиков», получило религиозное оправдание и практиковалось огнём и мечом вместе с папским престолом.
Для русских угроза не изменилась. Однако направлены против них «острием копья» были теперь не западноевропейские рыцари, а государство некогда братского народа, отрекшегося от своей идентичности.
Этническая компонента в польской русофобии никуда не исчезла. Она причудливо трансформировалась в идею «сарматизма», согласно которой польская элита якобы была потомками древних сарматов. О них польские учёные XVI-XVIII веков имели весьма смутное представление. Однако большего и не требовалось, так как идея носила инструментальный характер.
Многовековое противостояние с Россией сформировало в элите Польши русофобскую традицию. Она развивалась и укреплялась после разделов Речи Посполитой, когда собственно польские этнические земли отошли к Австрии и Пруссии. Русофобская традиция продолжила своё развитие даже в составе Российского государства, в котором Царство Польское было привилегированной частью Российской империи. Об этом свидетельствует польская политическая мысль XIX века, породившего кровавые мятежи 1830-31 и 1863-64 годов.
В период между Первой и Второй мировыми войнами «восстановленная» II Речь Посполитая стала мировым русофобским центром. Интеллектуалы разрабатывали концепцию польского «прометеизма». Её предтечей правомерно считать литератора Адама Мицкевича, а практиком – «начальника государства польского» Юзефа Пилсудского. Со смертью диктатора мало что изменилось.
«Мы могли бы найти место на стороне Рейха почти такое же, как Италия и наверняка лучшее, нежели Венгрия или Румыния. В итоге мы были бы в Москве, где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимали бы парад победоносных польско-германских войск. Грустную ассоциацию, конечно, вызывает Холокост. Однако, если хорошо над этим задуматься, можно прийти к выводу, что быстрая победа Германии могла бы означать, что его вообще бы не случилось. Поскольку Холокост был в значительной мере следствием германских военных поражений», - откровенно заявил в 2005 году изданию Rzeczpospolita профессор Исторического института Варшавского университета Павел Вечоркевич.
В таком же ключе выдержана вся «постсоциалистическая» официальная историография Польши. Она свидетельствует о том, что в период Польской Народной Республики русофобия как явление присутствовало. В ПНР оно было маргинализировано, а в польской политэмиграции являлось мейнстримом.
Поэтому нет ничего удивительного в государственном вандализме современной Польши, сносящей памятники красноармейцам, которые освобождали её от нацистского истребления. Еврокомиссия поощряет такие практики не только в Польше и Прибалтике, но и за пределами ЕС, у своих «восточных партнёров», например на Украине.
Издание польских диссидентов Myśl Polska сегодня пытается осмыслить, как русофобия в их стране стала фактором консолидации и правящих кругов, и оппозиции. Витольд Модзелевский констатировал, что «соревнование в области антироссийской риторики» для них после 24.02.2022 «стало единственной осью политической повестки и начало приобретать гротескный характер». Автор также отметил, что «ненависть и презрение ко всему русскому объединяет уже всех поляков».
Нынешние русофобские заявления президента, премьер-министра и других польских политиков дают основания для такого вывода. Однако он искусственно притянут к российской СВО на Украине.
Польская русофобия имеет многовековые традиции, всемерно поддержанные геополитическими врагами Москвы. Ни господствующая в России идеология, ни строй, ни правящая династия или партия, ни что-то иное для русофобов не имеет принципиального значения.
Русофобия – явление политическое, и психологическое тоже. В ней есть своеобразная догматика. Она утверждается на эмоциях и нелепостях, однако подчинена политической целесообразности.
Последователи Пилсудского и Геббельса, Бандеры и им подобных лицемерно отождествляют партийное с этническим. На этом основании они приписывают русским ответственность за перегибы коллективизации и «голодомор», стоивший русским миллионов жизней. Бесполезно искать в русофобии фактологическую основу и даже логику.
Целесообразно обратить внимание на механизмы переформатирования русофобами общественного сознания. Ведь пару лет назад массовые протесты в Белоруссии проходили под знамёнами русофобов, а в Армении глорифицировали своего местного Шухевича – Нжде.
Русофобские посевы дают бурные всходы по всему антироссийскому «санитарному кордону». Но, кроме всего прочего, факты манкуртизации Украины и оспаривание ею традиционно польского статуса антироссийского «острия копья» свидетельствуют и о недоработках России в политике не только внешней, но и внутренней.
Читайте нас в Яндекс.Дзен и Telegram
