15 апреля в интервью «Известиям» генеральный директор ВЦИОМ Валерий Федоров заявил, что теракт в «Крокусе» прервал наметившуюся в последнее время тенденцию долгосрочного улучшения отношения к миграции в России. Позволю себе не согласиться с социологом: в реальности это отношение является гораздо более сложным, а изменения – неоднозначными.
Трагедия в «Крокусе», по словам В. Федорова, вызвала вспышку антиимиграционных настроений, заставив население России задуматься об адекватности проводимой в стране миграционной политики. Причем эта вспышка идет вразрез с наметившимся в последние 13-15 лет трендом на улучшение отношения к трудовой миграции. Само это улучшение он связывает с постепенным привыканием населения к мигрантам другой национальности, веры и языка, а также сложной демографической ситуацией в стране, порождающей острую потребность в рабочей силе.
Между тем более пристальное изучение этой проблемы показывает, что какого-то заметного улучшения отношения к миграции из среднеазиатских стран СНГ, которая и порождает сегодня у коренного населения России больше всего вопросов, не происходит, а изменение отношения к ней является нелинейным и находится под сильным влиянием внешне- и внутриполитической конъюнктуры и особенно громких событий и криминальных инцидентов с участием самих мигрантов, заметно ухудшающих отношение к ним.
Итоги последнего исследования ВЦИОМ, зафиксировавшего улучшение отношений к трудовой миграции в России, были опубликованы 14 августа прошлого года. Согласно им, 47% населения страны убеждены, что трудовая миграция – это положительное для страны явление, и это в 2-3 раза больше, чем аналогичные показатели за 2006-2013 гг. (14-21%). Противоположной точки зрения придерживаются 40%, что также почти вдвое меньше, чем десять лет тому назад (74% в 2013 г.). Практически одинакового мнения по этому поводу придерживаются жители городов и сельской местности. В то же время к мигрантам хуже относится население в возрасте 25-34 лет, чем молодежь, а также люди с более низкими доходами.
Любопытно, что публикация этого пресс-релиза, по словам В. Федорова, вызвала негативную реакцию интернет-аудитории, обвинившей ВЦИОМ в лоббировании интересов мигрантов и их работодателей. И такая реакция является отнюдь не случайной.
Социологи хорошо знают, что ответ на задаваемый вопрос в значительной мере зависит от его формулировки. Как он поставлен, во многом такой ответ и дадут респонденты, которые при опросе на эту же тему, но с другой формулировкой вопросов могут дать совсем иные ответы. Вопрос ВЦИОМ, который является государственным исследовательским институтом и должен следовать официальной политике, направленной на поддержание «дружбы народов» и предотвращение межнациональных конфликтов, сформулирован максимально нейтрально с тем, чтобы респондент дал на него нейтральный же и социально одобряемый ответ.
Согласимся, что в самой по себе трудовой миграции, особенно в отрыве от таких ее последствий, как ухудшение криминогенной ситуации, обострение межэтнических отношений, формирование этнических анклавов, ничего плохого нет. Привлечение иностранной рабочей силы в условиях сложной демографической ситуации действительно способствует экономическому развитию страны. И против этого никто возражать не будет.
Но дьявол, как говорится, скрывается в деталях. Многие нюансы отношения коренного населения к миграции при опросах совершенно не учитываются. Более показательными, на наш взгляд, выглядят данные «Левада-центра», он, хотя и признан иностранным агентом в России, но изучает эту проблему гораздо дольше, а также более широко и детально, что позволяет прояснить те моменты, которые ВЦИОМ не изучает.
Так, распределение ответов на вопрос, «какой политики правительство России должно придерживаться относительно трудовых мигрантов», данные по которому представлены за период с июля 2002 по август 2020 г., демонстрируют совсем другие тенденции. В момент начала замеров в 2002 г. равное число опрошенных (по 45%) считали, что правительству надо ограничивать приток мигрантов и способствовать ему. К 2017 г. на ограничении притока мигрантов настаивали уже 58%, а на его стимулировании – только 6%. В 2020 г. за то, чтобы приток мигрантов ограничивать, выступали уже 73%, а за то, чтобы способствовать ему – 11%. То есть доля тех, кто выступает за ограничение миграции, за два десятилетия выросла в полтора раза и достигла трех четвертей всего населения, а ее сторонников – в 4 раза сократилась.
Ни о каком улучшении отношения к трудовой миграции речи при этом не идет. Число сторонников ее ограничения обнаруживает определенные колебания, но в целом устойчиво росло до 2013 г., когда в Москве произошли массовые беспорядки на антимигрантской почве в Бирюлеве-Западном. В 2015 г., когда были приняты новые правила въезда, несколько сократившие приток мигрантов, а экономическая ситуация из-за введенных против России вследствие присоединения Крыма санкций ухудшилась, этот показатель несколько снизился, но к 2020 г. вновь вырос, и эта тенденция развивается.
Доля же сторонников трудовой миграции устойчиво снижается, а ее колебания, по-видимому, во многом объясняются статистической погрешностью опроса. Общее отношение к трудовой миграции за два десятилетия не улучшается, а, напротив, заметно ухудшается. Если в 2002 г. число ее противников и сторонников было практически равным, то к 2020 г. противников миграции оказалось почти в 7 раз больше, чем сторонников.
Некоторые подвижки заметны в динамике ответов на вопрос, «вы согласны или не согласны с тем, что присутствие мигрантов в нашем городе/регионе чрезмерно?». В 2013 г. варианты «скорее да» и «определенно да» выбрали 69%, а «скорее нет» и «определенно нет» – 26%. В 2021 г. доля ответов первой из двух этих групп несколько сократилась и составила 57%, а второй – увеличилась в полтора раза и достигла 37%. Однако 2021 г. был временем эпидемии COVID-19, когда в России были введены жесткие карантинные ограничения и количество трудовых мигрантов сильно сократилось, что и могло повлиять на снижение негативного отношения к мигрантам.
При этом распределение ответов на вопрос, «вы согласны или не согласны с тем, что ваши родственники и знакомые готовы делать работу, которую сейчас выполняют мигранты?», за это же самое время изменилось незначительно. В 2013 г. «скорее да» и «определенно да» отвечали 57%, а «скорее нет» и «определенно нет» - 27%. То есть более половины всего населения на тот момент считали, что они, их близкие и знакомые вполне могут мигрантов заменить. В 2021 г. доля выбравших утвердительные варианты ответа составила 59%, а отрицательные – 32%, что о заметных изменениях в этой сфере говорить не позволяет. Любопытно, что доля ответов «определенно да» с 2013 по 2021 г. выросла в полтора раза (с 17 до 26%), что может говорить об обострении конкуренции между мигрантами и коренным населением на рынке труда.
Каких-то заметных позитивных изменений в отношении к трудовой миграции не демонстрируют и проводимые «Левада-центром» замеры этносоциальной дистанции. Для этого респондентам предлагается ответить на вопросы о том, насколько близко они готовы принять представителей тех или иных народов и регионов. В отношении самой многочисленной группы мигрантов – выходцев из Средней Азии существенных изменений не происходит. Доля вариантов ответов на вопросы «пускал бы их в Россию только временно» и «не пускал бы их Россию» в 2010 г. составила 58% и оставалась практически такой вплоть до 2020 г. и только в 2021 г, по-видимому, из-за снижения числа мигрантов опустилась до 51%. Число готовых их видеть среди членов семьи несколько выросло, оставаясь при этом в пределах статистической погрешности.
В целом же выводы ВЦИОМ об улучшении отношения к трудовой миграции в России являются следствием специфически «нейтральной» постановки этого вопроса, не улавливающей позиции тех, то выступает против нее, а также различий в восприятии мигрантов из разных регионов бывшего СССР. В реальности доля населения, настаивающего на ограничении трудовой иммиграции, за последние два десятилетия выросла в полтора раза и достигла трех четвертей населения. Более половины населения вообще не хотело бы пускать среднеазиатских мигрантов в Россию или же пускало бы их только временно.
Немаловажно, что все эти замеры общественного мнения сделаны задолго до теракта в «Крокус Сити», о масштабах негативного влияния которого на отношение к миграции пока остается только гадать.
Читайте нас в Яндекс.Дзен и Telegram
