Страшнее пропаганды – его эхо
Технологии ведения информационных войн меняются, но по-прежнему колоссальными остаются их разрушительные последствия, особенно для тех, кто оказывается в этой схватке разменной монетой. И Киргизии это, как никому, известно: еще свежа в народном сознании память о событиях столетней давности, когда германо-турецкой разведке удалось всколыхнуть десять миллионов российских азиатов в попытке нанести «ослабленной» цивилизационной войной Российской империи удар по «мягкому подбрюшью» с целью создания на месте вспоротой плоти (русского Туркестана) антироссийского плацдарма.
Идея разжигания внутренних конфликтов на вражеских территориях – на Ближнем и Среднем Востоке, в Закавказье и Туркестане – возникла в Министерстве иностранных дел Германии сразу после начала Первой мировой войны. В октябре 1914 года немецкий шпион барон Макс фон Оппенгейм концептуализировал ее в статье под названием «Революция в исламских владениях наших врагов», предложив в качестве меры по ослаблению противников использовать деструктивный потенциал ислама и религиозный фанатизм местного населения. В том же году он возглавил созданный при МИД Германии «Восточную службу новостей» (Nachrichtenstelle für den Orient) – подразделение, отвечавшее за пропаганду в пользу османского султана-халифа Священной войны (джихада), поддержку националистических движений в мусульманских владениях стран Антанты, планирование покушений и террористических акций, а также распространение пропагандистских листовок и брошюр на местных языках.
Кстати, именно с периодом Первой мировой войны исследователи связывают возникновение понятия «тотальной пропаганды», рассматривавшейся в качестве оружия, по силе воздействия равноценного военной силе или экономическому давлению. Анализируя механизмы ее воздействия, тогдашний руководитель немецкой военной разведки Вальтер Николаи отмечал, что «всякая пропаганда должна быть доступной для массы; ее уровень должен исходить из меры понимания, свойственной самым отсталым индивидуумам из числа тех, на кого она хочет воздействовать. Чем к большему количеству людей обращается пропаганда, тем элементарнее должен быть ее идейный уровень».
Массированные пропагандистские операции «Восточной службы новостей» были развернуты на двух фронтах. Первый проходил внутри Османской империи и располагал 70 так называемыми «Новостными залами» (Nachrichtensälen), где размещались экспозиции газет, брошюр и фотографий (для безграмотной публики). Их цель состояла в том, чтобы убедить османское население в силе и превосходстве центральных держав над Антантой и укрепить османско-германский союз, устранив симпатии в пользу врагов. За пределами Порты пропаганда, включавшая вербовку путем подкупа вождей племен и демагогическую агитацию, должна была содействовать организации беспорядков и установлению во вражеском тылу новых правительств, дружественных странам Четверного союза. Средняя Азия, вплоть до Октябрьской революции зажатая в тисках религиозного невежества, представлялась превосходным экспериментальным полигоном для ведения локальных информационных боев.
Решение сосредоточиться на подготовке бунта в тылу Российской империи – в Туркестанском крае – Германия приняла весной 1916 года после провала миссии Нидермайера – Хентига, рассчитывавшей, прибегнув к взрывоопасному потенциалу населявших «нейтральный» Афганистан и «независимую» полосу индо-афганской границы пуштунских племен, нанести удар по Британии. В качестве плацдарма была избрана территория Синьцзяна. Возглавил миссию немецкий дипломат и разведчик Вернер Отто фон Хентиг.
О начале подготовки спецслужбами Четверного союза на территории Средней Азии восстания стало известно задолго до оглашения высочайшего повеления Николая II о принудительном наборе в Туркестане тыловых рабочих. Об этом свидетельствовала секретная телеграмма посланника в Пекине В.Н. Крупенского от 9 марта 1916 года. «По секретным сведениям, – говорилось в ней, – немцами отправлена экспедиция для враждебной нам деятельности в Туркестане и поднятия против нас и англичан местного мусульманского населения. В составе его по слухам входит несколько немцев, из них один офицер, один врач, четыре афганца, снабженные немецкими паспортами, и несколько турецких подданных... Германская миссия выдала им мандат. Маршрут экспедиции – Хотан, Ганьсу, Синьцзян и, в частности, Кашгар. По дороге она получит оружие для раздачи».
В Кашгаре возмутители порядка наладили тесную связь со шведской миссией, что подтверждалось отрывком из письма российского генерального консула в Кашгаре от 18 июля 1916 года, адресованного туркестанскому генерал-губернатору: «Деятельность шведских миссионеров в Кашгарии отнюдь не соответствует нашим здесь интересам… Установлен факт оказания со стороны шведских миссионеров содействия немецким офицерам (при пересылке их корреспонденции), бежавшим из Персии в Афганистан и прибывшим ныне оттуда в пределы Кашгарии».
Однако четким планом действия германо-турецкая миссия не располагала: выполнялась рутинная работа по созданию сети агитаторов, провокаторов и распространению «информационных фейков». Один из них состоял в обещании туркестанским мусульманам защиты и покровительства германского императора Вильгельма II – откровенного исламофоба, накануне Первой мировой войны всячески избегавшего контактов с мусульманскими официальными лицами. Отказавшись однажды от встречи с посетившим Европу персидским шахом, самовлюбленный германский монарх воскликнул: «Тут! Какая гадость!»
Тем не менее вброс быстро достиг своей цели. «Мусульмане смотрят на Германию как на свою освободительницу, и весь интерес войны сосредоточен на ней, потому что знают, если победит Германия, то Турции и всем другим мусульманским государствам будет хорошо, – гласило одно из агентурных донесений. – Имя Вильгельм известно даже самым темным и захудалым беднякам; все мусульмане на него молятся, потому что среди них кто-то вселил убеждения, что Вильгельм всю эту войну начал из-за мусульман, которых он хочет слить в одно могущественное государство».
Еще одним нарративом служили «дурные вести с фронта», подрывавшие в глазах жителей края престиж царской армии и вселявшие в их сердца надежду на скорое появление в Туркестане в роли освободителей единоверцев-турок. Способы распространения немецко-турецкой дезинформации не отличались оригинальностью. Ими, как правило, служили личные беседы в застенках мечетей и медресе и завезенные контрабандой листовки, пропагандистская ценность которых, однако, была почти бесполезной ввиду низкого уровня грамотности населения. Главными средствами агитации являлись золото, деньги и оружие. Иного, как выяснилось позже, и не требовалось.
Незадолго до Среднеазиатского восстания Вернер Отто фон Хентиг был взят под стражу китайскими властями и вскоре выдворен из страны. Внешняя разведка Германии была вынуждена констатировать: «Операция провалена». Каково же было её удивление, когда к началу августа 1916 года вспыхнувшее в городе Ходженте Среднеазиатское восстание охватило весь Русский Туркестан.
В телеграмме военному министру Д.С. Шувалову генерал-губернатор Туркестанского края А.Н. Куропаткин докладывал: «…во время великой войны киргизское население подготовлялось [к] восстанию германскими офицерами, проникшими [в] Афганистан и Кашгар. Влияние фанатично настроенных мулл, живущих среди киргизов, тоже несомненно. Преувеличенные слухи [о] победах наших врагов и слабость военной охраны в Семиречье обещали вожакам возможность легкой победы; обезоружение [в] прошлом году русского населения Семиречья [с] целью отправить 7500 берданок [в] армию давало надежду киргизам быстро свести кровавые счеты [с] пришельцами, севшими [на] их земли. Надежды эти частью оправдались».
Таковой оказалась сила запущенной небольшой горсткой иностранцев пропаганды и дезинформации, приведших к трагедии не их народ.
***
«История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй – в виде фарса». Примеряя слова немецкого философа Гегеля к сложившейся в Центральной Азии сегодняшней ситуации, остается лишь надеяться на торжество правды и благоразумия. Ведь если верить знавшему в пропаганде толк Геббельсу, худший ее враг – интеллектуализм.
Читайте нас в Яндекс.Дзен и Telegram
