Технологическое импортозамещение присутствует среди наиболее актуальных задач национальной и общесоюзной экономики. Это обусловлено не только жестким санкционным давлением со стороны Запада, но также весомым влиянием параллельного импорта едва ли не на все отрасли экономики РФ и в целом ЕАЭС. Как следствие, зависимость от технологического импорта остаётся высокой во многих отраслях: об этом было однозначно заявлено в ходе состоявшихся на днях в Москве международных форумов «Металл-Экспо 2023» и Mitex 2023.
Николай Рогожник, замдиректора департамента промышленной политики ЕЭК, на этих форумах поднял вопросы снижения уровня импортозависимости по ряду видов готовой продукции, прежде всего в компонентной базе и станкостроении. Этот показатель оценивается не менее чем в 60%. По мнению эксперта, решение этих вопросов связано и с «привлечением научно-исследовательских объединений к евразийским технологическим платформам. Что необходимо для консолидации научного потенциала стран ЕАЭС на пути достижения технологического суверенитета». Соответственно, по оценке Н. Рогожника, требуется развивать интеграционное взаимодействие и в конструкторско-исследовательском сегменте.
По имеющимся оценкам, к настоящему времени наибольшая эффективность технологического импортозамещения (не меньше 70% в объеме основных фондов) достигается при реализации двух- или многосторонних кооперационных проектов. Это подтверждается, прежде всего, результатами кооперационных российско-белорусских программ. К примеру, в рамках программы 2016-2021/22 гг. «Разработка нового поколения электронных компонентов для систем управления и безопасности автотранспортных средств специального и двойного назначения» созданы образцы этих компонентов, заменяющих импортную комплектацию означенных автосредств и обеспечивающих высокий уровень их безопасности.
В свою очередь, реализация программы «Разработка комплексных технологий создания материалов, устройств и ключевых элементов космических средств и перспективной продукции других отраслей» (2016-2021 гг.) позволяет получить 65 комплектов техдокументации для создания импортозамещающих материалов и оборудования для аэрокосмической отрасли. И параллельно ещё 15 образцов оборудования и смежных продуктов аэрокосмического профиля, причем с использованием национальных микроэлектронных компонентов.
Среди наиболее значимых реализованных проектов обеих стран в технологической сфере – это в том числе налаженное в начале 2020-х производство в Галиче (Костромская область) высокотехнологичных автомобильных кранов высокой проходимости (грузоподъемностью 100 тонн и более) с использованием шасси ОАО «Минский завод колесных тягачей».
Совершенно очевидно, что единая, притом долговременная импортозамещающая политика в ЕАЭС-регионе в целом возможна именно при скоординированном подходе властей и бизнеса к контрсанкционным внутри- и внешнеэкономическим мерам, применяемым российской стороной. Напомним в этой связи, что, во-первых, западные санкции против стран ЕАЭС распространяются только на РФ и Белоруссию. Это изначально предопределяет не только высокий уровень российско-белорусской «технокооперации», но и, увы, меньшую заинтересованность других стран Союза в максимальном уровне импортозамещения, и не только в станкостроении.
А во-вторых, другие страны ЕАЭС поныне не подключаются к контрсанкционной политике Москвы и Минска, нацеленной в том числе и на развитие импортозамещения. Соответственно, в этих странах едва ли заинтересованы в сокращении импорта технологий и товаров массового спроса из коллективного Запада.
С учетом этих факторов другие страны Союза «в отличие от РФ, заинтересованы в решении текущих проблем торгово-экономического взаимодействия, а не в формировании долгосрочных задач организации», – считает директор отдела Центральной Азии Института стран СНГ Андрей Грозин. В то же время, по мнению эксперта, санкции позволяют другим участникам Союза «зарабатывать большие деньги» (за счет реэкспорта в Россию высокотехнологичной и смежной подсанкционной продукции. – Ред.). Только Киргизия по итогам 2022 г. смогла нарастить экспорт в Россию на треть; за тот же год российско-казахстанский товарооборот практически удвоился». По итогам 2023-го, полагает А. Грозин, ожидается «сохранение как минимум той же динамики».
В свою очередь, директор Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Василий Кашин отмечает, что, «например, Казахстан больше заинтересован в развитии совместных транспортно-логистических узлов». Эта страна, «несмотря на амбициозные планы по диверсификации своей экономики, не обладает развитой обрабатывающей промышленностью. А из-за отсутствия собственного выхода на Мировой океан, ей более важен доступ к разнообразным транспортным артериям для экспорта сырьевой продукции».
Тем временем к началу текущего года почти пятая часть российских предприятий (18%) сообщили о максимальной потребности в «дальнезарубежном» оборудовании, а около половины (47%) оценивали эту зависимость как высокую. Полностью же отказаться от импортной технологической базы в ближайшие один-три года была готова только каждая десятая компания, а основная часть (две трети) допускала лишь частичный отказ за тот же период. Такие результаты показал пилотный опрос руководителей более 1 тыс. промышленных предприятий РФ, проведенный центром конъюнктурных исследований НИУ ВШЭ.
По тем же данным, на полное избавление от технологической импортозависимости были готовы лишь 9% опрошенных. А невозможным отказ от нее отметили 18% респондентов. Причем наибольший сегмент «пессимистов» в части отказа от означенного импорта был выявлен в текстильной и целлюлозно-бумажной отраслях: 39 и 34%. Что касается нефте-и газовой индустрии, то не более половины опрошенных предприятий этой отрасли заявили о низкой/сокращающейся зависимости от импортного оборудования.
В этой связи примечательна оценка Центробанком РФ (декабрь 2022 г.) данных вопросов: наибольшая импортозависимость наблюдается в подотраслях автомобилестроения, производстве резиновых и пластмассовых изделий, электронике, легпроме. Что же касается импорта из стран, объявивших антироссийские санкции, то его доля, по данным ЦБ, в среднем составляла 61% совокупного импорта сырья, материалов и комплектующих для российских отраслей. И это наблюдается отнюдь не один год.
Характерный штрих, косвенно (если не впрямую) подтверждающий упомянутую ситуацию: 10 ноября с. г. в ЕЭК поступило предложение российской стороны по обнулению до конца 2024 г. ввозной пошлины (пока составляет 5%) на составные части газовых турбин. Имеются в виду части турбин всего диапазона их мощности от 5 тыс. до 50 тыс. кВт. Предварительное положительное решение уже принято. По данным Минпромторга РФ, до конца 2024 года в России должны заработать заменяющие этот импорт инновационные российские газовые турбины (ГТЭ-65, ГТЭ-170, ГТД 110 М).
Изменится ли кардинально ситуация в этих стратегических вопросах в текущем году и в 2024-м, пока трудно сказать. Во всяком случае, за один-два года едва ли возможно максимальное технологическое самообеспечение любой отрасли. Тем более с учетом многодесятилетней зависимости от импорта оборудования, комплектующих и смежной продукции. По всей видимости, востребованы долгосрочные программы по государственному стимулированию комплексного технологического импортозамещения для каждой российской отрасли. Причем с уточнением условий реэкспорта/параллельного импорта в РФ.
А в контексте ЕАЭС наибольшую эффективность в ослаблении технологической импортозависимости пока обеспечивают российско-белорусские программы. Но их трансформация в общесоюзные возможна только в том случае, если к контрсанкционной политике РФ и Белоруссии подключатся другие страны ЕАЭС.
Читайте нас в Яндекс.Дзен и Telegram
