Фестиваль белорусского льна, состоявшийся в последних числах марта в Минске, выявил весьма сложную ситуацию в сфере российско-белорусского сотрудничества в этой отрасли. Между тем оно при надлежащем кооперационном взаимодействии способно существенно увеличить совместное производство широкого ассортимента продукции не только легпрома, но и многих других отраслей.
В ходе упомянутого форума отмечалось, что намеченные в середине - второй половине 2010-х совместные проекты по возделыванию льна-долгунца (текстильного льна) и его комплексной переработке, включая наработки по производству профильных видов сельхозтехники и другого оборудования, не реализуются. И, если в Белоруссии благодаря весомой государственной поддержке этой отрасли местное льносырье перерабатывают в основном на местных предприятиях легпрома, то российское сырье по-прежнему перерабатывается главным образом в дальнем зарубежье. И откуда затем ввозится за инвалюту разнообразная готовая продукция - из Бельгии, Польши, Словении, даже из Люксембурга, периодически из стран Балтии, Скандинавии. При этом расценки на ввозимые «дальнезарубежные» изделия из льна растут ежегодно.
Вот один из свежих примеров такой, можно сказать, кооперации наизнанку. По данным компании «Русский лён» (Смоленская область), 17 марта ее первая партия льнокотонина (полуфабрикат – льняная вата. - Ред.) «отправлена в Пакистан. Из 10 тонн нашего котонина на местных текстильных фабриках изготовят пробную партию пряжи. Мы ждем на льнозаводе в Сафоново делегацию пакистанских предпринимателей, которая вскоре прибудет для обсуждения новых контрактов и поставок».
Автор этой статьи направил запрос в эту компанию: почему продукция направлена на переработку в Пакистан, а не на профильные предприятия РФ или Белоруссии? Ответа не последовало…
Кроме того, в РФ и Белоруссии действуют «раздельные» государственные программы по развитию в 2020-25/26 гг. льноводства-льнопереработки, причем реальный объем финансирования такой программы в РФ едва достигает половины от требуемого. А в Белоруссии этот показатель - не менее 80%. При этом качественные характеристики российского льносырья по-прежнему хуже, чем белорусского. Поставки же в РФ белорусских изделий из льна растут с 2010-х не менее чем на 15% ежегодно. Плюс к тому в РФ поставляется минимум 20% объема семян долгунца, получаемых в Белоруссии: этот объем - не меньше 200 тонн в год. Это максимальный показатель в экс-СССР.
Характерно и то, что к настоящему времени посевные площади подо льном в Белоруссии лишь на 11-13% меньше, чем в России. Если же сравнить производство высококачественного (т. н. длинного) льноволокна, то пропорции, по данным ООН (2021/22), таковы: до 60 % мирового объема такого волокна производят во Франции; по 14 % - в Бельгии и Египте; 6 % - в Белоруссии и только 3 % - в России.
Средняя урожайность льна-долгунца в РФ и Белоруссии (в пересчете на льноволокно, центнеров/1 га):
2017 г. 2021 г. 2022 г. (предварит. данные)
РФ 9,1 6,9 7,1
Белоруссия 9,2 8,6 8,8
По данным профильного портала ASM-GROUP, возделывание льна-долгунца в России уже несколько лет финансируется государством (с середины 2010-х), «но меры поддержки направлены на сохранение площадей, а не на повышение качества конечного продукта». Точнее, в РФ сейчас можно получить погектарную субсидию на выращивание льна-долгунца - то есть возместить часть расходов, потраченных на обработку каждого «льногектара». Но размеры субсидий недостаточные, потому фермерам приходится заботиться «о количестве урожая льна, а не о его качестве».
По имеющимся оценкам, использование льняного волокна и продуктов его комплексной переработки позволяет, во-первых, заменить не менее 40% дорогостоящих нефтегазохимических компонентов в машино- и станкостроении, производственном и жилищном строительстве, в ряде отраслей двойного назначения - по каждому из этих отраслевых секторов. Во-вторых, более чем наполовину сократить импорт хлопка-сырца и хлопковолокна в РФ: эти поставки, напомним, всё более проблематичные и всё более дорогостоящи.
В-третьих, более чем на 60% увеличить производство текстильных и смежных изделий медицинского назначения, притом с одновременным сокращением использования других, тоже дорогостоящих компонентов в таких изделиях. В свою очередь, применение побочных продуктов льнопереработки в фармацевтике способно минимум наполовину сократить использование дорогостоящих биохимических компонентов, в основном ввозимых из дальнего зарубежья, в производстве примерно половины ассортимента лекарственных препаратов.
Уже только эти факторы предопределяют стратегическую роль льняной отрасли в кооперационных проектах Союзного государства. И, разумеется, в экономике и экономической безопасности РФ и Белоруссии. Однако данные факторы пока остаются, скажем так, на втором плане в двусторонних экономических проектах.
Кстати, в легпроме Белоруссии - в отличие от российского легпрома - уже проявляется сокращение зависимости от хлопкоимпорта, что отмечалось и на Фестивале белорусского льна. А в целом складывается впечатление, что белорусская сторона заинтересована не столько в совместных проектах в этой отрасли, сколько в дальнейшем росте поставок своей льняной продукции на обширный рынок РФ.
А российская сторона, похоже, стремится в нынешних внутри- и внешнеэкономических условиях побыстрее насыщать внутренний рынок готовыми, но в основном ввозимыми льноизделиями, поскольку реализация совместных проектов в этой сфере по технологическим причинам невозможна в рекордно короткие сроки. И вдобавок требует весомых совместных инвестиций.
Косвенным подтверждением таких подходов является, во-первых, то, что в кооперационных планах Союзного государства на начало - середину 2020-х не значится программа по возделыванию текстильного льна и его переработки. Во-вторых, союзная «льняная» программа конца 90-х - начала 2000-х более чем на две трети осталась нереализованной, а варианты новой программы лишь периодически обсуждаются, притом с середины 2010-х.
Между тем еще в ходе прежней совместной льнопрограммы эксперты отмечали, например, что кооперация научных, технологических и льноресурсов обеих стран способна как минимум на две трети сократить совокупный импорт Союзным государством хлопкового сырья/волокна. И с учетом замещения продуктами комплексной льнопереработки «дальнезарубежных» компонентов минимум на треть увеличить производство готовой продукции не менее чем в 10 отраслях. Чем же эти факторы не стимул для союзной кооперации в данной отрасли?
Так что вполне можно согласиться со Светланой Разиной, российским экспертом в сфере индустрии моды: «Нам надо серьезно подумать, как совместить ресурсы. Имея ваши (белорусские. - Ред.) прекрасные возможности по производству льняных тканей и наш уровень дизайна, мы можем сделать хорошие коллекции, которые сможем продвигать дальше».
А другую - «экспортную» - точку зрения обозначила в ходе Фестиваля белорусского льна Надежда Лазаревич, первый замглавы Минского горисполкома: в Белоруссии «есть ряд программ по выращиванию, уборке и переработке льна. Мы занимаем одно из значимых мест в реализации льна на постсоветском пространстве, поставляем лен и в страны Европы». Уточнено, что «львиная доля белорусского льна уходит в Россию, где он всегда востребован. Сейчас самое главное - продолжать продвигать белорусский лен».
Всё же российско-белорусская кооперация в льноводстве/льнопереработке - с учетом вышеупомянутых факторов - будет, подчеркнем, бессрочно выгодна и Белоруссии, и России. По мнению президента Российского союза предпринимателей текстильной и легкой промышленности Андрея Разбродина, для текстиль- и легпрома необходима «единая операционная программа, которая была бы подписана на межгосударственном уровне. И в которую в качестве основы вошли бы в первую очередь Россия, Белоруссия и Узбекистан». А затем к этой программе, по оценке А. Разбродина, целесообразно «кооперативно присоединить другие страны ЕАЭС и СНГ, с которыми на сегодняшний день имеются нормальные операционные отношения. Но эти отношения пока не в том объеме, который нужен для развития нашей отрасли».
Читайте нас в Яндекс.Дзен и Telegram
