Минпромторг РФ и Министерство инвестиций, промышленности и торговли Узбекистана на днях заключили соглашение о поставках узбекистанской хлопковой пряжи в Россию в текущем году. Документ был подписан на полях четвертого заседания межправкомиссии на уровне глав правительств России и Узбекистана, которое состоялось в Москве.
Тем самым на текущий год закрыт вопрос о дефиците этого сырья в российском легпроме, ведь не менее 40% поставок этой пряжи в РФ приходилось до последнего времени на Узбекистан. Но поставки хлопка-сырца из этой страны в Россию в желаемом для российской стороны объеме по-прежнему проблематичны.
За январь-апрель (более свежие официальные данные пока не публиковались) Узбекистан экспортировал хлопковой пряжи на 424,5 млн долл. Поставки были в 34 страны, в их числе РФ заняла в этой сфере третье место - 90,2 млн долл. (первые здесь Турция и Китай). Конкретные объемы и цены поставок в РФ в текущем году официально пока не объявляются, но, по имеющейся информации, поставки эти закроют преобладающую часть внутрироссийского спроса на пряжу.
Как пояснил автору Игорь Ульянов, исполнительный директор ассоциации СОЮЗЛЕГПРОМ (РФ), эта отрасль по-прежнему зависима от импорта, особенно сырьевого. Причем хлопчатобумажное производство постоянно находится под давлением поставщиков сырья: Узбекистан, где Россия закупала преобладающую часть внутрироссийского потребления хлопка, активно развивает собственную ткацкую и швейную промышленность. «Поэтому с 2020 года Узбекистан прекратил экспорт хлопка-сырца, - уточняет И. Ульянов, - и продаёт нам только хлопчатобумажную пряжу».
Заметим, что схожие тенденции в хлопкоэкспорте начинают проявляться в других странах Центральной Азии и Азербайджане, а закупки сырца, как и пряжи, в дальнем зарубежье обходятся всё дороже, особенно ввиду удорожания транспортно-логистических услуг. Доля стран в совокупном импорте РФ сырца и пряжи (% к объему за 2018-2022 гг., включая реэкспорт в РФ): Узбекистан – 35, КНР и Пакистан – 25, Киргизстан, Таджикистан и Туркменистан – 17, другие страны – 12.
В результате производство этой пряжи в РФ год от года сокращается: в 2022-м её выпустили на 23% меньше, чем в 2021-м. В текущем году объем ее производства в РФ прогнозируется на уровне 2022-го, хотя спрос по-прежнему выше предложения. Причем с 2025 г. в Узбекистане намерены полностью прекратить и экспорт хлопчатобумажной пряжи (по официальным данным Ташкента и информации аналитического агентства BusinesStat). Но не исключено, судя по упомянутому соглашению, что этот запрет не коснется России или по крайней мере будет смягчён в отношении РФ, так как российский рынок – в лидерах по спросу на узбекистанскую пряжу.
Более того: Узбекистан сам наращивает импорт хлопка, особенно из Таджикистана, поскольку его легпром требует более высоких объемов этого сырья. По имеющейся информации, объем узбекистанского импорта сырца возрос минимум в 1,5 раза за 2020 г. - первое полугодие 2023 г. Не менее 60% этих закупок осуществлено в Таджикистане.
Весьма категоричное мнение по означенным вопросам у Юрия Яблокова, главы совета директоров группы компаний «Нордтекс» (Ивановская область). Эксперт отмечает, что еще в 2012 г. в Узбекистане стартовало госсубсидирование «экспорта пряжи, которое привело к ликвидации практически всей прядильной отрасли в России. Ибо себестоимость нашей пряжи стала выше, чем стоимость готовой из Узбекистана». Но российская сторона «на тот момент эту политику Ташкента проигнорировала и потеряла прядение». Плюс к тому в Узбекистане недавно принято решение о таком же субсидировании экспорта суровой ткани (необработанная хлопковая пряжа. – Ред.). Если же «мы снова не отреагируем на эти вызовы, то высока вероятность дальнейшего закрытия большинства ткацких предприятий в России», считает Ю. Яблоков.
Ряд узбекистанских экспертов уже не первый год предлагают российскому текстильному бизнесу входить в узбекистанские легпром-кластеры и заблаговременно - то есть в рамках совместных предприятий в этих кластерах - резервировать нужные объемы сырца и пряжи. Но, по оценке Дмитрия Бакаринова, председателя комитета СОЮЗЛЕГПРОМа по хлопковому волокну и хлопчатобумажной продукции, курс на 99-процентную хлопкопереработку в Узбекистане - это задача стратегическая. А переходящие остатки хлопка (то есть невостребованные местным легпромом) там значительные и «покупают их с хорошими ценовыми скидками». В этой связи России нужны 150 тыс. тонн хлопко-пряжи и 50-55 тыс. тонн сырца ежегодно: это всего «лишь около 5% от всего узбекского производства хлопка-сырца».
В то же время предприятие с иностранным участием в легпроме Узбекистана не может производить и отгружать хлопок и пряжу по-отдельности, а только одновременно. Поэтому, по мнению Д. Бакаринова, требуется, образно говоря, «минимизировать входной билет» российского легпрома в узбекистанский текстильный рынок.
С учетом упомянутых факторов, российская сторона всё активнее переходит к заказу полуфабрикатов и готовой легпром-продукции в Узбекистане. Хотя это и чревато, по оценке многих российских экспертов, сокращением смежных производств в России и их персонала.
Как отмечают представители многих предприятий РУз, с 2022 г. число заказов от российских компаний стало так резко расти, что эти предприятия начали изыскивать «срочные» возможности для расширения своих мощностей. Особенно это касается производства/экспорта белья, тканей, готовой одежды, домашнего текстиля, детского ассортимента.
Еще в середине 2022 г. и позже в Узбекистане сообщалось, что, например, известный российский бренд O′STIN за два года увеличил объем заказов на узбекских предприятиях почти вчетверо, российский «Спортмастер» повышает количество заказов в этой стране на 15-17%, ряд других российских брендов тоже наращивают там заказы на готовые изделия. «Мы уже производим на предприятиях Узбекистана трикотаж, повседневную верхнюю одежду. Это 60% нашей продукции, и мы планируем увеличивать эту долю», - уточняет Наталия Никулина, руководитель российского бренда Bless Brand. Befree.
Этот тренд обусловлен, прежде всего, тем, что «государственные льготы и субсидии, наличие своего хлопка позволяет нам на долгие годы вперед держать цены ниже, чем в России и Китае», уверен Рустамжон Ибрагимов, основатель крупной трикотажной фабрики Namuna в Андижане. Это возможно, поскольку в сравнении с Россией себестоимость производства в легпроме Узбекистана ниже на 30–40%, уточняет текстильная компания Khantex (г. Кургантепе).
Словом, хлопковый сегмент легпрома РФ оказался, по сути, между молотом и наковальней. То есть, с одной стороны, он до последнего времени испытывал проблемы с обеспечением нужным объемом сырца и пряжи. А с другой – перемещение большей части российских легпром-заказов в Узбекистан и в другие «хлопковые» страны ближнего зарубежья чревато для его производств негативными производственными и социальными последствиями.
Хочется надеяться, что «золотая середина» в решении этих вопросов найдена: это гарантированные поставки пряжи в РФ (по крайней мере в текущем году) и пошив готовых изделий в Узбекистане по заказам российской стороны. Скорее всего, такой подход станет преобладающим и во взаимосвязях легпрома РФ с другими «хлопковыми» странами СНГ, в которых тоже проводится курс на сокращение экспорта сырьевой продукции, особенно хлопка-сырца.
Читайте нас в Яндекс.Дзен и Telegram
