Готовя агрессию против СССР, правители нацистской Германии рассчитывали, что уже под первыми ударами Советское государство начнёт рушиться и трещины пойдут по «границам» наций и народностей, населявших нашу страну. А поскольку их насчитывалось около 200 (!), паутина трещин, по замыслам гитлеровских идеологов, должна была накрыть Советский Союз, предопределив его крах.
Получилось иначе. Хотя национальных проблем хватало (некоторые из них вылились в коллаборационизм части населения), не они, а ощущение единства советского народа, поднявшегося на защиту Родины, стало главным мотивом участия людей разных национальностей в войне с нацистской Германией.
«Стоим на защите священных рубежей нашей Родины» – в этих обращённых к землякам словах защитника Брестской крепости уроженца села Старые Атаги Чечено-Ингушской АССР Али Ахмадова (Абдулкадырова) и миллионах таких же высказываний бойцов и командиров Красной армии отразилась так и не понятая немецким агрессором важнейшая причина крепости Советского государства.
Одно из свидетельств межнационального сплочения народов Советского Союза – присутствие в составе Красной армии национальных воинских частей.
В тяжёлых испытаниях, обрушившихся на страну, советское правительство отошло от порядка, в соответствии с которым призывники, представлявшие разные национальности, распределялись для прохождения службы по всем соединениям и частям РККА. Наряду с экстерриториальным принципом строительства вооружённых сил стали практиковать и национально-территориальный, когда вновь создаваемые формирования комплектовались из уроженцев и жителей союзных и автономных республик.
Переход к смешанному принципу диктовался в том числе острой потребностью в пополнении численного состава Красной армии, которая понесла в первые месяцы войны большие потери. Потенциальный призывной контингент в значительной мере оказался на территории, захваченной немцами. Мобилизации на неоккупированной территории к осени 1941 года истощили ресурсы военнообязанных.
Возникла потребность в дополнительных людских резервах, а ими в значительной степени обладали союзные и автономные республики на Кавказе, в Средней Азии, в Поволжье. Там проживало немало молодёжи, которую до войны не призывали в армию в силу слабого владения русским языком и отсутствия навыков военного дела. Теперь предстояло сполна использовать этот резерв. Организовали на местах обучение военному делу, в т. ч. на родном языке, провели необходимые мобилизационные мероприятия.
Потребность государства в «рекрутах» смыкалась со страстным желанием большинства людей, включая эвакуированных из местностей, подвергшихся оккупации, встать на защиту единого Отечества. Более двух третей составляли добровольцы, например, в 201-й Латышской стрелковой дивизии (первой по времени создания в Красной армии национальных соединений), в 110-й Калмыцкой кавалерийской дивизии и других соединениях.
Ровно 83 года назад, 23 февраля 1942 г. 110-й Калмыцкой кавалерийской дивизии было вручено Боевое знамя
Национальный состав таких частей не был однородным. Так, 201-я Латышская стрелковая дивизия была сформирована в августе-ноябре 1941 года в Московском военном округе. 90% бойцов и командиров были гражданами оккупированной к тому времени Латвийской ССР, в том числе 51% составляли латыши, 26% – русские, 17% – евреи, 3% – поляки, 6% – иные. В составе 8-го Эстонского стрелкового корпуса 82% бойцов и командиров являлись гражданами Эстонской ССР. Личный состав был представлен 79,5% эстонцев, 17,3% русских, 3,2% воинов других национальностей.
Оперативно были сформированы и к осени 1941-го отправлены на фронт с Кавказа 47-я и 9-я Грузинские горнострелковые дивизии, 63-я Грузинская, 77-я Азербайджанская и 76-я Армянская стрелковые дивизии; из Средней Азии – 20-я Таджикская, 18-я Туркменская и 19-я Узбекская кавалерийские дивизии, 1-я Туркменская горнострелковая и 72-я Туркменская стрелковая дивизии.
Опираясь на опыт создания первых национальных соединений и давая простор патриотизму народов СССР, Государственный комитет обороны 13 ноября 1941-го принял постановление о формировании национальных воинских соединений и частей в 11 союзных и четырех автономных республиках. В ноябре-декабре 1941-го (и в первые месяцы 1942 года) штабы внутренних военных округов занимались созданием 49 таких соединений и частей.
Всего же в годы войны в Красной армии насчитывалось 66 национальных формирований, в числе которых 26 стрелковых и горнострелковых дивизий, 22 кавалерийские дивизии, 18 стрелковых бригад.
Вот боевой путь лишь одного соединения – 112-й Башкирской кавалерийской дивизии. Своим рождением она обязана обращением правительства Башкирской АССР в ГКО с предложением создать за счёт республиканских ресурсов две кавалерийские дивизии. После получения согласия в ноябре 1941 г. началось формирование соединения. Комплектование осуществлялось в основном за счёт добровольцев из сельских районов автономии. Большое число командиров – башкир и татар были направлены в комплектуемую дивизию по указанию Главного управления формирования и укомплектования войск Красной армии из частей действующей армии и внутренних военных округов. Хозяйства республики передали для нужд дивизии почти 13,5 тыс. лошадей, упряжь, обмундирование, фураж.
С лета 1942 года 112-я Башкирская кавалерийская дивизия участвовала в отражении наступления вермахта на сталинградском направлении. За отличия в Сталинградской битве была преобразована в 16-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию. За годы войны прошла от Дона до Эльбы свыше 4 тыс. км. Получила почетное наименование «Черниговская», была награждена орденами Ленина, Красного Знамени, Суворова и Кутузова II степени. 75 её воинов стали Героями Советского Союза. В их числе – представители десяти национальностей: 33 русских, 13 башкир, 10 украинцев, шесть татар, пять туркмен, три узбека, два чеченца, армянин, еврей, казах.
Особая страница боевого пути у тех национальных формирований, которые имели возможность освобождать свою малую родину. Так, упомянутая выше 201-я Латышская стрелковая дивизия, приняв первый бой в Подмосковье 20 декабря 1941 года, отличилась не только в Московской битве, в ходе которой она освободила 23 населённых пункта, но и в последующих боях. 5 октября 1942 года за проявленные в битве под Москвой и у Старой Руссы мужество и стойкость дивизии было присвоено гвардейское наименование, она стала именоваться 43-й гвардейской стрелковой Латышской дивизией.
С начала июня 1944 года в составе 2-го Прибалтийского фронта бойцы и командиры приступили к освобождению территории Латвийской ССР. Соединение участвовало в боях по изгнанию немецких захватчиков из Риги. 16 октября дивизия с развёрнутыми боевыми знаменами торжественным маршем вошла в столицу республики. За героизм дивизии было присвоение почётное наименование «Рижская».
Немало пришлось повоевать на Центральном, Калининском и 1-м Прибалтийском фронтах и 16-й Литовской стрелковой дивизии, прежде чем боевой путь привел её на родную литовскую землю. Особо отличилась она в ожесточенных боях под Шяуляем, а позднее при разгроме группировки противника в районе Клайпеды. Дивизия была награждена орденом Красного Знамени, удостоена почетного наименования «Клайпедская». 12 героев Советского Союза воспитала дивизия, в составе которой воевала и пулемётчица Дануте Станилиене (Маркаускене) – полный кавалер ордена Славы.
Вести бой бойцам и командирам пришлось до 8 мая 1945 г. включительно, когда 16-я Литовская Клайпедская стрелковая дивизия вместе с другими соединениями Красной армии приняла капитуляцию частей немецкой группировки в Курляндии. В середине июля 16-я Литовская совершила триумфальный марш через всю освобождённую Литву, а в Вильнюсе участвовала в параде победителей.
Идея создания в Великую Отечественную войну национальных воинских формирований полностью оправдала себя.
