Теракт в «Крокус Сити Холле» изменил отношение к мигрантам в России, которое, как показывают данные опросов, стало гораздо более негативным. И эти изменения необходимо учитывать при проведении миграционной политики.
Вопрос о том, как в России стали относиться к мигрантам из азиатских стран СНГ после самого громкого за последнее время теракта в «Крокус Сити Холле», является непростым. Разные социологические центры рисуют совершенно разные картины. Во многом они определяются тем, какие именно вопросы задаются опрашиваемым в ходе проведения массовых количественных исследований. Кроме того, совершенно разной может быть и интерпретация результатов исследований журналистами и экспертами. Зачатую они видят в итогах этих опросов именно то, что хотят увидеть, подгоняя результаты исследований под нужные им самим выводы и игнорируя те факты и процессы, которые в их собственную картину мира совершенно не вписываются.
Так, последний опрос ВЦИОМа, проведенный в начале апреля, позволяет сделать вывод о позитивном состоянии межэтнических отношений. По его данным, 79% опрошенных оценили межнациональные отношения в том населенном пункте, где они проживают, как спокойные и доброжелательные и лишь 15% считают их напряженными и конфликтными. Неприязнь по отношению к мигрантам безусловно или скорее испытывают всего 12% респондентов, а безусловно или скорее не испытывают – 81%.
Стоит, однако, иметь в виду, что все эти ответы являются «социально одобряемыми». То есть респонденты выбирают в основном тот вариант ответа, который одобряется общественным мнением и которого мнения от них ожидат. Кроме того, опрос проводился по общероссийской выборке, которая отражает мнение всего населения страны, а проблемы с мигрантами наблюдаются далеко не по всей России, а, прежде всего, в столицах и некоторых прилегающих к ним областях.
Предыдущий опрос ВЦИОМа, опубликованный в августе 2023 г., рисует несколько иную, не столь позитивную картину. Так, 39% опрошенных заявили тогда, что межнациональные отношения в стране стали более напряженными, 38% – что они остались такими же, как и ранее, и лишь 15% отметили, что они стали менее напряженными. То есть рост межэтнической напряженности почти половина населения ощущала еще до того, как произошел теракт в «Крокус Сити Холле». Причем в последнем опросе ВЦИОМа (2024 г.) такой вопрос отсутствует или же результаты ответов на него не опубликованы, что наводит на размышления о причинах.
Почти поровну в 2023 г. распределились и те, кто считали трудовую иммиграцию «скорее положительным» (47%) и «скорее отрицательным» (40%) для России явлением, что говорит о ее как минимум неоднозначном восприятии населением. Причем в результатах опроса ВЦИОМа 2024 г. аналогичный вопрос также отсутствует.
Еще более интересные результаты показал проведенный с 18 по 24 апреля, то есть сразу после теракта в «Крокус Сити», опрос «Левада-центра»[1]. Его отличие в том, что «Левада-центр» – единственный из крупных российских социологических институтов проводит измерения этносоциальной дистанции между населением России и другими этническими группами, в том числе теми, которые представлены среди мигрантов. Любопытно, что в отношении межнациональной напряженности данные «Левада-центра» пересекаются с оценками ВЦИОМа, что говорит об их достоверности.
Так, 78% опрошенных в апреле не ощущали в месте своего проживания этой напряженности, и лишь 19% ее ощущали. Но при этом доля ожидавших этнических конфликтов была почти вдвое выше тех, кто напряженность ощущал: 34% считали «массовые кровопролитные столкновения на национальной почве в России в целом» вероятными, а 58% придерживались противоположной точки зрения. То есть на фоне спокойных в целом межнациональных отношений каждый третий опрошенный считал возможными национальные конфликты, что говорит о существовании в российском обществе латентной, то есть скрытой межэтнической напряженности.
Еще более интересную картину рисуют ответы на вопрос об отношении к трудовой миграции. Несмотря на то, что враждебности к себе со стороны людей других национальностей подавляющее большинство населения России (89%) не чувствует, в отношении нелегальных мигрантов из ближнего зарубежья оно настроено весьма негативно: две трети (68%) настаивают на их выдворении из страны, и лишь четверть (24%) считает нужным легализовать их, помочь найти работу и ассимилироваться в России. И это при том, что, как подчеркивается в отчете по итогам исследования, еще в 2015 г. соотношение настаивающих на выдворении и ассимиляции нелегальных мигрантов составляло 43% и 41%. С тех пор поддержка идеи об их выдворении за пределы страны выросла в полтора раза, что говорит о заметном ухудшении отношения к мигрантам из ближнего зарубежья на протяжении последнего десятилетия.
Точно такую же картину рисуют ответы на вопрос о том, какого варианта миграционной политики должно придерживаться правительство: ограничивать поток приезжих или, напротив, не ставить на их пути никаких барьеров. Более двух третей опрошенных (69%) выступили за «ограничительную» политику, и лишь четверть (24%) – за «поощрительную». Любопытно, что в начале «нулевых» годов, когда замеры общественного мнения по этому вопросу только начали проводиться, и за тот, и за другой варианты миграционной политики выступало практически равное число респондентов (примерно по 45%).
Спустя два десятилетия доля сторонников «ограничительной» миграционной политики выросла в полтора раза, а «поощрительной» почти вдвое сократилась. Такая динамика отнюдь не случайна и свидетельствует о заметном ухудшении миграционной ситуации в России.
Главным же показателем ухудшения отношения к мигрантам из азиатских стран СНГ после «Крокуса» является резкое увеличение этносоциальной дистанции, для измерения которой респондентам задавался вопрос о том, насколько близко они готовы принять представителей тех или иных народов (от «не пускал бы их в Россию» до «готов видеть среди членов вашей семьи»). Доля тех, кто не пускал бы выходцев из Средней Азии в Россию в апреле 2024 г. по сравнению с тем же месяцем 2022 г. выросла сразу в два раза – с 15% до 31%, при том что число намеренных пускать их только временно осталось практически неизменным (26%). Одновременно в полтора раза (с 28 до 17%) упала доля тех, кто готов их видеть среди жителей России, она достигла самой низкой отметки с июля 2018 г. Среди членов семьи, близких друзей, соседей и коллег по работе выходцев из этого региона готовы видеть всего 5-6%.
Столь же резкий рост социальной дистанции наблюдался лишь в отношении украинцев. Причем ее увеличение началось еще весной 2022 г., после начала СВО, и продолжилось в 2023-2024 гг. В декабре 2021 г. на том, чтобы не пускать украинцев в Россию, настаивали 17%, в апреле 2022 г., после начала военных действий, – уже 23%, а в апреле 2024 г. – 33%. За два с небольшим года социальная дистанция с ними выросла в два раза. Но при этом фактор этнокультурной близости с украинцами продолжал влиять на отношение к ним, хотя и в сильно ослабленном из-за военно-политической ситуации виде. Число тех, кто готов их видеть среди жителей России (20%), было выше, чем в отношении выходцев из Средней Азии (17%). Если же взять такой самый близкий уровень социальной дистанции, как готовность видеть представителей данной этнической группы среди членов семьи, то в отношении украинцев он вдвое выше (11%), чем в отношении жителей Средней Азии (6%).
Показатель социальной дистанции не является статичным и меняется под влиянием конкретных событий, происходящих в предшествующий ее измерению период. Его динамику наглядно демонстрирует изменение отношения как к среднеазиатским мигрантам, так и украинцам. Так или иначе, восприятие россиянами представителей тех стран и регионов, которые генерируют основные потоки мигрантов в Россию, необходимо учитывать при планировании и проведении миграционной политики. В том случае, если поток мигрантов из таких «проблемных» регионов окажется чрезмерным, вероятность конфликтов в России с их участием будет нарастать.
Читайте нас в: Яндекс.Дзен и Telegram
[1] Внесен Минюстом в реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента.
