Сложности с воплощением в жизнь идеи единой валюты стран ЕАЭС или как минимум общего механизма расчётов делают всё более вероятным выбор в пользу внедрения единой валюты БРИКС. Однако и появление таковой не отменяет необходимости перевести взаимные расчёты на общие рельсы. Иначе зависимость от доллара на фоне внутренних денежных противоречий будет дополнена ещё и вынужденной привязкой к китайскому юаню, как едва ли не единственной валюте, способной без труда противостоять всесильному, казалось бы, «американцу».
Тот факт, что в ЕАЭС проблема ухода от доллара стоит намного острее, чем в БРИКС, сомнений не вызывает. Даже в расширенном составе БРИКС не торопит процесс, предпочитая расширять полномочия и финансовые масштабы общего банка. Скорее всего поэтому для ЕАЭС уже назрела необходимость сделать первый шаг к полной финансовой интеграции путём создания аналога Банка БРИКС. Однако исходные позиции для этого пока складываются не самые благоприятные. При этом приходится признать, что к началу этого года ситуация на валютных рынках стран ЕАЭС сложилась не самая лучшая.
Только за 11 месяцев 2024 года курсы валют стран ЕАЭС демонстрировали значительную волатильность на опасениях участников рынка в ожидании практически неизбежного возвращения в Белый дом Дональда Трампа. Относительно него уже в середине 2024 года улетучились последние сомнения, что он станет президентом США и уже тогда от будущей республиканской администрации можно было ожидать в отношении развивающихся и пограничных рынков всё что угодно. В таких условиях нарастающих негативных ожиданий ситуация с российской и белорусской национальными валютами усугублялась санкциями. В результате в рамках ЕАЭС только армянский драм показал укрепление: его стоимость повысилась с 404,96 до 388,97 драма за один доллар в период с января по ноябрь.
Хуже всего дела обстояли у казахстанского тенге в силу сохраняющейся ориентации экономики на экспорт сырья, но значительное ослабление наблюдалось и у российского рубля – на 12,7%. Белорусский рубль подешевел по отношению к доллару на 6,9%. В то же время киргизская национальная валюта демонстрировала укрепление в период с января по сентябрь, однако затем наблюдалось её ослабление.
Вместе с тем в ЕАЭС переход к использованию национальных валют в торговых операциях практически завершен – по итогам 2024 года около 93% всех внешнеторговых сделок были произведены в соответствующих денежных единицах, тогда как в 2020 году лишь четверть всех транзакций осуществлялась в нацвалютах. У России с Китаем и Индией около 90% расчётов ведутся также в национальных валютах. Тем не менее от привязки к доллару – не прямой, но косвенной в разных видах, не в силах до сих пор отказаться ни в БРИКС, ни в ЕАЭС. Это касается и полностью, формально и официально подконтрольного Народному банку Китая юаня. Однако львиную долю экспорта Китай продаёт и ещё долго будет продавать именно за доллары.
При этом в рамках ЕАЭС российский рубль является доминирующей валютой, что способствует дистанцированию не только от доллара, но и от того же юаня, хотя не всех остальных членов ЕАЭС это полностью устраивает. Около 75% всех взаиморасчётов внутри Союза приходится на российский рубль. Возникает вопрос: а стоит ли «изобретать велосипед», разрабатывая единую цифровую валюту, не проще ли хотя бы на время, пока не прояснится ситуация с отсроченными угрозами Трампа, сохранить уже сложившийся статус-кво?
Тем не менее тема создания единых валют ЕАЭС и Союзного государства России и Белоруссии на повестке дня не стоит. Сейчас нет запроса на создание новой валюты или единой валюты, товарооборот хорошо обслуживается национальными денежными единицами. Таким образом, одна из основных целей ЕАЭС, равно как и БРИКС, – дедолларизация уже достигнута и от добра добра не ищут.
Другое дело, что в ЕАЭС сейчас проводится, как известно, активная работа по формированию общего финансового рынка. В работе находятся соглашения о взаимном допуске ценных бумаг, брокеров и дилеров, банковских и страховых организаций. Заключение таких соглашений сформирует интеграционную инфраструктуру финансовых рынков, и при их унификации, несомненно, будет улучшаться инвестиционный климат стран сообщества.
Идеи об использовании российского рубля как резервной валюты ЕАЭС подкреплены тем, что в период с начала года и до апреля 2025 года национальная валюта Российской Федерации продемонстрировала значительное укрепление, увеличившись по курсу на 38% относительно американской валюты. Главным образом это произошло из-за политики президента США, который взялся урегулировать российско-украинский конфликт, а также, сам того не желая, обвалил доллар пошлинами. Так или иначе, рост рубля стал самым существенным среди всех мировых валют.
Другое дело – БРИКС. Экономики стран блока настолько разные, что без единой валюты тут, похоже, всё-таки не обойтись. В России это отлично понимают и уже прикладывают усилия, чтобы взять инициативу её создания на себя. Особенно на фоне участившихся в последнее время разговоров об интеграции БРИКС и ШОС и более тесного сотрудничества стран БРИКС со странами ЕАЭС.
Другое дело, что в настоящее время ни ШОС, ни БРИКС не функционируют как полноценные интеграционные структуры, что представляет собой препятствие для формирования общего экономического пространства. Разногласия в таможенных тарифах, вовлеченность государств в другие экономические союзы и политика защиты внутреннего рынка отдельных стран также служат факторами, затрудняющими слияние. Но, безусловно, консолидация рынков способна существенно расширить объёмы коммерческих операций между государствами-членами.
По предварительным расчётам, в случае если интеграция в той или иной степени состоится, общий товарооборот может продемонстрировать рост в диапазоне 35–40%. Вдобавок к этому создание унифицированной платёжной инфраструктуры и увеличение использования национальных валют при проведении финансовых транзакций уже включены в планы обеих организаций.
В такой обстановке в нижней палате российского парламента заявили о прорабатывании идеи создания золотой валюты для стран БРИКС, предназначенной для проведения торговых операций. Думским комитетом по финансовым рынкам Госдумы уже ведётся обсуждение возможности применения общей валюты в качестве инструмента для расчётов. При этом рассматривается вариант привязки её стоимости к золоту. Об этом шла речь на XXV Всероссийской банковской конференции «Банковская система и национальная экономика: новая архитектура взаимодействия для достижения целей 2030», организованной Ассоциацией российских банков.
Что касается места России в этой системе и того, что она пытается взять на себя инициативу, то в АРБ есть, по имеющимся оценкам, чёткое предчувствие того, что уже в этом году российские финансовые учреждения могут быть вновь интегрированы в систему SWIFT. Также там не исключают, что американские платёжные сервисы Visa и Mastercard возобновят свою деятельность на территории России даже до завершения СВО, поскольку политический курс Соединенных Штатов претерпел серьёзные изменения.
Думские экономисты уже подготовили сценарий, как будет развиваться валютная интеграция стран БРИКС. Первый этап в период с 2025 по 2027 год предполагает, что государства будут нацелены на развитие и согласованность своих национальных электронных валют для облегчения взаимной торговли. Это может привести к уменьшению преобладания доллара в международных платежах, одновременно усиливая влияние юаня и рубля в соответствующих регионах. Второй этап – постепенное объединение (с 2028 по 2035 год) может включать появление валюты смешанного типа, чья стоимость будет частично определяться курсом доллара и ценой золота.
Такой шаг позволит снизить финансовую зависимость от США, при этом сохраняя их роль в качестве фактора стабильности. Третий, долгосрочный вариант (после 2035 года) предполагает формирование валюты, подкрепленной природными ресурсами, такими как нефть, газ и редкоземельные металлы. Тем не менее расхождения в экономических приоритетах стран-экспортёров (например, России) и импортёров (в частности, Индии) могут создать препятствия для достижения общего согласия по этому вопросу.
Что касается Индии, то её позиция «тормоза валютной интеграции БРИКС» уже чётко ясна. Подтвердив свою поддержку БРИКС, Индия тем не менее выразила отказ от любых предложений, направленных на снижение роли доллара или создание единой валюты для стран-участниц этого объединения.
Кое-кто из стран БРИКС вообще может стать бенефициаром тарифов Трампа, как ни странно это бы ни звучало. Например, Бразилия уже выигрывает на том, что Китай вынужденно активизировал закупки бразильской сои в ответ на американские тарифы, которые выражены в пошлинах в размере 15% на сельскохозяйственную продукцию из США. Ожидается также повышенный интерес к бразильскому хлопку и куриному мясу со стороны международных покупателей. Кроме того, Бразилия имеет потенциал для увеличения экспорта обуви на рынок США, заменяя при этом поставки из Китая, пошлины на продукцию из которого в США установлены выше в разы, чем на бразильскую.
Всё это говорит о том, что и у стран ЕАЭС, и у стран БРИКС внешнеэкономические цели могут различаться. Никто никого ни к чему не обязывает. Просто в данный момент БРИКС действительно нуждается в силу разницы этих целей в единой альтернативе доллару, пусть и функционирующей наряду с ним без его отмены. Потому и в российских властных кругах всерьёз обсуждается вопрос создания именно единой расчетной валюты БРИКС, тогда как всех устраивает, что в ЕАЭС постепенно эту нишу занимает российский рубль на фоне его укрепления.
