Узбекистан демонстрирует готовность к более активному партнёрству и с ОДКБ, и с ЕАЭС, хотя в Ташкенте пока не проявляют стремления побыстрее вступить в эти структуры.
Не исключено, что это вызвано тем, что углубляется экономическое взаимодействие Китая со всей Центральной Азией. Это требует определённого реагирования со стороны Москвы, но и самим странам региона есть о чём задуматься в связи с последовательным и всё более напористым поведением КНР в рамках инициативы «Один пояс - один путь».
В то же время ещё один внешнеполитический игрок Соединенные Штаты проявляют к Центральной Азии всё больше и больше интереса. Значение региона для Вашингтона возросло сначала во время «глобальной войны с терроризмом», когда США создали в Узбекистане и Кыргызстане временные базы, ныне закрытые. Позже американцы стали проявлять растущий интерес к странам региона как к источнику природных ресурсов, особенно нефти, газа, редкоземельных металлов.
Часть американских военных аналитиков, особенно связанных с республиканцами, считает, что лучшей стратегией для Вашингтона было бы позволить России, историческому гаранту безопасности Центральной Азии, продолжать играть ту же роль. Выдвигаются аргументы «малой» вероятности, что Россия сможет восстановить своё прежнее господство в ЦА, но при этом она помогает поддерживать стабильность в регионе через ОДКБ. После провала США-НАТО в Афганистане такая позиция выглядит реалистичной, учитывающей к тому же чисто географические конкурентные преимущества России в отношении к региону по сравнению и с США, и с Китаем.
При президенте Шавкате Мирзиёеве, пришедшем к власти в 2016 году, внешняя политика Ташкента стала более чётко направленной на региональное взаимодействие и сотрудничество, в том числе с РФ. Это сильно отличается от авторитарной власти покойного И. Каримова, которая по целому ряду параметров вызывала неприятие как внутри страны, и прежде всего в узбекских правоохранительных органах, так и у соседей и даже ряда европейских стран, а также американских правозащитных организаций. А чисто теоретически Узбекистан вполне может продолжать выступать в качестве регионального посредника, обеспечивающего открытость между всеми сторонами в рамках экономических отношений между Россией, Китаем и странами Центральной Азии.
В настоящее время, несмотря на многолетнее стремление Узбекистана максимально дистанцироваться от «советского наследия», Россия остаётся одним из главных внешнеторговых партнёров страны. Обойти россиян удалось только Китаю, на долю которого, по данным узбекского Агентства статистики, приходится 21,9% внешнеторгового оборота с Узбекистаном. У РФ это показатель составляет 15,8% при довольно серьёзном преобладании экспорта над импортом. Это, кстати, касается и остальных стран ЕАЭС и вполне может послужить мощным стимулом для узбекистанской экономики, которой крайне необходимо выравнивать внешнеторговый баланс.
При этом нельзя забывать, что экономические связи РУз со странами коллективного Запада по-прежнему осложнены, тем более если они будут идти через Россию и в целом ЕАЭС. Узбекистан, как и Казахстан с Таджикистаном, подпадает под действие архаичной, но действующей поправки Джексона-Вэника, принятой ещё в начале 1970-х.
Правовая специфика США такова, что там действует англосаксонское прецедентное право. Так что, если Узбекистан вступит в ЕАЭС и тем более восстановит членство в ОДКБ, США могут использовать и эту поправку как рычаг давления.
Вот почему перед страной в настоящее время стоит достаточно внятная, но от этого не менее сложная дилемма. С одной стороны, требуются более тесные и облегченные с финансовой точки зрения связи с соседями, а также гарантии соблюдения конституционного порядка в свете недавних сепаратистских волнений в Каракалпакстане; проведение окончательной демаркации границы с соседями по Ферганской долине; совместное решение с Казахстаном вопроса реабилитации Аральского моря.
С другой стороны, существуют определённые риски, связанные с вступлением в ЕАЭС или любую другую организацию с единой таможенной пошлиной. Это может ограничить возможности Узбекистана по налаживанию беспошлинной торговли с третьими странами, в том числе с такими приоритетными партнёрами, как Турция.
На последнюю приходится 6,4% внешнеторгового оборота Узбекистана по состоянию на конец 2022 года. За турками следуют Южная Корея – 4,7% и Германия – 2,3%. Возможно, эти ракурсы вызывают противоречия в узбекском обществе по поводу укрепления отношений с ЕАЭС.
Однако даже в сильно геополитически ангажированном Всемирном банке уже подчеркивают, что вступление в ЕАЭС может привлечь дополнительные иностранные инвестиции и поддержать экономический рост Узбекистана, особенно как страны, не имеющей выхода к морю. Потому в целом ему действительно всерьёз опасаться нечего.
Узбекистан, продающий именно в страны ЕАЭС текстильную и сельскохозяйственную продукцию, будет и впредь иметь от этого значительную выгоду. Растущие закупки РФ и других стран Союза у Узбекистана не только плодоовощной, но нефтегазохимической продукции к тому же выгодны по цене, что особенно важно ввиду антироссийских (и антибелорусских) санкций Запада. Все это стимулирует дискуссию в Узбекистане насчет его членства в ЕАЭС.
А ОДКБ? Заинтересована ли Россия и другие члены Организации в том, чтобы Узбекистан восстановил в ней своё членство? Факты говорят о том, что да. Президент Шавкат Мирзиёев еще в 2021-м принял участие в саммите ОДКБ в качестве гостя. В ходе мероприятия он согласился расширить сотрудничество своей страны со странами ОДКБ по вопросам региональной безопасности в свете нестабильной ситуации в Афганистане. Ко всему прочему, когда в Афганистане к власти уже упорно шёл «Талибан», Узбекистан участвовал в трёхсторонних (Россия, Таджикистан и Узбекистан) военных учениях на полигоне Харб-Майдон на юге РТ. Кроме того, он принимал у себя российские военные подразделения для проведения двусторонних военных учений «Юг-21» недалеко от своей крайней южной точки – города Термеза вблизи границы с Афганистаном.
Словом, членство в ОДКБ, поскольку Узбекистан граничит с проблемным Афганистаном, тоже для него выгодно. Но он может избрать и другой путь: по поводу ЕАЭС, пользуясь статусом наблюдателя, добиваться для себя более широких преференций, а по поводу ОДКБ – теснее сотрудничать с этим блоком, имея в виду не только Афганистан, но и известные акции радикальных исламистских организаций в конце 1990-х и позже в Ферганской долине, в сопредельной с Афганистаном Сурхандарьинской области, на границе с Киргизстаном.
