Накануне визита главы российского МИД Сергея Лаврова в Южно-Африканскую Республику, завершившегося 23 января, представители ряда российских СМИ поспешили за «дежурным» интервью к Мзувукиле Макетуке – послу ЮАР в России. Вряд ли сами по себе его «интеграционные прогнозы» кого-то сильно удивили. Напомним, что дипломат проинформировал прессу, что в присоединении к БРИКС на сегодня заинтересованы как минимум 13 государств мира.
Судя по всему, сотрудничать с объединением стран, население которых составляет почти половину мирового, готовы намного больше государств. Однако реальные заявки на вступление, точнее присоединение, поскольку членство в БРИКС напрямую ни к чему и никого не обязывает, в настоящее время подали шесть стран.
Это Алжир, Египет, Иран, Бахрейн, Саудовская Аравия и ОАЭ. На данный момент, по свидетельству г-на Макетуки, именно этим странам отдаётся приоритет в плане переговоров по допуску к организации. Насколько точным было использование термина «допуск», точнее его перевод на русский и другие языки, судить трудно, хотя, действительно, за вступление в БРИКС новых членов должны единогласно высказаться все нынешние, которых пока только пять. Нет необходимости повторять, что список «претендентов», по словам посла, «изначально и должен складываться из тех, кто уже успел подать заявку».
Подобная конкретика не столько удивила, сколько вдохновила. И не могла не вдохновить, ведь это лучшее свидетельство долгожданного прогресса в набирающем как политические, так и экономические висты неформальном объединении. Впрочем, на самом деле, какой-то особой смелости от опытного южноафриканского дипломата не требовалось, поскольку речь идёт о вполне официальных заявках сразу шести стран на вступление в БРИКС.
Вопреки опасениям, имевшим место в связи с союзническими и прочими обязательствами новых потенциальных членов БРИКС, реакция стран-членов союза, причём вполне официальная, на его возможное расширение оказалась положительной. И этот факт дипломат из ЮАР отметил особо. Однако, по его мнению, важно определить критерии, по которым можно будет отобрать претендентов. В этой связи необходимо напомнить, что интеграционные процессы набирают обороты по всему миру, это уже коснулось ШОС и несколько в менее конкретных параметрах – ОДКБ и ЕАЭС. Если с прямым членством везде есть определённые проблемы, то в случае евразийской кооперации нельзя не отметить практику создания зон свободной торговли уже с целым рядом стран.
М. Макетука напомнил о том, что последнее расширение БРИКС произошло достаточно давно – ещё в 2010 г., когда в объединение абсолютно безболезненно, но в какой-то мере неожиданно вошла ЮАР. Напомнив о некоторых трениях в процессе тогдашнего присоединения, посол отметил, что полностью транслировать на новое время и новых потенциальных членов опыт приёма в союз южноафриканского партнёра, к сожалению, не удастся.
По свидетельству дипломата, двенадцать лет назад у БРИКС практически не было планов на дальнейшее расширение, и в том числе поэтому в настоящее время алгоритм для избрания достойных стран-претендентов практически отсутствует. Именно поэтому ЮАР, испытавшая в своё время на себе, что такое дипломатическая изоляция, как председательствующая страна в этом году должная заняться и обязательно займётся этим вопросом, уверил прессу дипломат.
Повторив, что в настоящее время именно ЮАР председательствует в этом объединении, М. Макетука счёл необходимым напомнить, что с момента вступления этой страны в 2010 году в БРИКС процесс её расширения несколько застопорился. Многие успели поторопиться с выводом, что присоединение ЮАР к БРИКС – пожалуй, наименее формализованной интеграционной организации, так и ограничится созданием объединённого банка БРИКС.
Однако это уже само по себе немало, и в настоящее время банк уже достаточно успешно функционирует. И отнюдь не случайно единые финансы стали одной из главных тем, которые сегодня активно обсуждаются в рамках БРИКС. При этом в повестке дня не только и не столько перспектива использования национальных валют во взаимных расчётах – в этом прогресс уже налицо, сколько дискуссия о едином средстве расчётов.
Предложение о введении в рамках БРИКС такой, как её обозначил глава банка ЮАР, нацвалюты – предварительно названной брикси, уже названо самой смелой инициативой ЮАР. Не претендуя на конкуренцию с долларом, евро и национальными валютами, брикси должен обеспечить более оперативное решение финансовых сложностей во взаимоотношениях пяти стран-членов.
Интересно, что практически сразу после бурной, но не слишком результативной дискуссии о брикси с идеей перейти на единое средство расчётов параллельно выступили Бразилия и Аргентина. Напомним, Бразилия – один из основателей неформального объединения, тогда ещё БРИК, а Аргентина, по всей видимости, входит в число тех 13 стран, о которых высказался посол ЮАР в России.
Однако пока процесс введения единого средства расчётов, начатый очень активно, что называется, реально так и не пошёл. Эксперты связывают это с целым рядом объективных, и не слишком, причин. В первую очередь такое случилось, скорее всего, в силу противодействия финансовых структур стран-участниц, в большинстве своём транснациональных.
Крупнейшие банки и компании стран БРИКС, причём даже в России, оказались по сути заложниками глобализации, имея в числе совладельцев или акционеров со значительными пакетами акций иностранных представителей. Обычно это структуры, однозначно ориентированные на расчёты в традиционных конвертируемых валютах, которым не нужны лишние сильные конкуренты, к тому же поддержанные всей мощью БРИКС.
И это при том, что Россия, которую считают неформальным моральным лидером БРИКС, тогда ещё не попала под полный пресс санкций и не была вынуждена начать СВО. Однако нельзя сбрасывать со счетов и иные мотивы, к примеру традиционное взаимное недоверие Китая и Индии, которые к тому же используют в своих денежно-кредитных политиках практически взаимоисключающие принципы.
Так, в Индии никто и ничуть не опасается падения курса рупии и даже нередко пользуется инфляцией как средством конкурентной борьбы. Для Национального банка Китая курс юаня – тоже инструмент в конкурентной борьбе, и Пекин тоже не боится инфляции, однако непременно жёстко управляемой. Вожжи управления эмиссией своей валюты НБ КНР предпочитает из рук не выпускать.
Локальная интеграция, причём в политическом смысле не менее активная, чем в экономическом и культурном, становится своеобразным трендом XXI века. Хотя на самом деле речь идёт всего лишь о попытке многих стран мира, стыкуясь друг с другом на основе взаимопроникновения, но без прямого вмешательства, сохранять собственную индивидуальность, культурную и ментальную идентичность. Это особенно важно под давлением глобализации под диктовку строителей пресловутого долларового Pax Americana.
Читайте нас в Яндекс.Дзен и Telegram
