Владимир Лепко принадлежит к числу скромных героев русско-японской войны. Будучи одним из лучших штурманов российского флота (и заодно – талантливым художником), он участвовал в обороне Порт-Артура в должности командира миноносца «Расторопный». Лепко добросовестно тянул свою служебную лямку, участвовал во многих опасных делах и оставил потомству свой «Порт-Артурский дневник», в котором честно и без прикрас поведал о том, что происходило в осаждённой крепости.
Многотрудная служба миноносника
Владимир Иванович Лепко родился в 1867 году. Окончив в 1888-м Морское училище, он годы провёл в плаваниях (причём особенно много на Дальнем Востоке) и вскоре стал одним из лучших штурманов российского флота. Начало войны с японцами лейтенант встретил в Порт-Артуре штурманом старого крейсера «Забияка» – ввиду своей ветхости, этот корабль изначально не имел шансов на активное участие в боевых действиях. Но вскоре Лепко назначили командиром миноносца «Расторопный», а это уже сулило перспективу тяжелейшей службы. Из всех судов порт-артурской эскадры миноносцы использовались наиболее активно: и в дозоры ходили, и занимались патрульной работой, и выставляли минные заграждения и их же тралили.
Новое назначение пришлось по душе Лепко, человеку активному и инициативному, но он находил, что командующий порт-артурской эскадрой вице-адмирал Оскар Старк является плохим военачальником. Старк допустил внезапную атаку японских миноносцев, которые тяжело повредили три русских корабля, да и потом вёл себя вяло и безынициативно. Поэтому Лепко с ликованием встретил весть о назначении нового командующего – вице-адмирала Степана Осиповича Макарова, талантливого стратега. С прибытием Макарова эскадра ожила: миноносцы раз за разом уходили в выматывающие, но так нужные флоту ночные рейды. Последние были очень опасны: так, 10 марта «Стерегущий», нарвавшийся на превосходящие силы неприятеля, героически погиб в неравном бою.
В одном из походов «Расторопного» едва не постигла та же самая судьба, когда корабль Лепко встретил куда более крупный японский миноносец. Командир велел изготовиться к стрельбе, но первыми огонь не открывать; почему-то не стреляли и японцы. «Очевидно, по мне не открывали огня, принимая меня за своего. Чтобы не отвечать на сигналы японца, предложил механику как можно больше дымить и всё время держал его в своем дыму. За кормой обрисовались силуэты ещё двух миноносцев. Не желая быть отрезанным и вступать в неравный бой одному против трёх, я приказал дать полный ход, но не насилуя машину (дали 300-320 оборотов, а самый полный 400 оборотов). Японец немного отстал. Изготовленные минные аппараты сначала на правый борт, по моему приказанию были повернуты на левый борт, и миноносец изготовлялся к бою», – рассказывал Владимир Иванович. Судьба оказалась милостива к Лепко: японцы так и не опознали в «Расторопном» врага и миноносцу удалось благополучно оторваться от неприятеля.
Вскоре эскадру постигла страшная беда: 13 апреля погиб на вражеском минном заграждении флагманский броненосец «Петропавловск», вместе с которым на дно ушел и Макаров. Лепко очень скорбел из-за потери командующего, но была у него и другая боль. Незадолго до гибели «Петропавловска» миноносец «Страшный» нарвался на японский отряд. Русский кораблик сражался до последнего и ушёл ко дну изрешеченный снарядами. «Расторопный» же накануне действовал более удачно – совместно с «Сердитым» он задержал вражеское судно, нагруженное железнодорожными шпалами, и доставил его в Порт-Артур. Снова выйдя в море на следующий день, Лепко увидел к югу от Артура пять миноносцев, стрелявших по одному. Полагая, что это российские миноносцы расстреливают «японца», он двинулся было к ним. Но увидев на горизонте крейсер «Баян», Лепко направился к нему, думая быть ему полезным. Когда он позже узнал о том, что это японцы расстреливали «Страшный», горю его не было предела…
После гибели Макарова эскадру возглавил контр-адмирал Вильгельм Витгефт, никак не помешавший десантированию японской армии вблизи Артура. Японцы взяли крепость в сухопутную осаду, и вскоре это начало чувствоваться. «В городе уже нет многих продуктов и вещей. Мясо выдается порциями по запискам. В казначействе денег нет. Будут печатать свои деньги. Некоторые распоряжения Витгефта очень разумны, а некоторые мне непонятны. Он приказал, между прочим, для отдыха команды на миноносцах прикомандировать их к большим кораблям, которым освежать команду, подменяя их небольшими партиями... это хорошо», – записал Лепко в своем дневнике.
Спасти утопающих – долг русского моряка
После того как 15 мая японские броненосцы «Хацусэ» и «Ясима» погибли на минном заграждении, выставленном русским кораблём «Амур», «Расторопный» Лепко и ещё несколько миноносцев атаковали остатки вражеского отряда, но были отогнаны подоспевшими японскими крейсерами. Вообще «Расторопный» вёл напряжённую боевую жизнь – постоянно ходил в дозоры, занимался тралением. Второе занятие, невзирая на его кажущуюся монотонность, было весьма опасным. «Поднимая один за другим грузы трала, все вдруг были не особенно приятно поражены, когда на глубине, засерев сначала неопределённым пятном, вдруг у самого борта всплыла большая чёрная японская мина с характерным звуком и закачалась на волне, едва не касаясь борта. Без колпаков, с горловиной наверху и с тремя цепочками, соединявшимися в одном кольце, служащими должно быть для подъема, она была гораздо больше и как-то массивнее наших мин. Я приказал стравить трал и осторожно, дав одной машине ход назад, отошёл от мины сажень на 10, затем приказал стрелять. Комендор Бурда первым же выстрелом, удачно попав в корпус мины, ее утопил» – так Лепко описывает встречу с одним из японских «гостинцев».
14-17 июня Лепко, временно оставивший свой «Расторопный», принял участие в необычной миссии – ему поручили доставить из блокированного Порт-Артура секретные депеши царскому наместнику на Дальнем Востоке Евгению Алексееву. Для этого был выбран самый быстрый миноносец русской эскадры «Лейтенант Бураков», незаметно для японцев вышедший из Артура и доставивший Лепко к местечку Тауэр Хилл в 25 милях южнее порта Инкоу, на тот момент ещё находившегося под российским контролем. Затем миноносец вернулся в Порт-Артур, доставив обратно Лепко с телеграммой на имя коменданта крепости Анатолия Стесселя.
В конце июня опасная миссия повторилась. На сей раз японцы, получив от своих шпионов известие о выходе «Буракова», пытались перехватить его на обратном пути, но миноносец – не без помощи Лепко, штурманские таланты которого тогда очень пригодились – сумел проскользнуть мимо всех ловушек. «Японцы были поражены и раздосадованы. Казалось, захватить нас было так легко и, возможно, они не сомневались в успехе и – проморгали. В штабе довольны, и я снова командир моего дорогого миноносца "Расторопный", и снова по мере сил и возможности действую...» – радовался Владимир Иванович.
15 июля «Расторопный» был отправлен в Печилийский залив для осмотра и задержания торговых судов, подозреваемых в перевозке грузов для неприятеля. На рассвете 16 июля миноносец обнаружил к северу от острова Айрон английский пароход «Хипсанг», который, несмотря на требования остановиться, а также предупредительные выстрелы, полным ходом пустился наутёк. «Расторопный», стреляя из своих орудий, бросился вдогонку, но англичане открыли с палубы огонь из винтовок и револьверов и даже попытались таранить русский миноносец. Лепко велел пустить в пароход торпеду, попавшую в цель. После этого команда и пассажиры ринулись либо в шлюпки, либо прямо в воду.
Однако на пароходе осталось несколько китайцев, раненых осколками русских снарядов. «Англичане, не принимая никакого участия в спасении китайцев, спокойно раздевались, подвязывали пояса и, бросившись в воду, сами вплавь добирались до миноносца. Командир с мостика ругался по моему адресу. Спустив вельбот для подъема плавающих людей, я развернулся и, подойдя к носу парохода вплотную, ошвартовался к нему и стал снимать всех оставшихся на нём людей как здоровых, так и раненых. Последних особенно трудно было принять на миноносец, так как корма уже сильно погрузилась и пароход, становясь вертикально, высоко поднял нос», – сообщает Лепко.
Когда «Хипсанг» был уже всеми оставлен, к борту его подполз один забытый раненый китаец. В этот момент Лепко доложили, что котлы парохода в любой момент могут взорваться. Не желая оставлять раненого и дать ему погибнуть на глазах у всех, командир приказал минному машинисту Аликину вскочить на пароход, выбросить за борт раненого и самому тоже, не теряя ни минуты, броситься в воду. Аликин в точности исполнил приказание. И лишь только раненого китайца успели вытащить из воды, а Аликину подать конец, который он намотал себе на руку, «Расторопный» полным ходом отошёл от обречённого парохода. И тут котлы действительно взорвались, но никакого вреда миноносцу это не причинило. На «Расторопном» увидели ещё двух тонущих раненых, за которыми Лепко немедленно послал шлюпку, и вскоре они были на миноносце. Приняв на борт всех, находившихся на «Хипсанге», русские моряки тотчас приступили к перевязке раненых.
Абордаж – как в старые времена
Вскоре после этого происшествия изношенный в походах «Расторопный» встал в док на ремонт и потому не принимал участия в попытке прорыва русской эскадры во Владивосток. Эта попытка завершилась, как известно, сражением у мыса Шантунг в Жёлтом море 10 августа. Удачное попадание японского снаряда в боевую рубку флагманского броненосца «Цесаревич» привело к гибели адмирала Витгефта, к потере управление и дезинтеграции русской эскадры: некоторые корабли сумели прорваться в нейтральные порты, но большая их часть вернулась в обречённый Порт-Артур, который в то время и уже до самого конца осады находился под непрерывным обстрелом с суши.
24 августа эскадренные миноносцы «Разящий», «Выносливый» и «Расторопный» находились в прикрытии тралящего на рейде каравана. Вдруг была замечена подозрительная шхуна, для осмотра которой направился «Разящий». Неожиданно этот миноносец наткнулся на мину, но остался на плаву. Лепко, не растерявшись, ошвартовал свой миноносец у «Разящего», организовал переход к себе на борт большинства его команды и начал буксировку полузатопленного корабля, который удалось успешно доставить в Порт-Артур. Однако «Выносливый», устремившийся на помощь «Разящему», тоже подорвался и сразу пошёл ко дну…
Главная, пожалуй, проблема порт-артурской эскадры на тот момент заключалась в отсутствии дееспособного командующего. Уже сменивший Макарова Вильгельм Витгефт был человеком крайне нерешительным, а «воцарившиеся» после его гибели контр-адмирал Роберт Вирен и контр-адмирал Михаил Лощинский и вовсе оказались полными ничтожествами. Лепко не жалеет резких слов в адрес этих горе-командующих, чьими усилиями российская эскадра добровольно замуровала себя в порт-артурской гавани, где и нашла свою гибель.
«Как и всякие другие, воспоминания Лепко субъективны, но сквозь эту субъективность невооруженным глазом видны желание быть полезным, нужным и боль за бестолковость и пессимизм людей, его окружавших. Он постоянно что-то изобретал, искал какие-то способы, чтобы что-то улучшить, что-то облегчить. Он всегда готов был выйти в море, и его готовность, как это ни странно, была начальству подчас, мягко говоря, неприятна», – пишет историк Леонид Амирханов.
Владимир Иванович старался, по крайней мере, выполнять свой долг на все двести процентов. Он добился от начальства разрешения возобновить рейды по поиску торговых судов, обслуживающих коммуникации неприятеля. Во время одного из этих рейдов имел место интересный эпизод: «Расторопный» перехватил японскую шхуну, но её капитан отказался идти за миноносцем. «Тогда я закричал, чтоб убрали паруса и, развернувшись, близко подошёл к борту и бросил концы, чтобы ошвартоваться у шхуны и потащить её на бортовом буксире. Но японцы, делая вид, что меня не понимают, паруса не спускали и концов не принимали. Нужно было брать, что называется, на абордаж. Снова развернувшись и предупредив офицеров и команду, чтобы не зевали, я вплотную подошел к борту шхуны. На нее перескочили Дудоров и Кулибин и несколько человек команды; паруса были спущены и концы заведены», – вспоминает Владимир Иванович. Выяснилось, что шхуна перевозила порядочный груз пива…
В ноябре начальство велело Лепко, чтобы он сдал «Расторопный» другому командиру. Миноносец отправился с депешами в нейтральный порт Чифу, где был заблокирован японцами и взорван во избежание захвата неприятелем. Владимир Иванович же, чьё здоровье оказалось надорвано тяготами службы, вскоре попал в госпиталь, где и встретил сдачу Порт-Артура. Больным с высокой температурой он был доставлен вместе с другими пленными на японском пароходе в Нагасаки. Затем, когда уже встал на ноги, то был отправлен в Шанхай для эвакуации в Россию.
Владимиру Ивановичу суждена была ещё долгая интересная и многотрудная жизнь – он умер в Ленинграде в 1950 году…
Читайте нас в: Яндекс.Дзен и Telegram
